Она все еще плакала, когда во двор вошел здоровенный кузен Брэйсы – Кенес, сын кузнеца.
– Глэй, что это значит? – спросил Кенес.
– Налин меня выгнал, и я это заслужила. Все из-за Мэйра.
Кенес положил ей руку на плечо, и она дернулась, испугавшись, что он тоже будет ее бить.
– Ублюдки они, оба, – спокойно сказал Кенес. – Ну, не плачь так ужасно. – И он громко крикнул. – Брэйса, иди сюда!
Наружу выбежали Брэйса и Самвэйна, и Глэйнара выпалила им всю правду, перемежая рассказ рыданиями – лгать не имело смысла. Брэйса тоже начала плакать, но Самвэйна сразу занялась девушкой – так же спокойно и уверенно, как до этого Кенес.
– Ну, ну, это еще не конец света. Ах, Глэй, ты, конечно, дурочка, но я так и знала, что это случится. Слушай, ты не беременна, нет?
– Не знаю я. Еще рано что-то говорить.
– Ну и ладно, мы это узнаем, когда узнаем, и ни минутой позже. Пошли, пошли внутрь, там тепло, выпьем горячего эля.
Женщины ввели ее в кухню, Глэйнара оглянулась и увидела Кенеса, что-то горячо обсуждающего с Эвейсном и Селином, сыном ткача. Девушки сели, тесно прижавшись друг к другу, на лавку в углу кухни, а Самнэйна налила эль в высокий металлический кувшин и поставила его на угли в очаге.
– Мам? позвала Брэйса. – Можно Глэй переночевать у нас?
– Конечно. Нет смысла пытаться объяснить что-то Налину, пока он не остынет.
– Спасибо, – выдавила Глэйнара. – Почему вы помогаете мне? Вы должны были выгнать меня и отправить спать у дороги.
– Ну, тихо, тихо! Ты не первая девушка на свете, которая позволила обдурить себя привлекательному воину, и уж наверное не последняя.
Эвейсн просунул свою седую голову в дверь кухни и сказал Самвэйне:
– Я скоро вернусь. Съезжу тут с ребятами кое-куда. Мы, понимаешь, переживаем за бедняжку Мину.
– Я тоже, – отозвалась Самвэйна. – Прямо сердце болит.
– Вы же не едете на ферму, нет? – выпалила Глэйнара.
– Пока нет, девочка, – сказал Эвейсн. – Прежде надо дать твоему братцу хорошенько подумать.
Пертис разрешал своим воинам сидеть после обеда в большой зале, пить и сплетничать. Мэйр и Кадмин играли в кости, и тут в залу вошли хозяин постоялого двора Эвейсн, кузнец Кенес и сын ткача Селин. Они неуверенно осмотрелись и направились прямо к Пертису
– Интересно, что же они тут делают? – заметил Каин.
– Да кто их знает? Вообще странное время, чтобы платить подать.
Через несколько минут подошел глупо улыбающийся Адрегин.
– Мэйр5 тебя зовет папа. По-моему, у тебя большие неприятности.
– У меня? А что ж ты ухмыляешься как демон?
– Ты все узнаешь. Пошли, Мэйр, папа хочет видеть тебя прямо сейчас.
У резного кресла лорда Пертиса стояли Эвейсн, Кенес и Селин со скрещенными на груди руками и крепко сжатыми губами. Сам Пертис, похоже, пытался подавить смех. Мэйр отпихнул с дороги собак и встал перед лордом на колени.
– Хочу поздравить тебя, Мэйр, – сказал Пертис.
– Поздравить, мой лорд?
– Да, с грядущей женитьбой.
Озадаченный Мэйр в уверенности, что это розыгрыш, огляделся по сторонам. Вперед шагнул Кенес, который выглядел еще более огромным, чем обычно.
– Женитьба, – повторил он. – Ты развлекался с Глэй, ублюдок, и брат вышвырнул ее из дома.
