Я показал ему свою тетрадочку с записями.

— Ты бы мог создать книгу "Мои университеты" не хуже Горького, а пишешь какую-то ерунду, — огорчился он. — Заканчивай с этой хреновиной. Начинай серьезное творчество. Сочиняй о времени, обо мне, о себе. Излагай правдиво. О жизни в искусстве и политике…

Задачи, собственно, возникают те же, что на светском рауте. Прежде всего следует овладеть расхожей терминологией общепринятого общения. Это несложно: лексикон укладывался в простенькую схему — заучивания ключевых фраз, которые время от времени к месту и не к месту надо вставлять в любую ахинею, произносимую с трибун или в частных беседах и уж, тем более, отвечая на вопросы интервьюеров.

Вот эти элементарные словосочетания: МЫ НЕ ВЫЙДЕМ ИЗ ПРАВОВОГО ПОЛЯ. (Повторите несколько раз). МЫ НЕ ВЫЙДЕМ ИЗ ПРАВОВОГО ПОЛЯ.

МЫ БУДЕМ СЛЕДОВАТЬ ПО ПУТИ РЕФОРМ. РЕФОРМ. ДА. (Повторите несколько раз).

Припев: "Я люблю тебя, Россия!"

Сразу же остро встал вопрос о членах команды, которая повела бы лидера к покорению административных, социальных, государственных высот. Согласно приказу, который издал Маркофьев, Овцехуев стал его имиджмейкером, Моржуев — референтом, детектив Марина — личным юристом, я — спичрайтером. Овцехуев советовал, какой костюм Маркофьеву лучше надеть и какой галстук повязать, Моржуев носил папки с бумагами на подпись, Марина проверял документы на соответствие законодательным уложениям, я подсовывал листочки с тезисами выступлений, а то и готовый текст речи… Но Маркофьев ничьих наущений не слушал и не читал. Напялив ту одежду, которая оказывалась под рукой — даже не глаженную, даже несвежую, он мял и выбрасывал приготовленные мною листочки с мыслями, которые казались важными. И взывал с помостов, сцен, кафедр:

— Друзья мои! Айда за мной, в 22 век! Все, как один, в 22 век!

Его слушали. Но не рукоплескали.

Это задевало. И озадачивало.

Вообще же работать с Моржуевым, Овцехуевым и детективом Мариной было смертельно тяжело. Моржуев никогда не мог усидеть на месте, постоянно куда-то отлучался, его было не найти, Овцехуев не мог правильно записать ни одного телефонного номера, путал цифры, детектив Марина с утра до вечера курил в специально отведенном месте вонючие цигарки. Никому из них ничего нельзя было поручить. Если же я пытался это сделать, все трое исчезали, а потом, оправдываясь, в один голос заявляли, что им трудно находиться со мной в одном помещении, я де оказываю на них негативное психологическое давление.

Маркофьев вздыхал:

— Я тоже на них не слишком полагаюсь. Но что проку никому не верить? Вот, допустим, человек заблудившийся в лесу станет спрашивать у редких встречных: как выбраться из чащи? Ну и не будет он никому верить… И — куда придет?

И еще он говорил:

— Надо создавать удобную для себя окружающую среду. Люди, которых я давно знаю, это моя как бы ракушка, в которой я в случае необходимости скроюсь…

И еще:

— Надо любить тех, кого послала тебе Судьба. Всех любить невозможно. На всех тебя просто не хватит. А этих, которые под рукой, надо мучаться, но любить.

"Зачем?" — хотелось спросить мне. И я, не удержавшись, спросил.

— Иначе, без любви, ничего не получится, — ответил Маркофьев.

Он признался:

— Хвала небесам, наконец, я научился любить не просто так, а за что-то… За то, что человек добрый или красивый, или хорошо к тебе относится… Любить просто так, немотивированно, это глупо! Кроме того, надо смотреть в будущее…

Впоследствии он так расшифровал эту фразу:

— ОТНОСИСЬ К ПОДЧИНЕННЫМ НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ ХОРОШО. НЕИЗВЕСТНО, КЕМ ОНИ СТАНУТ И В КАКИХ НАЧАЛЬНИКОВ ВЫРАСТУТ!

Каждый по-своему и на свой лад ищет и налаживает контакты, устанавливает связи, печется о благополучии. Люди сближаются, сходятся, кучкуются на разных основах. Идут на компромиссы и уступки, ублаготворение просьб и требований — и таким образом превращают чужих в своих. Только дураки портят отношения, забывая о будущем. Умные, наоборот, расширяют ареалы влияния, сплачивают в единой целое протектораты и колонии. Лучше опираться на своих, надежных и привычных, чем на чужаков.

