Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Он прибавлял:

— Видели бы люди этих хитрованов за кулисами, в неглиже или за бутылкой водки… Куда девается их явленное на сцене благородство, их возвышенность и влюбленный одухотворенный вид!

СЛЕДУЮЩИЙ ШАГ

Маркофьев делал и следующий, по сравнению со мной, шаг в логических рассуждениях:

— Зато мне никого не жалко, — говорил он. — Потому что я знаю цену всем.

Про население, которое махало нам с пристани платочками (а многие даже утирали слезы) он говорил:

— Какая разница, что молоть и о чем молотить языком? Дурак из самых правильных слов сделает неправильные выводы. Он всегда видит и слышит не то, боится не того… И так тщательно страхуется на случай обмана, что нет никакой сложности, пока он этими оборонительными сооружениями себя окружает, взять его врасплох и неоднократно нагреть…

ТАК ГОВОРИЛ МАРКОФЬЕВ

Он говорил:

— Иногда жалеешь несчастный обманутый народ. Иногда думаешь: поделом такому народу… Христианское учение для него идеальнейше подходит… Его облапошили и тут же говорят: подставь теперь вторую щеку, а то недостаточно тебя огрели… И он подставляет. Будь у него десять или двадцать щек — ни одна бы не осталась без оплеухи. Это покорное жвачное население не может не удручать… Но что касается людей, которые его надули, обобрали, раздели и вновь предлагают себя в поводыри… Что касается воров государственного масштаба… Им мало нахапанного, они при этом хотят непременно пребывать в ореоле святости. Уж сидели бы, затаившись, так нет, устраивают публичные склоки из-за мелких взаимных оскорблений, подают друг на друга в суд иски о защите чести и достоинства (будто оно у них есть!), придумывают заполнять декларации о доходах… Каких? Откуда? Если живут на зарплату? Чего заполнять — надо просто посмотреть на их особняки, машины, лакомые участки земли, которые они оттяпали… Нет, им не дает покоя забота о собственном нравственном облике… И не замечают, что никак не налезает фрак пристойности на неприлично раздувшиеся пазухи ворованного!

ТИПЫ ОБМАНОВ

Есть разные типы обманов… Когда стоишь в магазинной очереди или торгуешься на рынке — подразумеваешь, что тебя могут обвесить, обсчитать, надуть… Это как бы входит в правила торговой игры.

Но есть обман, который невозможно простить. Это — когда выдают себя за страдальца, гонимого, преследуемого ненавистниками правды. Когда выказывают себя защитником слабых. Смельчаком, безрассудно перечащим власти. На деле же — с этой властью сотрудничают. Изощренно блюдут собственную выгоду. Гонения (якобы гонения) облекают в звонкую монету.

— Сколько их, таких, сделавших карьеру, сколотивших капитал на подобном мерзейшем обмане! — негодовал Маркофьев. — Такой обман невозможно простить!

ЛЮБОВЬ НЕВЕРНАЯ

Именно там, на корабле, у Маркофьева вспыхнул бурный роман с киноактрисой Любовью Неверной, роман, имевший далекоидущие последствия. Муж Любови, коммерсант и торговец оружием, узнав об измене своей благоневерной, обещал кастрировать Маркофьева, причем публично — после чего, испуганные возможностью приведения казни в исполнение женщины выстроилась к Маркофьеву длинной очередью: все желали успеть насладиться его страстными чарами и объятьями. Сие скопление страждущих красоток было запечатлено фоторепортерами и кинооператорами и пропечатано в газетах и засвечено на телеэкране, что вновь резко повысило рейтинг моего друга и вызвало зависть действующих политиков и официальных мракобесов. Они выступили с резким заявлением и требованием — не допускать распущенного маньяка в высший законодательный орган, поскольку своим детородным органом он может нанести непоправимый ущерб авторитету государственной системы. Это дословно процитированное во всех средствах массовой информации послание также пролило воду на мельницу Маркофьевской будущности…

Он в тот момент был увлечен артисткой Большого и Малого театров — Аглаей Дмитриевной Страшенной и за течением общественной жизни практически не следил…

АКТЕРЫ

Может быть, сравнивая свою возлюбленную с теми, кто перечил ему на политическом поприще, Маркофьев все упрямее повторял:

— Политики — это жалкие, развлекающие население марионетки, которые, в отличие от подлинных мастеров сцены, за свое хамство и непотребство получают немалое вознаграждение. Я бы уподобил их цирковым медведям, которые за пряник станут плясать перед публикой в короткой юбчонке, не прикрывающей их срам… Надо влить в их ряды свежую кровь!

