Личность принца раскрылась не столько в военном деле, сколько в дипломатии. Набор войска, вербовка и командование кавалерией были под силу любому знатному дворянину. Несмотря на это, о принце довольно рано (1551 г.) становится известно как о «командире и капитане» 200 кавалеристов, а в 1552 г. во время войны с Францией он получает под командование полк. Вильгельма можно было встретить и в Меце при строительстве крепости Мариенбург, а в 1555 г. он стал главнокомандующим Маасской армией (письма жене и правительнице свидетельствуют о гордости и чувстве выполненного долга); при этом назначении Карл V обошел опытного полководца графа фон Эгмонта. Когда принцу исполнилась 22 года, он отказался от назначения губернатором Люксембурга, объяснив это молодостью и отсутствием опыта.

Между тем его назначили членом Государственного совета, и в октябре 1555 г. он прибыл из военного лагеря, чтобы присутствовать на церемонии отречения и прощальных торжествах императора. Карл появился на собрании Генеральных штатов, опираясь на плечо принца, и передал власть своему сыну Филиппу. Оранский же был произведен в рыцари ордена Золотого Руна. Его военная карьера длилась с короткими перерывами до 1559 г.

До и после 1555 г. принц Вильгельм часто совершал поездки по поручению Марии или наместника для ведения важных переговоров с депутациями вражеской стороны о финансовом положении, об обновлении властей в брабантских городах, о перемирии с противником. В конце февраля 1558 г. по поручению Карла V он доставил во Франкфурт императорские регалии и акты отречения от трона. Когда Вильгельм был во Франкфурте, он получил известие о болезни жены. Принц поспешил домой через Дилленбург и прибыл как раз вовремя, чтобы успеть проститься с молодой супругой.

Еще не прошла боль от утраты так рано покинувшей его любимой супруги — «истинного друга», — а государственные дела снова поглотили его. Весь август 1558 г. принц вел переговоры о мире в Воселле, а 3 апреля 1559 г. по поручению короля подписал мирный договор в Като-Камбрези. В мае договор был ратифицирован в Брюсселе и вскоре после этого торжественно оглашен в Париже. Там принц появлялся в обществе графа Эгмонта и герцога Альбы, людей, которые сыграли потом особую роль в прологе нидерландского восстания.

Жизнь, не знающая покоя! По поручению короля, он был поверенным при заключении брака по доверенности между королем Филиппом и Елизаветой Валуа, дочерью короля Франции Генриха II, присутствовал также при помолвке правителя Нидерландов Филиберта Савойского с Маргаритой Французской.

Эта миссия при французском дворе оказалась решающей в дальнейшей судьбе принца, и много лет спустя он подробно рассказал о ней в своей защитительной речи — знаменитой «Апологии». Король Генрих, не будучи в курсе политической обстановки в Нидерландах, посчитал возможным открыто обсуждать все секреты с принцем как с уполномоченным короля, которого он встречал на всех переговорах о мире и королевских бракосочетаниях вместе с Гранвеллой или Альбой. Во время охоты в Венсенском лесу он сообщил Вильгельму о планах короля Филиппа, переданных через Альбу. Филипп и Генрих намеревались бороться за истребление всех протестантов не только во Франции и Нидерландах, но и во всех странах, «христианского мира». Целью, по словам Генриха, было учреждение испанской Инквизиции во Франции и Нидерландах.

В «Апологии» Оранский подробно рассказал, насколько глубоко потрясло его это сообщение, что именно тогда он принял решение всеми силами противостоять планам католических королей и вместе с простым народом бороться против их намерений.

Пусть остается открытым вопрос, правильно ли Генрих истолковал принцу планы Филиппа, но то, что последний стремился к истреблению еретиков, подтверждают его многочисленные действия и высказывания. Нельзя не согласиться с мнением Рахваля, германского биографа принца Вильгельма, что после того как Оранский, пробыв вождем оппозиции и руководителем революции до 1580 г., позже вернулся к хранимой им тайне, в его воспоминаниях вполне могли перемешаться этот разговор и события, на самом деле имевшие место в другое время. Здесь очень трудно отличить вымысел от правды. Но как бы то ни было, с 1580 г. политическая деятельность принца в основном сводилось к участию в оппозиции, направленной лишь на сохранение сословных привилегий, а после 1559 г., и уже тем более после 1563-го, выступавшей за изменение религиозных отношений.

