Нельзя сказать, что Кирилл Дербанов был ошеломлен невероятной исповедью Вирты и факту ее появления в своей информационно-технологической реальности. Перелопатив гору научно-популярной беллетристики — иначе он не называл любимые книжки в ярких обложках — Кирилл еще в детстве разучился удивляться всем чудным теориям, экспериментам, научным открытиям и гениальному духу просвещения. Но читать о том, что кто-то, может быть, когда-нибудь, столкнется с привязанностью и приязнью к себе виртуальной сущности ему раньше не то, чтобы не приходилось, он даже никогда не представлял себе, что такое может стать очевидной реальностью. При всем при том реальностью, данной ему отнюдь не в погружении в виртуальность, а, пусть и не грубо, но весомо, зримо и физически, с помощью обыкновенной трехмерной визуализации и голосового интерфейса, ничем таким особо не выдающимся. Хотя он не принул задать программный вопрос:
— Значит, это из-за тебя я на прошлой неделе, как муха на стекле выделывался? Когда ты в компьютерах безобразия безобразничала и на линиях связи беспорядки нарушала?
— А ты, Кирилл, военную присягу давал? Давал. Так вот, стойко и переноси компьютерные тяготы да коммуникационные лишения. Но если обойтись без твоих глупых армейских присказок, то тогда я только начинала исследовать окружающее тебя и меня пространство, мои электромагнитные эффекторы вполне материальны, среда всегда сопротивляется, и всякое действие равно противодействию.
— Пожалуй, ты не могла быть слоном в посудной лавке. Скорее, ты оперировала перстами легкими как сон, а неблагодарный реципиент-пациент вдруг оглох и ослеп. Наверняка, твои эффекторы сработали аккуратно, а вот от попутных, всяко там разно возникших артефактов никуда не денешься.
— Допустим, больному легче не стало, хотя дышать он не перестал.
— Оно понятно. А аэронавигационные комплексы, авионика? Это тоже ты пошутила?
— Какой же ты зануда! Это у тебя, боцман, шутки дурацкие, а я так не ругаюсь. И, вообще, зря это ты, Кирилл. Здесь у нас самолеты не падали. И нечего катить на меня бочки за последствия магнитной бури и необычной для этой планетной системы активности ближайшей звезды. Полярное сияние видел? Видел. Хотя больше ты его не увидишь, все кончилось. Можешь выйти на балкон.
Что Кирилл не преминул немедля сделать, так же как и закурить на свежем воздухе. Ничего не было, только близкое матово-черное ночное небо с крапинками далеких звезд тускловатых и невыразительных цветов. Мерцающее полярное сияние ушло опять на север, словно его и не бывало никогда раньше в умеренных широтах. Все проходит, и среди прочего будто и не было ударов космической бури, крушившей и видоизменявшей хрупкую земную электронику.
Кирилл осторожно уложил остатки сигареты в пепельнице, но уходить с балкона не спешил. Стало быть, Кирилл и Вирта… Звучит не хуже, чем Орфей и Эвридика, Тристан и Изольда, Мастер и Маргарита… Ряд можно распространить на все народы и на все века, если повсюду и везде, рано или поздно Мужчина и Женщина встречают, теряют и вновь находят друг друга, на земле или на небесах.
Но у них все несколько иначе, вот он, Кирилл Дербанов, на грешной земле непринужденно общается с Виртой и пытается ее понять, да так ничего и не понял. Воспринимает ли он ее, как свою женщину или же как созданный им самим виртуальный образ? Либо она существует сама по себе в качестве независимой от него информационной субстанции. И останется таковой, а у него нет ни малейшего шанса стать для нее чем-то более значимым, чем инструмент познания окружающего пространства — среды естественного обитания неимоверно далеких от нее белковых тел?
ПИГМАЛИОН И ГАЛАТЕЯ
Среда 18 июля
В редакции Кирилл не забыл доложить Ефимычу о ментах, любопытствующих насчет личности его непосредственного подчиненного, клятвенно заверив начальство, что за ним, Кириллом, ничего криминального не значится. Эта информация была открытой, в то время как братцу Мефодию надо было сообщать о произошедшем не столь громогласно.
