— Мариус, ты жив! — крикнула она. — Гвен он жив! — Чародейка повернулась к своему Хранителю.

— Илант тоже, — ответил тот.

— Что с нами? — тяжело шевеля губами, спроси алтаир.

— У тебя все тело как одна сплошная рана, один большой ожог. Я не знаю, что вы сделали, но на счет три ты внезапно упал, и тело стало стремительно краснеть. Температура поднималась очень быстро. Вы могли сгореть, и нам с Гвеном пришлось приложить все свои умения, чтобы удержать двух дерзких магов на этой стороне жизни. — У нее опять покатились слезы из глаз. — А сейчас, — продолжала Жизель, — мне потребуется не менее часа, чтобы привести тебя в прежнее нормальное состояние. Как ты мог? — захлебываясь слезами, кричала она. — Я так испугалась. Думала, что сама умру от разрыва сердца, если не смогу тебя спасти.

Маг смотрел на нее с удивлением в глазах. Он ничего не мог понять. Мариус хотел дотронуться до ее щеки и вытереть слезы, но внезапная вспышка боли напомнила о невозможности каких-либо движений в ближайшее время.

— Жизель, я не понимаю. Почему?

— Потому что я люблю тебя, смелый и отчаянный, но глупый маг. Люблю всем сердцем.

— Жизель, я даже не знаю, что сказать, — он замолчал. Прошла минута, прежде чем алтаир снова заговорил. — Я никогда никого не любил по-настоящему и не знаю смогу ли вообще испытывать такое чувство. Мы маги, и я всегда считал, что у нас есть лишь одна любовь — наша сила и наше искусство. Но теперь, глядя на тебя, я начинаю сомневаться в себе.

— Молчи, не говори ничего. Все потом. А теперь тебе, хочешь ты того или нет, придется некоторое время отдохнуть. — Она щелкнула пальцами, и сознание чародея померкло.

Очнулся алтаир уже под утро. Солнце открывало новый день, вставая на востоке. Он чувствовал себя хорошо отдохнувшим и полным сил. Сначала Мариус даже не сразу осознал, где находится и что происходит, но посмотрев по сторонам, сразу все вспомнил. Рывком подскочив, он увидел рядом стоящего Хранителя Пламени.

— Крейт, почему меня не вернули раньше? Ведь сейчас уже рассвет. А Жизель выключила меня глубокой ночью. И что вообще происходило? Как наши дела?

— Ничего серьезного больше не было, Мариус. И'лкорат сам не наступал, а его тварей мы сдерживали. Два раза вылетали драконы и это нам очень сильно помогло. Правда маги почти выдохлись, и энергии в хранилищах осталось совсем мало. В какой-то момент я хотел тебя вернуть, но Жизель не дала. В тот миг на поле появилось больше трех сотен ксоров. Это сражение я запомню на всю жизнь. Мы были на грани поражения, и лишь ценой огромных жертв удалось их пленить и не дать врагу пробиться. Мы отбились, и сейчас бой превратился скорее в вялотекущее представление.

— А что с разломом?

— Гвен справился. Как только вы с Илантом остановили вулкан, мы совместным ударом разрушили скобы и вернули землю обратно, закрыв трещину. Конечно, некоторое количество лавы вышло наверх, и часть людей оказалась сожжена, но эти потери даже близко нельзя сравнить с теми, которые понесли бы войска, если бы вы не справились.

Мариус кивнул и посмотрел на поле боя. От всей армии осталась только часть третьей и четвертая линия, которые сейчас были объединены в двадцать пять рядов. В лучшем положении находились лучники, так как имели возможность вовремя отступить, но и здесь были большие потери.

— Так плохо? — спросил он.

— Да нет, в общем, то, — ответил Хранитель Пламени. — Около трети армии. К тому же у нас еще есть полный сил резерв — пятнадцать тысяч тяжелых латников. Но дело в другом — враг выдыхается. Посмотри. Последняя атака была более двадцати минут назад. Мы потеряли около пяти сотен человек, а они три тысячи. Маги устали, энергии не хватает, и поэтому армии часто приходиться полагаться только на крепость щитов и остроту мечей и копий. Однако я чувствую, мы побеждаем.

— Что с магами, Крейт?

— Половина мертва или надорвалась и не сможет колдовать длительное время. Мы потеряли многих, и это сражение еще очень долго будет напоминать о себе.

Мариус молча, опустил голову, отдавая дань павшим героям. Хранитель Пламени сделал тоже самое. Они простояли так минуту. Алтаир очнулся первым:

— Так ты говоришь, что враг выдыхается?