7 августа 1559 г. в Генте собрались генеральные штаты, так как Филипп хотел попрощаться со своими подданными. Он никогда больше не увидел своих богатых, процветающих нидерландских провинций. Принц был назначен правителем Голландии, Зеландии, Утрехта, Западной Фрислан-дии, Воорне и Бриля и сопровождал короля от Гента до Флиссингена, где стоял на приколе испанский флот. Мы не заблуждаемся: Вильгельм Оранский Молчаливый, Вильгельм фон Нассау до сих пор следовал путем своих нассауско-брабантских предков. Но с 1559 г. он изменил курс. Принц становится вождем оппозиции политическому режиму, регентше, влиятельнейшему министру короля Гранвелле, и именно в этом качестве предстает исторической личностью, шагнувшей далеко за пределы бургундско-нидерландского мира и сыгравшей значительную роль в истории Западной Европы и империи.

Состояние дел в Нидерландах беспокоило короля Филиппа. Финансовое положение было подорвано, Генеральные штаты отказались ассигновать новые деньги, если не будут выполнены условия, которые король посчитал оскорбительными. В Брабанте оппозиция резче всех высказывалась по поводу привилегий, и Филипп знал, что высшее дворянство, и прежде всего принц, спровоцировали антииспанские настроения.

Положение усугубил новый конфликт. До сих пор Нидерланды были настроены против «иностранцев», испанских войск в стране, тяжелого финансового бремени. Теперь осложнения вызвала религиозная политика короля. Нидерланды получили новую церковную организацию, так как Филипп хотел назначить 15 новых епископов.

Епископ Гранвелла, верный министр короля, должен был стать Мехельнским архиепископом с двумя архиепископами в качестве помощников, а также примасом Нидерландов. Благодаря этому Нидерланды становились независимой церковной провинцией без связей с Кельном и Реймсом, которым прежде подчинялись. При каждом епископе должны были находиться два представителя Инквизиции для надзора за католическим вероисповеданием населения. В Государственном совете намеревались дальше проводить в жизнь планы короля.

Эти нововведения содействовали бы процветанию католической церкви и духовенства, но для народа олицетворяли ужасы испанской Инквизиции. План создания новых епископатов повсюду вызвал сопротивление, и многие города отказались принять вновь назначенных епископов (среди них Антверпен и Босх… в Брабанте!). Гранвелла выработал план, по которому новые епископы могли быть также аббатами или прелатами, и доходы аббатства тогда переходили бы к новому епископу.

Оппозиция активизировалась: прелаты хотели остаться на своих местах и сохранить доходы аббатств. Пришли в движение также и генеральные штаты. Прелаты как члены духовного сословия в штатах поддержали оппозицию в нидерландском национальном, антииспанском духе. Были опасения, что теперь епископы, креатуры короля, займут все места в штатах и ослабят оппозицию. По этому пункту интересы дворянства совпали с интересами сословий и духовенства. Раньше сан епископа получали выходцы из знатных дворянских семей, теперь эта привилегия у дворянства была отнята! Противостояние городов, духовенства и штатов поддержала высшая аристократия, и в первую очередь граф Эгмонт и принц Оранский. На землях принца находилось много владений норбертинских аббатств. Он всегда поддерживал добрые отношения с прелатами, и они часто гостили в замке Бреда. Их отсутствие на заседаниях штатов сильно ослабило позицию принца, а вместе с ним и высшего дворянства. Из-за сопротивления прелатов, а также благодаря вмешательству Рима, план Гранвеллы был отложен на многие годы. Отношения Оранского и Гранвеллы сильно осложнились тем, что последний (кардинал с 1561 г.) в непокорности духовенства и сословий не без оснований увидел влияние Оранского.