Внук взялся за веник, промурлыкал под нос.

-Затопилася банька, заладилась...

Голос. Сквозь Даниила точно ток пропустили. Почти что тот самый голос. Богатый и красивый. С особенным, свойственным только россичам, грудным теплым звуком.

-Ты поешь?

-Я то?

Степан хохотнул, вопрос его позабавил.

-Мяукаю, точно кот, которому хвост прищемили. Вот дед у меня пел! Как затянет, до слез прошибает. Прадед - Василий Андреич говорил, что у зятя глотка луженая. Это если злился. А в иное время соловьиным горлом звал. Дюже ему нравилось как дед выводит песни. Сядет, вздыхает, умиляется. Чай пьет с вареньем. Я маленький был, но помню. Прадед по всей Роси ездил. В многих городах бывал, везде певунов прославленнх выискивал. Бабка шутила, что он все поначалу не верил насколько дед хорош. Думал встретить кого получше. А после, перед смертью баял, что далеко всем до его Степана. Бабка шутила, что он с вредности характера не мог поначалу понять. Не люб ему дед был. Вначале. А отец рассказывал, что старый воевода - Сила Куприяныч, частенько заходил послушать. До утра случалось засиживался. Дружили они с прадедом моим.

Даниил молча вытянулся на полке. Простоватое и смешливое лицо друга, вечные подковырочки, шуточки-прибауточки. Как будто все было вчера. Долгие посиделки, запах свежеиспеченного хлеба, пирогов - Катерина любила побаловать свою семью вкусностями.

-Бабка говорит, что я похож на деда, но не так хорош. Она не про рожу мою, конечно. Уходит, когда я пою. Мать сильно обижается. Ей нравится.

Степан старался, парил от души, после спину потер, плечи.

-Шкуру спустишь с меня!

-Да я легонько.

Снова окатил, как положено, тремя ведрами ледяной - только только из колодезя! - водички. Вместе одевались в прохладном предбаннике.

-Баню дед сам строил. Как-то сказал мне, жаль, что друг его, чужеземец, не увидит, сколь здорово вышло.

-Он часто вспоминал своего друга?

-Ага.

Степан потянулся, подобрал с полки и надел на мизинец... У Даниила дрогнуло сердце, тот самый бледного золота, с синим сапфиром перстень. Хорошо, что юноша был занят собой, не обратил внимание на странное выражение лица гостя, весело поинтересовался.

-Это ж вроде, как твой дед, господин? С моим дружил?

Даниил промолчал.

-Чудно вышло, правда?

-Очень.

-Пойдем, батя зовет на ужин.

Злющие сторожевые псы ластились к Степану, гостя деликатно обнюхивали. Бесшумными тенями стелились следом.

-А ты не боишься собак. Со мной они не тронут, но обычно приходится долго убеждать, уговаривать. Просят, чтобы я их куда-нито загнал, закрыл.

-Хорошие охранники у твоего отца. Серьезные и умные. А кто воспитывал?

-Я.

Парень зарделся от удовольствия. Стал объяснять.

-У нас на низах, случается, пошаливают. Никак нельзя иначе.

Даниил вспомнил встречу с бандой, пошаливают это слабо сказано.

-Дед говорил, при Владимире было больше порядка. Даже двери не всегда запирали.

Поднялись по светлому, широкому крыльцу. Степан распахнул дверь.

-Входи.

Дом наполнял аромат горячей выпечки. Даниил узнал запах. Горло сжалось.

-Знатно пахнет пирогами. Кто пек? Твоя мама?

-Не. Бабушка. Она старая совсем, но бойкая, спасу нет. А хлеб делает - лучше всех на нашей и соседних улицах. Вкуснотища. Я не хвастаю. Так все говорят. Батя! Мы пришли. Проходи в горницу господин.

Дом был другим, совершенно. Чистым, просторным, но совсем не похожим на старый, тот, что помнил Даниил. От двери разбегались полосатые пестротканые коврики. Из-за занавеса быстро скрываясь обратно, выглядывали молодые миловидные женские лица. Наконец, появился хозяин. Поздравил с легким паром, предложил выпить чая с пирогами.

-Щи задержались немного.

-Прямо уж и задержались. Чуток не обождут! Сразу фыркают. Сейчас подам.

К ним вышла старуха горделивого вида, сухая и опрятная. В красном платке, покрывающем голову, руки выпачканы мукой.

