Жалуясь, что не может найти писем брата Николая «в море огромного архива нашей корреспонденции», Михаил Бестужев писал Семевскому, что, возможно, сестра Елена Александровна взяла их с собою. М. Семевский отмечал, что «некоторые из сочинений Н. А. Бестужева изданы в Москве в 1860 г. Еленой Бестужевой». При этом историк делал важное признание, на которое исследователи как-то не обращали внимания: «Записки <М. А. Бестужева>] суть не что иное, как ответы на вопросы, которые мы задавали в 1860–61 гг. Бестужеву по мере того, как вопросы эти возникали у нас при рассмотрении множества писем и бумаг Бестужевых, переданных в нагие распоряжение Еленой Александровной Бестужевой и Иваном Ивановичем Свиязевым».

Суммируя все эти сведения, мы видим:

Елена Александровна Бестужева и друг семьи И. И. Свиязев вывезли из Сибири много бумаг Николая Бестужева.

М. И. Семевский познакомился с Е. А. Бестужевой и И. И. Свиязевым до 1860 г. (когда началась переписка с М. А. Бестужевым), очевидно в начале 1859 г. Сохранившиеся записи, которые делал М. И. Семевский, беседуя с Е. А. Бестужевой (в присутствии И. И. Свиязева), явно предшествуют переписке историка с Михаилом Бестужевым (1860), иначе Семевский не сделал бы следующей заметки: «Михаил Александрович <Бестужев> женился на казачке, имеет трех детей, бедствует, живет в Селенгинске».

Сами вопросы, посланные Семевским М. Бестужеву, были следствием знакомства историка с той частью семейного архива, которая была у Е. А. Бестужевой и Свиязева. Без сомнения, среди бумаг Бестужевой и Свиязева был и тот отрывок из воспоминаний Николая Бестужева о Рылееве, который появился в «Полярной звезде» (по переписке М. Семевского с М. Бестужевым за 1860–1861 гг. видно, что этот отрывок историку известен).

Таким образом, М. И. Семевский отправился летом 1859 г. за границу, располагая копией ценнейших воспоминаний Николая Бестужева о Рылееве. Возможно, сама Елена Александровна Бестужева дала согласие, чтобы эти материалы были напечатаны в Лондоне. «Воспоминания» Николая Бестужева помещаются в начале VI-ой книги «Полярной звезды».

Это может быть объяснено особой важностью материала, тем более что вслед за ним идут и другие воспоминания и документы, относящиеся к Рылееву.

Но возможно, первое место записок Н. Бестужева обусловлено тем, что они поступили раньше, чем другие статьи и документы, — в одной из посылок Семевского еще в июле или сентябре 1859 г., - и по знакомой нам «формуле» попали в начало VI-ой книги альманаха.

«Записки» Николая Бестужева обрывались на следующем месте: 14 декабря Рылеев собирается идти на площадь. Николай Бестужев заходит за ним. «Жена <Рылеева> не слушала нас; но в это время дикий, горестный и испытующий взгляд больших черных ея глаз попеременно устремляла на обоих — я не мог вынести этого взгляда и смутился; Рылеев приметно был в замешательстве, вдруг она отчаянным голосом вскрикнула: „Настинька, проси отца за себя и за меня!“ — Маленькая дочка выбежала рыдая, обняла колена отца, а мать почти без чувств упала к нему на грудь. Рылеев положил ее на диван, вырвался из ее и дочерних объятий и убежал».

Затем шел текст от издателей — Герцена и Огарева:

«На этом месте обрывается этот рассказ. Говорят, что он потерян, это страшное несчастье. Нет ли у кого другого списка, мы просим его прислать; это единственно святое наследство, которое наши отцы завещали нам, всякая строка дорога нам. Автор этих воспоминаний Николай Александрович Бестужев писал их в Петровском заводе в 1835. Он скончался на поселении в Селенгинске 15 мая 1855 г.» (ПЗ, VI, 30).

Ни Семевский, ни издатели «Полярной звезды» не могли предполагать, что вскоре откроется и продолжение этих воспоминаний, которое год спустя Семевский доставит «по тому же адресу».

Журнал «Библиографические записки», его издатели и сотрудники имеют прямое отношение к «Полярной звезде». Эти люди интересуются декабристами, Пушкиным, XVIII веком. Успехи и неудачи «Библиографических записок» в борьбе с цензурой. Радикальные взгляды Афанасьева, Якушкина, Касаткина, Ефремова и их друзей. Близость их позиции к точке зрения Герцена и Огарева.

Настало время представить читателю нескольких человек, которые, действуя сообща и порознь, фактически являлись основными поставщиками материалов для «Полярной звезды». В то же время нужно уяснить, каково было место этого круга людей в сложной и бурной обстановке начала 60-х годов.

Я бы назвал (разумеется, условно) всех лиц, о которых пойдет речь, кругом «Библиографических записок», поскольку все они принимали самое активное участие в этом московском журнале либо как издатели, либо как активные авторы, советчики, помощники, ходатаи. Если воспользоваться современным термином, можно сказать, что они все составляли редакционную коллегию «Библиографических записок».

Представим этих людей по порядку. С двоими читатель уже не раз встречался: это Александр Николаевич Афанасьев (1826–1870) и его ближайший друг Евгений Иванович Якушкин (1826–1905).

Евгений Иванович Якушкин в 1859 г. был переведен управляющим казенной палатой в Ярославль и остался в этом городе навсегда. На новом месте он постоянно переписывается с друзьями, время от времени наезжает в Москву и Петербург и продолжает, как увидим, свою нелегальную деятельность. A. H. Афанасьев к началу 1858 г. задумывает и возглавляет издание «Библиографических записок». Однако официально числиться главным редактором Афанасьеву ввиду его службы (архив министерства иностранных дел) не полагалось, и поэтому фиктивным редактором становится общий московский приятель Николай Михайлович Щепкин (1820–1886), сын Михаила Семеновича, владелец книжной лавки, которая в те годы, видимо не без оснований, была на подозрении у властей. Николая Михайловича Щепкина Герцен и Огарев хорошо знали и летом 1857 г. принимали у себя (см. XXVI, 102).

Еще одним деятелем этого круга был Виктор Иванович Касаткин (1831–1867) — близкий товарищ трех названных лиц. С 1858 по 1860 г. он живет за границей и Там знакомится с Герценом и Огаревым. В конце I860 г. Касаткин снова в Москве, а в 1861 и начале 1862 г. Афанасьев фактически передает ему издание «Библиографических записок».

Эти люди имели друзей и в Петербурге.

Петр Александрович Ефремов (1834–1907), в будущем известный литературовед и библиограф, числился (как и Е. И. Якушкин) по министерству государственных имуществ и состоял чиновником при министре М. H. Муравьеве («вешателе»). Уже в эту пору он имел обширные познания по части потаенной русской истории и словесности.

Виктор Павлович Гаевский (1826–1888) был видным петербургским литератором, известным своими статьями о русской поэзии первой половины XIX в. в «Современнике», «Отечественных записках» и других изданиях. С 1855 по 1863 г. он занимал довольно важную должность в Канцелярии статс-секретаря у принятия прошений.

Наконец, в близких отношениях со всеми этими людьми находился Николай Васильевич Гербель (1827–1883), поэт и известный переводчик, много сил отдавший изданию в России и за границей запрещенных или неопубликованных стихотворений различных русских поэтов. В частности, в 1859–1861 гг. он хлопотал о полных изданиях Пушкина, Одоевского, Кюхельбекера.