-Не поняла.

-Вы пришли взамен. И родились принцессой вырождающейся Династии. Это переломный момент. На весах ваша жизнь против... против всего остального. Спятившие Хранители. Чтоб им! Зажравшиеся, философствующие Повелители. Они заигрались, разбудили зло, оказавшееся им не по зубам. Лист, на котором записана судьба мира, подожжен с двух сторон.

-А я кувшин воды?

-Вы... Я думаю, вы сами должны понять кто вы, Ваше Высочество. Имела я знаете ли разных принцев и принцесс... И плевала на них с высокой башни.

-...

-Вы и ваш дракон, ожившее пророчество.

Тинэль вынула из воздуха еще одну чашку кофе. Отпила маленький глоток.

-Все таки, удивительная гадость.

Ее голос был властным и гордым.

-Я Тинэль. Ровесница этого мира. Символ единства и борьбы дня и ночи. Символ того, что принято называть жизнью. Но я лишь тень под ногами Творца. Не мне менять предначертанное.

-А кому же?

-Вам. Или опустится занавес.

Они поднялись, долго смотрели друг другу в глаза. Мир вокруг плавился и менял очертания.

-Не хочу.

-Вы должны.

-Ты не можешь пойти со мной? Пожалуйста! Ну, пожалуйста!

-Нет.

Тинэль легко обняла Ли, лишь на мгновение, не притягивая к себе, тотчас отпустила. Горько усмехнулась. Подобие гримасы, скользнуло по ярким крупным губам. Повторила.

-Нет.

Добавила с грустной улыбкой. Хлопая по воздуху ладонью, точно вбивая гвозди коротких фраз в невидимую стену.

-Не хотела говорить. Запугивать. Но придется. Чтобы вы на меня не рассчитывали, в случае чего... Не смогу прийти. Увы. Как бы сильно вы не звали меня. Отдала все, чтобы помочь Вам. Все до последней капли. Меня больше не будет, Ли. Совсем.

-Что?

-Это было единственной возможностью. Увы.

Последнее слово прозвучало как вздох. Грустный-грустный.

-Тебя убьют?

Тинэль покачала головой.

-Нет. Я ведь не человек. Просто растаю. Не стоит думать об этом. Пустяк. Вам пора.

-Зачем? Зачем?

-Ли. Ваше Высочество.

Подняла руку, вытерла слезинки с лица принцессы. В печальных и серьезных глазах воительницы не было и тени обычного высокомерия. Нежность, боль и что-то еще, спрятанное в самой глубине.

-Мир без Вас не имеет смысла. Идите.

Голос ее стал громким, полным странной злой радости.

-Идите. Покажите всем этим ублюдкам, что может сделать девочка, ради которой сгорит Тинэль.

Потянулась, поцеловала в лоб.

-Вы мне очень дороги, принцесса. Я думала, что не умею любить. А оказалось...

Ли попыталась обнять, удержать исчезающий силуэт свирепой воительницы. Но пальцы провалились сквозь растекающийся, черно-белый туман. В какой то миг, самый последний, ей послышалось.

-Прощайте, любовь моя. Прощайте.

Принцесса осталась одна. На сером берегу реки мироздания. Или что это там была за река? Раскинула руки в стороны, запрокинула лицо, заорала в голос.

-Тинэль! Тинэль! Где ты?

Ведь ненавидела, искренне, сильно. Проклинала не единожды. Покрытая синяками от пяток до макушки, высмеянная, несчастная - жалкий цыпленок, попавший на выучку к ястребу. Как мучилась, страдала - первые годы. Как восхищалась, завидовала и обожала... потом. Когда чувство незаметно вползло в сердце, свернулось там клубочком, выросло, поднялось, заявило о своих правах, потребовало подвигов, свершенных во имя любимого существа - Великого духа воинского пути, по причинам известным лишь ему, облекшемуся в человеческую оболочку, ожившему в теле прекрасной женщины. Взяла за шиворот властной крепкой рукой, встряхнула, наполнила силой, научила, заставила БЫТЬ. Подарила новую жизнь и отдала свою. Взамен. О, Боже!

-Тинэль.

Звук ее имени. Вот все, что осталось?

-Тинэль.

Принцесса скривилась. Плакать? Нет. Погрозила кулаком невидимым наблюдателям: игрокам, мать их за ногу, заварившим эту отвратительную баланду.

-Гады! Поганые гады! Да провалитесь вы все с вашими условиями! Ненавижу!

