Как же может художник нарисовать Бога, Который есть Дух? А если мы не в состоянии Его увидеть, то как можно вы думать Его образ? В нашем языке есть множество точных и замечательных слов, позволяющих описать материальный мир, но, как только доходит до духовных материй, язык теряет силу. Даже само слово «дух» на многих языках означает лишь «дыхание» или «ветер»[8]. Через весь Ветхий Завет проходит мысль о том, что Бог есть Дух и никакой земной образ не может отразить Его сущность.

Вторая заповедь запрещает создавать изображения Бога. И всякий раз, когда евреи пытались это сделать, Бог называл их порывы святотатственными. Пожив в стране, в которой изобилуют изображения богов и идолы, я хорошо могу понять сущность этого запрета.

В индуизме существует около тысячи разных богов. В ин диском городе не пройти и нескольких шагов, чтобы не увидеть идола или изображение какого–нибудь божества. Я наблюдал, какое воздействие оказывают эти изображения на рядовых индийцев. С одной стороны, они принижают самих богов. Боги теряют ореол святости и тайны, становятся чем–то вроде амулетов или талисманов. Таксист приделывает статуэтку богини на крышу своего автомобиля, украшает ее цветами, курит ей благовония — так он молится о безопасном пути. Для других индийцев боги становятся гротескными символами, внушающими страх, требующими раболепства. Например, у жестокой богини Кали — пламя вместо языка, а талию охватывает пояс из окровавленных голов. Индийцы могут поклоняться змее, крысе, изображению фаллоса, даже богине чумы. Именно такие символы пестрят на стенах местных храмов.

Немудрено, что Библия предупреждает нас не низводить Божий образ до уровня материального. Изображение ограничивает наше восприятие подлинной сущности Бога. Он может показаться нам просто бородатым старцем в небесах, как это получилось на картине Микеланджело. Будучи вездесущим Духом, Бог не может обладать сковывающей Его оболочкой. «Итак кому уподобите вы Бога? И какое подобие найдете Ему?» — говорит пророк Исайя (Ис. 40:18)[9].

Итак, нашего Бога невозможно изобразить. Но на кого же Он похож? Как нам найти Его? Где увидеть Его образ? Каким–то чудом Божье естество проникло в первых людей, и они служили Его образами на этой планете. Некоторое время материальное естество, состоящее из внутренних органов, крови и костей человека, и духовное начало, служащее для связи человека с Богом, мирно уживались. Но, как это ни грустно, гармония продлилась недолго.

Событие, описанное в главе 3 книги Бытия нарушило равновесие между двумя естествами человека. Бунт Адама и Евы навсегда исказил вживленный в них Божий образ. В этот–то миг и разверзлась пропасть, разрушившая связь между человеком и Богом. Теперь, когда мы смотрим на людей, мы видим среди них личности, похожие на Чингисхана, Сталина, Гитлера. Далекая трагедия оставила след в каждом из нас — Божий образ был нарушен. Все мы и каждый из нас не в состоянии уже адекватно служить «отражениями» Бога. История человечества — печальное доказательство нашей непохожести на Бога.

Недостаточно показать наличие в себе духа, недостаточно явить чувство собственного достоинства. Нужно нечто большее, чтобы понять, Каков Бог. Нам нужен новый образ, новый пример богоподобия.

Христиане твердо верят, что образ Божий был явлен нам в лице Иисуса Христа, Второго Адама. Пришествие Его перевернуло мир, породило новую религию. Бог Дух согласился стать человеком, облечь себя в плоть. Бог жил внутри состоящего из кожи, костей и крови тела, словно в микрокосме. Жил, как живет солнце в капле воды. Как сказал Герберт Честертон, «Бог, Которого считали окружностью, стал ее центром».

В трех местах Нового Завета Иисуса Христа называют Словом (см. Кол. 1:15; 2 Кор. 4:4; Евр. 1:3). Он, как говорится в отрывке из Послания к Евреям, — «сияние славы и образ ипостаси Его». Христос пришел на землю, чтобы явить нам образ Божий в полном смысле этого слова. Он в точности показал нам, Каков Отец, и одел Свой ответ в телесную оболочку. «В Отце, — говорит Майкл Рэмси[10], — нет ничего нехристоподобного».

