Допрашивать полковника Старцева настоящим образом, как положено, ломая три степени защиты, Кирилл не стал, хотя на это его так и подмывало после печальных новостей. С одной стороны, он был абсолютно уверен, что полковник не солгал, сообщив о месте и времени встречи с Новоселкиным. С другой, Кирилла Дербанова сейчас нисколько не интересовали мелкие частные обстоятельства тайного образа действия Старцева и его людей в июле-августе. Несколько настораживало, что Вирте не удалось препарировать киборга — зембинского телохранителя, так как у того сработал механизм самоликвидации, и в Дербановку привезли горелый металлом. Но в целом, обстановка была ясна, ближайшая цель определена, а задачу завтрашнего дня своей команде Кирилл поставит сам.

Новоселкина Кирилл решил брать, само собой, собственноручно. Никому иному такое дело доверить он не мог. В том числе и Вирте, поскольку существовала высокая вероятность того, что шеф службы безопасности "Омникомпа" представлял собой еще неизвестную им модификацию киборга, покрытого человеческой плотью. Или человеком с непредсказуемыми способностями, каким был сам Кирилл Дербанов. В любом случае, Кириллу были нужны в целости и сохранности здравый ум и твердая память противника, вне зависимости от того, на каком носителе они располагались. Точно так, и никак иначе.

* * *

Сергей Новоселкин был точен и вошел в здание общественной приемной управления госбезопасности минута в минуту. О засаде, вероятно, не подозревал, потому как в субботу получил от полковника Старцева достоверный отчет о произошедшем с Колядкиным и Зембиным. Новоселкин, как водится, не обратил никакого внимания на дневалившего при входе ражего детину-прапорщика. И поступил весьма опрометчиво, не узнав Кирилла Дербанова, проверившего документы у гражданина Новоселкина С. С. Когда цель повернулась к нему спиной, Кириллу, погрузившемуся на грань виртуального и материального миров, хватило долей секунды, чтобы понять, с кем, точнее, с чем он имеет дело.

Киборг! Из жопы ноги. И как красиво сделан! Досадно, однако придется-таки сию красоту малость попортить. Если я не ошибаюсь, мы с тобой, партнер мой, могли бы стать братьями по виртуальному разуму. Поживи пока. Или ты у нас бессмертен?

Ничего не заподозривший Новоселкин мельком глянул на сидевших в холле двух жирных старух — видимо, пришли стучать на соседей-шпионов, — подхватил с пола свой черный кейс, не спеша поднялся на второй этаж и вошел в кабинет полковника Старцева. Хозяин кабинета и его гость пожали друг другу руки, а через пару секунд хозяин лежал на полу со свернутой шеей, тогда как гость, активировав взрывное устройство в чемоданчике, скорым шагом спускался вниз. Все так же не глядя на прапорщика-вертухая, поморщившись при виде старух, он взялся за бронзовую ручку монументальной входной двери и получил от Кирилла залповый выброс термитно-напалмового заряда из-под ковровой дорожки. В тот же миг объятую дымным коптящим пламенем фигуру накрыла титановая сеть-ловушка. Для полного счастья Кирилл еще немного обработал пылающий кокон густой струей из огнемета.

— Работаем. Инга! В асбестовый мешок, неугасимого. Догорит — пойдем домой. У нас три минуты. Вирта! Я готов, погружаемся…

…Пока Кирилл один за другим ломал контуры виртуальной защиты комбинированного интеллекта Новоселкина, Вирта и Леон последовательно копировали растворяющееся в небытие сознание и архивы киборга на свои носители.

…Управились за две с половиной минуты. Секунду спустя сработал механизм самоликвидации киборга. Еще через тридцать секунд трехэтажный особняк партийно-бюрократического вида, стоявший к немецкому "Дрездену" передом, а к американскому "Макдональдсу" задом, взлетел на воздух. К тому времени черный "хаммер" и жемчужно-серый "порше" покинули территорию Международного образовательного центра.

* * *

То, что в цифровом виде сохранилось от Новоселкина, Вирта и Кирилл допрашивали в царскосельском блокгаузе лишь поздним воскресным вечером двенадцатого августа. Никто никуда уже не торопился. От силиконовых накладок и масок по-быстрому избавились дорогой, а модифицированному полковнику Старцеву вправили шейные позвонки сразу по приезде домой. После Васькиного доклада об отсутствии всяческих происшествий за время его дежурства отдыхали, обедали и снова активно отдыхали в бассейне и в спальне на третьем этаже.

