Гай Юлий Цезарь принадлежит к тем редким избранникам истории, чей образ не тускнеет от времени, чья слава переживает века.

Убийство Цезаря и предшествующие ему чудесные предзнаменования весьма драматично описаны рядом древних авторов.

Например, все они единодушно указывают на многочисленные явления и знаки, начиная от самых невинных, вроде вспышек света на небе, внезапного шума по ночам и вплоть до таких страшных признаков, как отсутствие сердца у жертвенного животнрго, или печально-трогательного рассказа о том, что накануне убийства в курию Помпея влетела птичка «королек» с лавровой веточкой в клюве, ее преследовала стая других птиц, которые ее здесь нагнали и растерзали.

Накануне рокового дня Цезарь обедал у Марка Эмилия Пепида, и когда случайно речь зашла о том, какой род смерти самый лучший, Цезарь воскликнул: «Неожиданный!»

Ночью, после того, как он уже вернулся домой и заснул в своей спальне, внезапно растворились все двери и окна. Разбуженный шумом и ярким светом Луны, Цезарь увидел, что его жена Калькурния рыдает во сне: ей привиделось, что мужа закалывают в ее объятиях и он истекает кровью. С наступлением дня она стала просить Цезаря не выходить из дома и отменить заседание сената или по крайней мере посредством жертвоприношений выяснить, насколько благоприятна обстановка. Видимо, и сам Цезарь начал колебаться, ибо он никогда раньше не замечал у Калькурнии склонности к суеверию и приметам.

По дороге в сенат Цезарь был преследуем все новыми предостережениями и предзнаменованиями.

Во-первых, ему встретился гадатель Спуринна, который предостерег его когда-то от опасности, угрожавшей в мартовские годы. «А ведь мартовские годы наступили», — сказал Цезарь шутливо, повстречав гадателя.

«Да, наступили, но еще не прошли», — спокойно ответил тот.

По дороге к Цезарю пытался обратиться какой-то раб, якобы осведомленный о заговоре. Но, оттесненный окружавшей Цезаря толпой, он не смог сообщить ему об этом. Он вошел в дом и заявил Калькурнии, что будет дожидаться возвращения Цезаря, так как хочет сообщить ему нечто чрезвычайно важное.

Артемидор из Книза, гость Цезаря и знаток греческой литературы, также имевший достоверные сведения о заговоре, вручил Цезарю свиток, в котором было все изложено, что он знал о готовящемся покушении.

Заметив, что Цезарь все свитки, вручавшиеся ему по дороге, передает окружавшим его доверенным рабам, Артемидор якобы подошел к диктатору вплотную и сказал: «Прочитай это, Цезарь, сам, не показывая никому другому, и немедленно. Здесь написано об очень важном для тебя деле».

Хогда Цезарь взял в руки свиток, однако прочесть его так и не смог из-за множества просителей, хотя неоднократно пытался это сделать.

Существовал обычай, что консулы при входе в сенат совершают жертвоприношения.

И вот именно теперь жертвенное животное оказалось не имеющим сердца. Цезарь, пытаясь рассеять удручающее впечатление, произведенное на жреца таким мрачным предзнаменованием, смеясь, сказал, что подобное с ним уже случалось в Испании, во время войны с сыновьями Помпея. Жрец отвечал, что он и тогда подвергался смертельной опасности, и сейчас же все показания еще более неблагоприятны. Цезарь приказал совершить новое жертвоприношение, но и оно оказалось неудачным.

Не считая более возможным задерживать открытие заседания, Цезарь вошел в курию и направился к своему месту…

Нет на русской земле человека, не знакомо! о с трагической смертью С. Есенина.

Перед отъездом из Москвы в Ленинград он побывал у всех своих родных, навестил детей…

А. Р. Изряднова — первая подруга поэта — писала в своих воспоминаниях: «…Видела его незадолго до смерти. Пришел, говорит, проститься. На мой вопрос, что, почему, говорит: „Смываюсь, уезжаю, чувствую себя плохо, наверно, умру“».

Родился поэт 3 октября 1895 года, «покончил с собой» 28 декабря 1925 года.

Анализ показал, что в роковой день у Сергея Есенина был спад физиологических возможностей организма.

Илья Ильич Шнейдер в своей великолепной книге «Встречи с Есениным» (М., «Сов. Россия», 1965) описал еще одну трагическую смерть — смерть бывшей жены С. Есенина — Айседоры Дункан (27.5.1878 — 14.9.1927) (БСЭ, 1972, т. 8): «…В тот сентябрьский вечер раскаленный асфальт жарко дышал впитанным за день солнцем. Айседора спустилась на улицу, где ее ожидала маленькая гоночная машина, шутила и, закинув за плечо конец красной шали с распластавшейся желтой птицей, прощально махнула рукой и, улыбаясь, произнесла последние в своей жизни слова:

— Впереди — смерть.

Несколько десятков секунд, несколько поворотов колес, несколько метров асфальта…

Красная шаль с распластавшейся птицей и голубыми китайскими астрами спустилась с плеча Айседоры, скользнула за борт машины, тихонько лизнула сухую вращавшуюся резину колеса. И вдруг, вмотавшись в колесо, грубо рванула Айседору за горло. И остановилась только вместе с мотором. Прибывший врач сказал: „Сделать ничего нельзя. Она была убита мгновенно“».