Врачи предупреждают нас, что очень опасно смотреть на небо, особенно при ярком солнце: светочувствительные клетки незащищенного глаза «зашкаливает», и, даже закрыв глаза, вы будете видеть образ этой звезды, прожегший вашу сетчатку, словно огнем. Так же и с Иисусом Христом. В визуально доступной нам форме Он «вжигает» в нас образ Божий.

И вот в чем загадка: образ, который открывает нам Иисус, удивляет почти каждого. Многие из нас уже слышали об Иисусе и даже видели киноверсии Его жизни. Мы живем во власти стереотипов: для многих из нас Иисус — тоже один из стереотипов, Каким шоком, каким потрясением оказывается для нас мысль о том, что Бог просто взял и пришел в мир «инкогнито»! Он не явился в Риме, не родился в Иерусалиме, а выбрал место из тех, которые принято называть «забытыми Богом». Он не пришел в царском обличьи, в котором Его ожидали увидеть. Некоторые даже же дивились: «Не плотника ли это сын?» Да и народная мудрость Ему не льстила: «Может ли что путное выйти из Назарета?» — говорила пословица. Ему не верили собственные братья; однажды они даже сочли Его сумасшедшим. Иоанн Креститель — который предсказывал пришествие Христа, крестил Его, — и то поколебался в вере на закате своей жизни. Ближайший ученик Иисуса проклял Его.

Иисус говорил, что Он царь, выше, чем был Давид. Но ничто в Его облике не выдавало царственной особы. Он не носил оружия, не размахивал знаменами. Единственный раз Он позволил устроить торжественную процессию, да и тогда ехал на осле, а ноги Его волочились по пыли. Совершенно ясно: Иисус никак не походил на укоренившийся в народе образ царя или Бога.

Мы инстинктивно представляем себе Иисуса образцом физического совершенства. Художники изображали Его высоким, с развевающимися волосами, тонкими чертами лица — идеалом красоты. А почему? Нигде в Писании не говорится о Его физическом совершенстве.

Помню, когда я был еще маленьким, моя тетушка Яниса вернулась домой из церкви в ярости. Ей зачитали описание Иисуса Христа, приведенное Иосифом Флавием или каким–то другим историком, и в нем говорилось, что Иисус был горбуном, Тетушка дрожала от стыда и гнева. Она заявила, что это — чистое святотатство. «Мерзкая карикатура, а не описание моего Господа!» Я был очень впечатлительным ребенком и просто не мог не кивать головой, сочувствуя ей и негодуя вместе с ней.

Но мысль об уродстве Иисуса потрясла меня, а потому теперь я уже не испытаю шока, узнав, что Иисус не был красавцем и физическим совершенством. В Библии нигде не приводится описание лица и тела Иисуса, но нечто вроде описания есть в пророчестве о слуге–страдальце, данном Исайей:

«…Как многие изумлялись,

смотря на Тебя, —

столько был обезображен

паче всякого человека лик Его,

и вид Его —

паче сынов человеческих!..

…Нет в Нем ни вида, ни величия;

и мы видели Его,

и не было в Нем вида,

который привлекал бы нас к Нему.

Он был презрен и умален пред людьми,

муж скорбей и изведавший болезни,

и мы отвращали от Него

лице свое;

Он был презираем,

и мы ни во что ставили Его» (Ис. 52:14; 53:2–3).

Иисус отождествлял Себя с голодными, больными, странниками, нагими, пленниками, причем так полно, что даже сказал: если вы сделали что–то для этих убогих, то считайте, что сделали для Самого Христа (см. Мф. 25:40). Мы встречаем Сына Божьего не в коридорах власти и богатства, а на перепутьях человеческих страданий и нужды. Иисус добровольно встает в ряды тех, кто казался миру безобразным и ненужным.