-Зима.
-Да, повелитель.
-Ты выглядишь чересчур... эффектно. Нужно было подпортить твое личико и фигурку.
Она скромно опустила глаза. Невероятно густые и длинные черные ресницы бросили легкую тень на бледные щечки. Белые, не золотистые, не пепельные, именно белые локоны свешивались ниже талии. В Моске, справедливо гордились своими русоволосыми и голубоглазыми красотками. Мужья спорили у чьей жены косы тяжелее да толще. Еще полагалось иметь румянец и двигаться плавно, чтобы подол сарафана колыхался особым образом.
Распущенные волосы чужеземки шокировали горожан, цвет лица удивлял, насыщенная яркая синева громадных глаз, подчеркнутых черными крыльями ресниц - вызывала восторг. У собственных женщин ресницы были светлыми, а красить их в Моске было не принято. И все бы еще ничего. Исключительно красивая чужеземка, в сопровождении весьма зверского вида парня, ну и что? Посмотрели, вздохнули завистливо, да и забыли через пять минут. Если бы не ее походка... Приличные женщины не должны так извиваться! Ни в коем случае. Тем более в мире, где еще нет ни стриптиз-баров, ни порно-индустрии и люди к подобному зрелищу абсолютно не готовы.
-Зима.
-Да, Повелитель.
-У нас будут неприятности.
Она посмотрела в лицо Даниллина. Миндалевидные прекрасные глаза зажглись на бледном личике. В толпе застонали.
-Почему, повелитель?
-Узнаешь. А я собирался тихо мирно тебя пристроить. Чем думал интересно? Придется остановиться здесь.
-Это не гостиница.
-Знаю. Но лучше немедленно скрыться. А здешняя обитель у меня в долгу. Очень старом, правда. Может о нем никто и не помнит?
ОН взялся за тяжелое медное кольцо и постучал в дубовые ворота. В узкую щель спросили.
-Кто?
-Смиренные паломники, умоляющие о приюте на несколько дней. Мы заплатим обители. Сколько положено.
Со скрипом отворилась маленькая калитка. Устроенная с таким расчетом, чтобы входящие кланялись. Неудобный высокий порог, низкая притолока. Даниллин пропустил вперед себя женщину, нагнулся и шагнул следом.
Во дворе было невероятно чисто. Особенно по сравнению с замусоренными улицами. Старик привратник запер калитку, повернулся к паломникам и глупо приоткрыл рот.
-Ох, Господи.
На него внешность Зимы тоже произвела впечатление. Даниллин сказал веско и уверенно.
-Мне нужно переговорить с отцом-настоятелем. Скажи, что пришел внук князя Ветрова.
Старик вышел из ступора. Осенил себя знаком.
-Подождите здесь. Я спрошу.
Засеменил, подобрав подол длинного, слишком длинного для него одеяния, через двор.
-Какой смешной.
Громко заметила Зима. Прильнула к плечу Даниллина, запустила пальцы в его рукав. Обняла запястье. Нежно погладила.
-Перестань.
Не обиделась, кивнула соглашаясь, но отстраниться и не подумала. Так, почти в обнимку стоящих у ворот их и застал вернувшийся привратник.
-Пойдемте за мной.
В коридорах пахло мятой и еще чем-то сладким, приятно щекочущем ноздри. Пришлось подняться на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице.
-Вот эта дверь.
Пояснил привратник и прежде чем уйти добавил.
-Отец Филарет ждет вас.
Переписывающий в книгу из лежащих на столе листочков столбики цифр монах, оторвался от своего занятия, поднял голову. Он был слишком молодым для такой должности. Просто невероятно молодым, худым, усталым и спокойным. Жиденькая, буквально в три волоска, бороденка. Очень смуглое лицо. В узких некрасивых глазах, как свет за стеклом - недюжинный ум.
-Добрый день, пришедшие с миром.
-Добрый день, отец настоятель.
-Вы действительно тот, за кого себя выдаете?
Даниллин церемонно поклонился.
-Заслуги моего деда не забыты?
-Нет. Мы в долгу перед князем.
-Или тем, кто придет вместо него. И попросит о помощи.
-Предъявив доказательства.
Даниллин закрыл глаза, что же такое ОН наплел полстолетия назад отцу Варсонофию? Не перепутать бы.