УКРОТИТЕЛЬНИЦА

О медведях и цирке он обмолвился не случайно. Вскоре после триумфального путешествия с инвалидным креслом — к нашей стремительно увеличивающейся инициативной группе примкнула известная прима провинциальных шапито и центрального манежа, дрессировщица и укротительница, чей внешний вид наводил жуть не только на бедных львов и тигров, но и на широкие зрительские слои. На митингах и собраниях она щеголяла в шубах и накидках из шкур замученных ею животных. Ее муфта из гривы последнего на земле снежного барса ввергал модниц в состояние экстаза. А на ногах ее красовались туфли из кожи крокодилов, специально закупленных и привезенных с Ямайки для парада-аттракциона рептилий, который наша теперешняя единомышленница репетировала вот уже пятый год и никак не могла включить в свою сольную программу.

— Такая вамп-дама необходима нам как воздух, — говорил Маркофьев. — Ее навыки мы просто обязаны перенять. Человек — животное. Цирковой медведь. Приучается прыгать в те кольца, которые ему подставляет история. Танцует на тех бочках, которые предлагают обстоятельства. Пример нашей страны подтверждает это лучше и нагляднее, чем все теоретизирования на сей счет. Предложили условия социализма — и люди стали плясать под социалистическую дудку. И прыгать сквозь охваченные пламенем кольца цензуры и несвободы. Отменили диктат — и, пожалуйста, людишки стали перековываться, вернее, расковываться, приноравливаться к новым условиям. Скачут как блохи по просторам свободного рынка — кто во что горазд. Пока железная длань государства их снова не сгробастала… С людьми можно творить что угодно, они поддаются любому нажиму, их позвоночник принимает любые формы и изгибы, и он не окостеневает с годами, как некоторые утверждают …

ЦИРК

— Но с человеческими особями надо быть столь же осторожным, как с цирковыми четвероногими тварями, — предостерегал Маркофьев. — Чуть что — могут выйти из повиновения. И порвать дрессировщика и зрителей. Что и произошло в России во время революции 17-го. Инстинкты взяли верх и победили разум. Да, в человеческом обществе, как и в человеческом организме, постоянно происходит борьба между инстинктами и разумом. Революция — это восстание инстинктов! Надо следить, чтоб подобного не повторилось. Держать разношерстную и кусачую публику в узде…

БИТЬ СУКОВАТОЙ ПАЛКОЙ

При зверинце, в котором верховодила, дрессировщица открыла школу воспитания собак. Каждый желающий мог привести сюда свою псину и, даже если собаченция была непослушной и агрессивной, после недельного курса муштры, хозяин получал ее ласковой и покорной. Секрет натаски и вышколивания был прост: собаку сажали на цепь перед входной дверью. Рядом клали суковатую палку. Любой прохожий, и уж непременно все, кто посещали зверинец, должны были ударить животину побольнее и со всего размаху. Когда, спустя неделю, хозяин приходил за кобелем или сукой, те ползли к нему на животе и лизали его ботинки.

Этот пример Маркофьев (в расширительном, аллегорическом, разумеется, плане) собирался экстраполировать на свою избирательную практику.

ВЛАСТИТЕЛИ ДУШ И УМОВ

— А еще, — говорил Маркофьев, — хотелось бы окружить себя гурманами духа, эстетами мысли, властителями умов, сливками, то есть духовными пастырями нации… Теми, кто являет собой пример высокого служения музам. И провидит ход вещей далеко вперед. Не идет на компромиссы и сделки с совестью. Не позволяет себе опускаться до прислуживания власти. Презирает материальные блага, превыше всего ставя нравственность и чистоту помыслов. Не эстрадными дешевками, которые липнут ко мне со всех сторон, а небожителями. Которыми все восхищаются и с которых берут пример.

89
{"b":"139742","o":1}