— Да, по крайней мере, мне так кажется.

— Значит, пришло время! Пора!

Он обернулся в сторону шатра и увидел направляющегося к нему Иланта. Не выдержав, они рванули навстречу и заключили друг друга в объятьях, похлопывая по спине.

— Старый друг! — сказал Илант. — Я думал все! Нам конец! Но нет, смотри же, выдюжили.

— Куда мы денемся! И не из таких передряг вырывались. Но теперь, — тон Мариуса стал серьезным — поговорим о деле. Я считаю, что пора.

— Ты прямо читаешь мои мысли, — улыбнулся Хранитель Власти. — Я полностью согласен. Враг вроде бы сейчас наиболее уязвим, а войск осталось на той стороне, судя по всему, немного и мы сможем почти беспрепятственно проникнуть в лагерь экспедиции.

— Тогда вперед. Надо сказать остальным.

— Да, Мар… Тут за тебя очень сильно переживал один человек. Точнее одна чародейка. Жизель. Ты знаешь, что она очень сильно любит тебя. Это видели давно все вокруг, и только ты ничего не замечал.

— А ты ничего не мог мне сказать! Еще лучший друг называется! — упрекнул его Мариус.

— Она меня сама попросила. Даже слово чести взяла! — стал оправдываться Илант.

— Ладно, убедил. На эту тему мы с тобой еще поговорим. А сейчас идем собирать команду.

Два сильнейших мага Алнии уже почти подошли к шатру генштаба, когда из него выскочила Жизель. Увидев Мариуса, она побелела, а затем сильно покраснела, смешавшись и не зная, что сказать или сделать.

— Ладно, я пошел. У вас есть пять минут. Потом собирайте вещи. Мы должны выдвинуться не позже шести часов, — сказал Илант и нырнул в палатку, а два алтаира, боевых магов-практиков остались наедине.

— Жизель! — начал Мариус, подходя и беря ее за руку. — Я не знал, не видел, прости. — Она молчала, а он продолжал. — Я был дураком, ничего не замечал вокруг. Теперь я вспоминаю, и на многое находятся объяснения. Ты знаешь, во мне после твоих слов словно что-то надломилось. Я прежний, но как будто себе уже полностью не принадлежу. Сейчас я смотрю на тебя и начинаю осознавать, что передо мной открывается новая жизнь, которая может принести в будущем столько радости и счастья, что… Я об этом и не мечтал. И знаешь что еще? — Он посмотрел в ее чудесные изумрудные глаза. — Я теперь верю в любовь с первого взгляда.

Маг наклонился и аккуратно коснулся ее губ своими. Он не знал, как она отреагирует, но Жизель со страстью ответила на поцелуй, сильно прижавшись к чародею.

— Я, наверное, самая счастливая на свете девушка, — прошептала она.

Так они и стояли, обнявшись в свете восходящего солнца, и казалось, что ничто не может сейчас нарушить это мгновение. Именно казалось, так как из палатки послышался тактичный кашель Иланта и оба тут же очнулись ото сна. Мариус посмотрел на Жизель, и мягко проведя рукой по ее длинным и прекрасным каштановым волосам, попросил:

— Останься, не ходи с нами. Это будет очень опасно, а я не хочу даже допускать мысли, что что-то может тебе угрожать.

— Дурачок, когда я с тобой мне ничего не страшно. Я хочу быть рядом. Ведь если ты не вернешься, я все равно не смогу жить дальше сама.

Он посмотрел на нее, кивнул сам себе, улыбнулся и сказал:

— Ну что ж, тогда пошли упаковываться.

В шесть часов утра группа из семи человек вышла из лагеря и вошла в туман. Они шли к врагу.

Группа прошла буферную зону. На этот раз это заняло не более десяти секунд. Видимо, враг слабел, и сегодняшняя схватка и ему обошлась достаточно дорого. Люди шли цепочкой, ведя в поводу коней. Они остановились у правого края леса, затаившись в зарослях ближайших деревьях. Маги наблюдали за лежащей впереди долиной, выискивая хоть какие-то признаки живого врага. Живых не оказалось, но вот другие были повсюду — тысячи мертвых и чего-то, довольно смутно напоминавших тела монстров и тварей. Земля вокруг взрыхлена, огромные ямы и кратеры покрывали всю прилегающую к полосе линию, везде лежали куски уже остывших камней — все свидетельствовало о примененном ночью чародеями заклинании метеоритного дождя.