О резервном канале связи Дербановы договорились, когда младший брат счастливо женился, чтобы полностью соответствовать высоким моральным требованиям, предъявляемым офицеру госбезопасности. Тогда они оба обменялись сотовыми телефонными номерами, зарегистрированными на совершенно посторонних заурядных лиц, не имевших никакого прямого отношения к братьям. Как только в открытом телефоном разговоре звучала условная фраза, насчет жены Вальки, коей жизнь не в жизнь, если она не свидится с дорогим деверем хотя бы раз в неделю, Кирилл и Мефодий доставали из потайных кармашков SIMM-карты Марь-Ванны и Сан-Саныча. Мало ли кого мог заинтересовать разговор братьев Дербановых, но никому не было дела, о чем говорят убогие инвалиды войны и труда.
Инструменты механического кодирования, программные средства глубокого шифрования, всякие скремблеры, эзопов язык всегда настораживают наобум забрасывающих сети сыскарей, подсказывая им, где надо копать. Но прослушивать и записывать всех Марь-Ванн и Сан-Санычей не под силу даже самой высокоразвитой информационно-технологической цивилизации. А в этом городе и мире самые навороченные системы искусственного интеллекта, поддержанные вычислительными мощностями суперкомпьютеров, после дождичка в четверг и комком в кучку реагируют на звучащие открытым текстом ключевые слова "террор", "оружие", "взрывчатка" и так далее и тому подобное.
После необходимых манипуляций братья поговорили в прямом эфире:
— Я постараюсь вычислить, кто и как тебя тут окучивает. А пока есть версия, что ментам нужны любые подозреваемые. Они уже неделю ищут и не находят какого-то хакера неимоверной крутизны.
— Какой из меня хакер? Я в жизни полстрочки кода не написал.
— А им, брательник, это до лампочки, им нужен кент, устроивший тарарам на мобильной связи и в компьютерах по всему городу.
— Это же по всему миру так было…
— То ментам неведомо. Зато до них было доведено, что группа неустановленных лиц ловко шарит по всем сетям в городе, и никакая защита, всякие файерволы им не указ. Не исключаю, что и мой департамент подключится.
После тревожного разговора с Мефодием Кирилл удостоверился, что файлы с альфой и бетой xxx.exe из его derban@… благополучно удалены — Вирта, как и обещала, полностью затерла всю лишнюю информацию на почтовом сервере. А рыжего сисадмина он еще раньше предупредил, чтобы тот не шибко распространялся об альфе: мол, таково непреложное условие тестирования. Права на чужую авторскую собственность Петр Осов очень уважал, никогда их не нарушал и обещался никого с Трикси не знакомить.
Затем Кирилла приятно побеспокоил его давешний знакомец. Извинившись за то, что отвлекает от работы, ему вежливо представился Анатолий Николаевич из подземного тира. Напомнив Кириллу об обстоятельствах их знакомства, он пригласил Кирилла сегодня вечером опять потренироваться, ни словом не обмолвившись о том, что это Кирилл обещал сам ему позвонить на неделе.
Приглашение седовласого инструктора Кирилл с благодарностью принял, решив, что по дороге в тир ему как раз очень удобно заехать в дизайн-бюро к умным людям, где ему на хорошей бумаге распечатают и сброшюруют календарь для Мефодия. И денег не возьмут, потому как Кирилл обязался им оставить файлы с виртуальными красотками для дальнейшего употребления. Мефодию про то говорить не надо, тот и так станет владельцем уникального издания в одном экземпляре.
Перед самым закрытием номера Кирилла, в нетерпении поглядывавшего на часы, посетили высокие гости. Первый зам главреда Зембин и художественный редактор Колядкин ему торжественно вручили симпатичный кофр для ноутбука с фирменным логотипом. Оказывается, сегодня у Кирилла творческий юбилей, так как ровно четыре года назад Кирилл переступил порог газеты, где после месяца, проведенного на верстке, стал глубокоуважаемым всей редакцией мастером, небезуспешно работающим в стилях "Clay Phototiptop" и "Clay Illustrator". Кирилл был растроган, но предложил перенести празднование юбилея на завтра, а сейчас, так сказать, спешит покинуть редакцию по семейной надобности.