-Лишь для него, единственного,
Пришедшего босиком,
Птицы не пели бессмысленно,
Владел он и их языком.
Лишь для него, непонятного,
Папоротники цвели.
Он ничего не прятал,
И не умел юлить.
Лишь для него безымянного,
Дети прощали врагов.
И выпускали камни
Из стиснутых кулаков...
Даниллин читал и внимательно смотрел в лицо настоятелю. Тот слушал с хмурой сосредоточенностью, явно повторяя про себя каждое слово.
-Все верно. Вы, кстати, очень похожи на князя. Просто невероятно. У нас сохранился рисунок. Небольшой. Отец Варсонофий иногда баловался красками.
Даниллин подумал, что всего не предусмотришь. Ну и ладно. Пусть это будет потрясающее фамильное сходство.
-Что привело вас в обитель?
-Важное дело, отец Филарет. Очень важное.
-Присаживайтесь на скамью. Говорите. Слушаю.
Даниллин окунулся в мягкую волну доброжелательного внимания, исходящую от настоятеля. ОН давно не сталкивался со священниками полными силы. Той особенной, которую может дать лишь истинная вера.
-Меня можете называть, как и деда, князем Ветровым. Эту женщину Зима. Она не знает ни слова по росски.
-Свеянка?
-Нет.
-Очень особенная внешность. Я бы сказал исключительная.
Даниллин грустно согласился.
-Да. И это меня тоже беспокоит. Дела призывают меня уехать крайне далеко. Не знаю смогу ли вернуться. Эта женщина очень несчастна, отец. Она жила взаперти, с детства. Никто никогда ее ничему не учил. Она не знает самых простых вещей. У нее нет ни родных ни друзей. Увы.
Отец Филарет спросил негромко и печально.
-Незаконный ребенок какого-нибудь владыки?
Версия подброшенная священником понравилась Даниллину. Действительно, это многое могло объяснить.
-Да. Но она ничего не знает об этом. Бедняжку держали в совершенном одиночестве, заставляли делать разные... гнусности. Я не могу о ней позаботиться, увы. Мне нужен надежный человек, который помог бы Зиме устроить жизнь. Если это вообще возможно.
-Какой она веры?
-Никакой, отец Филарет. Думаю ей пора войти в сень истинной. Обрести благодать. Просветлиться и все такое. Вы могли бы заняться девушкой? Поймите меня, так уж вышло, что она оказалась со мной...
Даниллин некоторыми гримасами и пожиманиями плеч дал понять священнику, что подробности крайне неаппетитны и ими лучше не интересоваться.
-Тот, кто мучил ее, вместо того, чтобы позаботиться о ней, был моим врагом...
-Понятно.
Даниллин благодарно и коротко улыбнулся священнику.
-Я не смог бросить бедняжку. Но забрать ее с собой было бы безумием. Меня сто раз убьют по пути, а ее продадут в гарем.
Священник сотворил знак. Кивнул, соглашаясь.
-Мир жесток, князь. Особенно к такой красоте.
-Я оставлю Зиму здесь. Ее деньги тоже. Половину вашему храму, как подарок за заботу. Половину ей.
-Можно это устроить?
Отец Филарет задумался.
-Пожалуй да. Не у меня, разумеется. Может быть в женской обители. Или в семье священника. А я буду навещать Зиму. Если она примет нашу веру...
-Примет.
Жестко сказал Даниллин.
-Добровольно, без принуждения. Если она примет нашу веру мне будет намного легче заботиться о ней. В качестве ее духовного отца. Понимаете?
-Да. Вот деньги.
Священник удивленно воскликнул.
-Так много? Но она богата!
-Главное, чтобы ее не убили, не обманули, не ограбили, не выдали силой замуж за жестокого идиота.
-Нелегкая работа. Не будь она так красива...
-Не уродовать же ее? Я бы мог...
Отец Филарет вскочил, всплеснул руками, враз лишившись хладнокровия.
-Что вы такое говорите, князь?! Красота - дар божий. Драгоценный и редкий.
Он осенил знаком молчаливую грустную Зиму, затем Даниллина и себя. Опять повеяло теплой и странной силой. Необычной, совсем иной чем та, которой владел Даниллин.
-Вы настоящий, отец Филарет. Вы верите искренне и сильно. Нам повезло встретить вас.