Река вспучилась, метнулась к ней. Превращаясь в чудовищную оскаленную рожу. Готовую проглотить тонкую фигурку девушки. С вершковых клыков капала пена. Ли засмеялась, плюнула в лоб твари.

-Пошла вон.

Та рассыпалась мелкими брызгами. Окатила с ног до головы водой. Ли гримасничая, чтобы не расплакаться, стерла ладонью капли с лица.

-Вы еще пожалеете. Сволочи!!! Тинэль я вам не прощу.

И наступила темнота.

Живко сунулся на балкон, наткнулся на злобный взгляд, вылетел точно ошпаренный. Даниил слышал его шаги. Брат бродил по кухне, потом пытался смотреть телевизор, наконец, в не на шутку растрепанных чувствах, предпринял вторую попытку. Встал в дверях, молча. Дожидаясь реакции. Она последовала.

-Ну? И?

Прорычал младший.

-Чего бесишься? Из-за этой русской? Она того не стоит.

Даниил обернулся плавным стремительным движением, ухватил брата за ворот дорогой белой рубашки, дернул к себе. Тихо сказал, но жутко.

-Не смей!

Живко повел плечами, высвободиться попытался. Скорее инстинктивно, чем осмысленно. Он лучше многих знал силу брата. И прекрасно понимал, кому быть битым, если что. Даниил гневно раздувал ноздри. Живко с огромным трудом просунул одну ладонь ему под локоть, потянулся, полу обнял. Грустно пробормотал.

-Что ты, в самом деле... Кидаешься. Рычишь.

Даниил отпустил порванный ворот. Наклонил голову. Теперь Живко обнял его обеими руками, прижал к себе.

-Тебе так плохо? Но почему? Скажи.

Он требовал ответа. В самом деле хотел знать. Умный старший брат. Толковый парень, родительская радость. Что ему выдать? Не правду же. Даниил невольно и громко вздохнул. Живко решил, что нащупал верную почву. Заспешил.

-Хочешь, я с ней поговорю? Кто кого обидел, то? Ты же сам ее видеть не хотел.

Братья очень сблизились за последнее время. Пять лет разницы были пропастью, когда Живко заканчивал школу, а Даня мучился на половине дистанции. Помнится, он даже воровал у брата станок "Жилетт", тайком в ванной скреб щеки - пытался бриться. Обрезался, конечно. И курить начал, подражая старшему. И ухаживать за девочками. Хотя все получалось смешно. Вначале. Пять лет, разделяющие братьев, стерлись в одну короткую секунду. Которую Даниил (в отличии от Живко) очень быстро забыл. Ему исполнилось семнадцать. Ореол сомнительной славы человека, которого не стоит задевать, уже начал сиять над макушкой. Некоторые взрослые, впрочем, не успели проникнуться. Таким он помогал осознать расстановку сил на доске. А со старшим братом, тоже нашелся местный Казанова, как раз приключился инцидент. Пострадал герой-любовник (в этот раз) впрочем, абсолютно напрасно...

Избитый Живко скорчился на заднем сиденье, Петер выволакивал его наружу. Он был вдвое тяжелее и пьян ровно настолько, чтобы жаждать крови смазливого парня, якобы потрахивающего его жену. (Милена чуть не при всех вешалась на шею, буквально в штаны лезла. Живко терпеть не мог навязчивых и грубых женщин, бегал от нее просто. Тошнило его от таких красоток) Теодор, лучший друг мнимого рогоносца, заманивший парня в засаду, стоял в стороне курил, любовался расправой. Выглядел очень довольным. Ловил сомнительный кайф - созерцая чужие мучения. Жуткий пинок в поясницу унес его далеко за кадр. Там, у стены кафе, Теодор через час отлежался. Петеру не повезло на порядок больше. Его лицо, после знакомства со стальными кулаками Даниила, напоминало бифштекс. А сломанная правая рука заживала еще очень долго.

-Это, чтобы запомнил. Моего брата трогать нельзя!!!

Живко с трудом, распухшие веки мешали, рассмотрел знакомый черный силуэт. Сильные руки извлекли незадачливого красавчика из машины. Грубый голос спросил неожиданно ласково.

-Ну, как ты?

Живко просипел еле слышно.

-Спасибо. Порядок.

-Слава Богу. А то я перепугался. Вставай, братишка.

Младший, обнимая за плечи, повел его мимо поверженных вояк. Живко с трудом переставлял ноги, а душа взбрыкивала от счастья. Такого духовного единения с братом он еще не переживал.