Как происходит формирование коллектива?

Всегда по одним и тем же законам!

Начальник собирает и сплачивает вокруг себя тех, кто не угрожает ему ничем. Это могут быть рекруты из числа его прежних сослуживцев, зарекомендовавшие себя личной преданностью и угодливостью, это могут быть новые подольстившиеся кандидаты. Или дети — из знакомых семей. Одним словом, те, кто не станет или не сможет бунтовать, гавкать, задирать хвост и нос.

Только сумасшедший объединит вокруг себя команду бунтарей и непокорных гордецов.

Примечание. Впрочем, и самые, казалось бы, надежные могут легко предать (мы еще убедимся в этом), могут подставить, подвести, даже сместить… А то и убить. Но ощущение, что шанс получить нож в спину от своих — все же меньше. А ощущения ох как важны и какую большую роль играют в нашем мировосприятии!

По этой же причине не следует расставаться с бывшими и опостылевшими любовниками и любовницами. Где найдете людей ближе?

Маркофьев ни с кем не расставался… И мне, когда я уличил Веронику в измене, не советовал. Да только я не сразу оценил его провидчество. А потом на каждом углу готов был кричать:

— Даже встретив нового партнера и переживая новое сильное увлечение, НЕ ТОРОПИТЕСЬ РВАТЬ С ЖЕНАМИ И МУЖЬЯМИ, прежними ЛЮБОВНИКАМИ И ЛЮБОВНИЦАМИ! Пока не стало совсем невмоготу — терпите и тяните, не заканчивайте отношений! Вам что, жалко немного повременить, потратить лишнюю толику мгновений, приплюсовав их к бескрайнему массиву бездарно разбазаренного ранее, до того времени? Поймите: все миллион раз может перемениться. Поссоритесь с новой пассией — и вернетесь к прежней. А если порвете с бывшей и после этого поссоритесь с вновь народившейся — к кому станете возвращаться? Следующую когда еще заарканите…

— Кроме того, с бывшей или бывшего еще много чего можно поиметь, — говорил Маркофьев. — Не все же вы с нее или него выжали, не все выдоили…

Задание. Попробуйте что-нибудь на это возразить.

Для обстановки арендованного нами в центральной части столицы особняка была закуплена отечественная мебель из грушевого дерева. Наблюдая за тем, как ее выгружают из контейнеров, я недоумевал: откуда в России такие плантации груш?

Контрольный вопрос. Мебель была поддельная или настоящая? Ваши соображения на этот счет?

Потом, при переезде в другой офис, эти столы, стулья, банкетки, кушетки, кресла были утеряна и обнаружились на двух зимних дачах Маркофьева. Утеряны также оказались документы финансовой отчетности и арендных затрат.

Такое случалось каждый раз, как мы меняли места дислокации. Маркофьев подмигивал и говорил:

— Что будешь делать с этими растеряхами! Которых ты справедливо недолюбливаешь… Ну ничего не берегут!

Контрольно-ревизионные органы, пытавшиеся за нами уследить и надзирать, сбились с ног, гоняя по изменившимся адресам, однако не ни застать нас, ни разобраться в нашем делопроизводстве им не удавалось.

С первых же часов по принятию решения о баллотировании в высший законодательный орган весьма остро встал вопрос о пресс-секретаре, который, общаясь с представителями средств массовой информации, доносил бы до простых людей правду о кандидате. Поначалу наш выбор пал на популярного радиокомментатора Максима Новомужева, удачно кропавшего книги за полуграмотных, не умевших связать двух слов политиков — и на этом приобретшего известность и выдвинувшегося в первые ряды политических аналитиков…. Увы, Новомужев коллекционировал рассеянный по всему свету немецкий фарфор позапрошлого века, отыскивать и закупать эти вещицы было слишком хлопотно, мы предлагали Максиму сойтись на гарнитурах грушевого дерева и самоцветах (в неограниченных количествах, хоть горстями). Такая форма взаиморасчетов не устроила сладкоголосого и безапелляционного репортера. О чем он, с присущей ему прямотой, нам и заявил, надеясь, наверно, что мы попятимся. Но мы заняли твердую позицию. В следующей же передаче, которая вышла в эфир вскоре после не завершившейся обоюдным удовлетворением встречи, Новомужев взял интервью у одной из жен Маркофьева. Та поливала забывшего ее супруга на чем свет стоит.