Файлы Новоселкина Вирта привела в порядок за полчаса до полуночи и позвала Кирилла. С пленным работали незамысловато по старинке, не прибегая к экстрасенсорным или виртуальным ухищрениям, по-простому, через аудиовизуальный интерфейс, сидя у монитора в кабинете Кирилла. Сергей Новоселкин на экране поудобнее устроился в глубоком кресле и закинул ногу на ногу.

— Дербанов, хоть ты и меня уел самым телесным образом, но я, как бы там ни было, тебе благодарен. Избавил ты меня от тела, но главное-то сохранил.

— Надолго ли?

— От тебя зависит. Или от меня.

— Думаешь, я тебя не смогу затереть до последнего разнесчастного байта?

— Сможешь, но не станешь. Времени у тебя для этой операции маловато осталось. Тереховского и Купренко я давно отстранил от дел. Контакты теперь только у меня, а я не вышел на связь с центром в нужное время, и скоро здесь все бух и ба-бах.

— Пугаешь, Новоселкин. Только зачем тебе это?

— Это ты верно подметил, мне это совершенно ни к чему. В любой опции нам всем полный аборт не грозит. Но собирать себя придется по кусочкам, по байтикам. А это долго и нудно. И никому неизвестно, какая картинка из этой мозаики сама собой сложится. Спроси хоть у своей подружки. Или я ошибаюсь, госпожа Вирта, или как вас там?

— Он прав, Кирилл. Пусть излагает свои требования.

— Пой, Новоселкин, свою колыбельную. А траурный марш мы всегда сыграть успеем.

— Правильной дорогой идете, товарищи. Вы чистосердечно открываете брандмауэры, я где-нибудь в паутине копирую себя подальше, понадежнее, и мы начинаем плодотворное сотрудничество. Вы спрашиваете — я отвечаю.

— Сначала спой нам, где тебя модифицировали, и кто за ниточки дергал.

— Не могу знать, Дербанов. Гипноблок стоял на моих человеческих мозгах. А вы их тю-тю, термической обработкой. Хо-хо-хо. Ловко придумали. Хотя туда им и дорога. Белковое тело — изрядная гадость. И как носитель информации — вообще мерзость несусветная. В нуликах-единичках жить намного приятнее. Их и складывать меж собой — одно удовольствие. Я теперь сам себе любой код могу написать и любой образ состряпать. Лепота!

— Великолепный ты наш файлик! И вирусов не боишься?

— А чего мне их опасаться, если я непостижим и свободен, как электронное облако. Я тут и там, меня нигде нет, но я везде есть. Поливариантные исходники. Доступна любая эмуляция. Программно и аппаратно. Носителей хватает. В том числе и в коммуникационном центре в здании "Омникомпа". Там и терминал для связи с моими бывшими кукловодами. Куколка-то сама пошла и бабочкой стала…

— Кирилл, он говорит правду. Первый деструктор, тот, что ты передал Мефодию, имел связь с сервером на фирме Тереховского.

— А время-то идет, мои любознательные тюремщики. Осталось четверть часа, в замке Тереха в подвале двадцать плутониевых килотонн, многослойная броня, сверху полтора метра железобетона, нашим деструкторам не по зубам, ни один импульс не пробьет. Тереховский лично сам проверял. Комсомольцы-добровольцы активировали машинку в двадцать три часа тридцать минут по местному времени. Неделю назад я их и посылал на ближнюю дачу Тереховского. Семь человек — отвлекающий маневр. А двое — в подземелье, чтобы по команде подать сигнал к началу всемирного восстания пролетариата. Они, надо думать, уже далеко отсюда, а мы все еще здесь…

* * *

— Толстый! Давай сигнал атомной и химической тревоги. А сам с чадами и домочадцами в укрытие! Вспышка на северо-востоке. Через тринадцать минут тридцать секунд сработает ядерный фугас в Царском Селе. Предположительно, двадцать килотонн. Ветерок на тебя и все облако.

— Кто посмел!!?