-Познакомься, мама. Это Данила Ветров. Внук того самого.

Она подслеповато прищурилась, вдруг вскрикнула, взялась за сердце, покачнулась. Матвей Степаныч едва успел ее поддержать за локоть. Старуха справилась с собой, выпрямилась, подошла вплотную.

-Быть не может. Ты!

Даниил молчал.

-Как похож... Жаль, Степан не дождался. То-то была б ему радость. Жаль.

Прижала к глазам уголок платка, покачала головой. Ничего не осталось в ней от прежней яркой Катерины, подвигнувшей боярина на глупое злодейство. Даниил низко поклонился.

-Дед говорил, вы были первой красавицей в Моске. Коса до земли. И ходили плавно, как лебедушка.

Старуха осталась, как почти каждая женщина, падкой на лесть. Заулыбалась смущенно и гордо одновременно, махнула на гостя рукой.

-Такой же баловник, как дед. Наговорит разного. Проходи, не стой столбом, не чужой.

Даниил вопросительно приподнял брови.

-Дед твой спас всех нас. Бежать ему пришлось. Сила Куприяныч говорил про это. Ну да не моего бабского ума дело. Мы люди благодарные, и память у нас не отшибло. Ты - родной. Понял? То-то. Знай. Расскажешь про деда. Жив?

-Его нет и уже давно.

-Царствие небесное. Первосортный мужик был. Таких сейчас нет. Измельчали людишки.

Матвей Степаныч и сын переглянулись. Судя по всему, бабка села на привычного конька.

-Проводите человека. Чаю налейте.

Она ушла. И мужчины вздохнули свободнее.

Ночью Даниил вышел в сад. Псы не бросались, недовольно ворчали и бродили по пятам. Вздумай гость тайком полезть в амбар, поднимут лай, а может, и налетят оскаленным вихрем. Но чужак не безобразничал, от НЕГО не пахло страхом, ОН не размахивал руками, не нервничал. Сел себе на лавочку под яблоней, вытянул ноги, задумался. Черно-белый мохнатый кобель, подошел поближе. Долго и внимательно смотрел на человека. Даниил приглашающим жестом хлопнул по бедру. Пес понял, отчего то доверился. Приблизился, влажным носом ткнулся в ладонь. Потом пристроился вплотную к Даниилу, прижался сильным телом к ноге. Вдвоем они встретили удивительный апельсиново-изумрудный росский рассвет. Гость росского дома ласково чесал монатый загривок четырехлапого охранника, гладил сильную широкую спину умного кобеля. Разговаривал сам с собой, вслух. Спрашивал совета у нечаянного товарища.

-Что мне делать теперь, пес? Кто бы подсказал...

Ответ пришел сам собой, через две ночи на третью. ЕМУ приснилась Ли.

-Здравствуй.

-Девочка моя!

ОН вскинулся навстречу, обнял ее прежнюю. Некрасивую худенькую малышку. Притянул к себе.

-Девочка моя. Я чуть не сошел с ума. Это в самом деле ты?

Она не ответила. Вздохнула, положила голову на плечо Даниила.

-Где ты? Где ты, Ли? Как мне найти тебя?

-Достаточно глупостей. Я пришла попрощаться.

-Что?

-Я снюсь тебе не так как раньше. Я теперь не я. Днем ничего не помню. Не хочу жить.

-Ли.

-Мы больше не увидимся. Жаль, правда.

Положила тонкий пальчик ему на губы.

-Не знаю, что будет со мной. Просто какой то бред. Хранители. Вторичный временной поток. Дуэль. Мной пожертвовали. Ты знал?

-Что?

-Семья отдала меня в обмен за право переписать историю. Династические игры. Отец, дядя, мой старший брат - они все вместе и каждый в отдельности считали, что я ломаю их планы. Миром правят мужчины. Только корона Вечного Города осеняет женскую голову. Уже много веков. Удел всегда стоять лишь рядом с троном не устраивал моего отца, дядю, брата. Они много путешествовали, видели строгих королей и их запуганных жен. Возжелали того же для себя. Ан нет. Аэль не уступала. Потом родилась я. Меня назначили официальной наследницей. Вот чаша мужского терпения переполнилась. А я? Что я? Меня не должно было быть.

-Ничего не понимаю.

-Просто лишняя карта в колоде. Прости.