– Женитьба – это не так страшно, Мэйр. – Пертис наклонился вперед с каким-то вкрадчивым выражением лица. – Я и сам однажды женился, и это меня не убило, хотя, если честно, было близко к тому.
Мэйр хотел что-то сказать, но не смог. Дружина хихикала и перешептывалась.
– Видимо, придется дать тебе постоянное место в моей дружине, – продолжал Пертис. – Не годится бедняге Глэй ездить по свету, сидя за спиной у «серебряного кинжала».
– Эй, постойте, – проскрипел Мэйр. – Я еще не сказал, что женюсь.
Кенес напряг мускулы.
– Эй, слушайте, из меня получится отвратительный муж. Глэй заслуживает лучшего.
– Заслуживает, – уронил Эвейсн. – Но об этом немного поздно говорить, парень. Ты задирал ей юбку, ты на ней и женишься.
Эвейсн и Селин наклонились, как ястребы, схватили Мэйра под локти и поставили на ноги.
– А теперь послушай, ты, – сказал Кенес. – Из-за тебя Глэй лишилась дома. Или ты дашь ей другой, или я буду бить тебя, пока от тебя мокрое место не останется.
Мэйр почувствовал, что сейчас потеряет сознание.
– Если она согласится жить с тобой в дане, – сказал Пертис, – у меня есть для нее работа. Я еще не встречал такой работящей девушки, как Глэй, так что она сможет быть нянькой при моей дочери. Эй, парень, что это ты так побледнел? Тебе понравится семейная жизнь. К этому просто надо привыкнуть. Я посмотрю, что можно сделать, чтобы выделить вам комнату здесь, в брохе. – И он посмотрел на ухмыляющегося слугу. – Пойди-ка оседлай Мэйру коня. Он едет в деревню, чтобы повидаться с невестой.
Свист, одобрительные восклицания и колкости – дружина взорвалась смехом.
– Эй, Мэйр! – закричал Кринс. – Вот это по-настоящему смешно!
Мэйр непроизвольно застонал, закрыл глаза и позволил Кенесу выволочь себя во двор. Следом выбежал Адрегин и дернул Мэйра за рукав.
– Мэйр, а что ты сделал с Глэй?
– Пойди спроси отца, хорошо? Это слишком сложно, чтобы объяснять это тебе прямо сейчас.
Мрачная процессия, состоящая из трех горожан и одного только что помолвленного «серебряного кинжала» подъехала к заднему крыльцу постоялого двора. Мэйр немного замешкался, и Кенес просто сдернул его с коня, хорошенько встряхнул и поставил на ноги. Мэйр застонал из-за несправедливости всего происходящего, а Кенес хорошенько толкнул его, и он, спотыкаясь, ввалился в кухню, где уже ждали Эвейсн, Селин, Самвэйна и Брйса, а позади них стоял, сердито глядя, Невин. Мэйр в ужасе похолодел, вспомнив две главные вещи: Невин взял Глэй под свое крылышко и Невин был волшебником, могущим – Мэйр в этом ни минуты не сомневался – превращать людей в лягушек. Больше никакой надежды, подумал Мэйр: или женитьба, или болото.
Сама Глэй скорчилась на лавке в углу. Он еще никогда не видел таких несчастных людей, какой была в этот вечер Глэй, с распухшими от слез глазами, в разорванном грязном платье, с красной опухшей щекой. Мэйр вдруг понял, что зять бил девушку, и почувствовал, что сам он – самый бесчестный подонок во всем королевстве.
Глэй подняла голову и посмотрела на него, губы ее дрожали.
– Если ты не хочешь жениться на мне – не надо. – Она говорила сухо и холодно. – Я лучше буду голодать, чем соглашусь на такую милостыню.
– Замолчи! Конечно, я хочу жениться на тебе! – Он кинулся к ней и упал на одно колено. – Моя ненаглядная, прости меня! Я чертовски подло вел себя с тобой!
Глэйнара уставилась на него, не в силах поверить своим ушам. Он протянул к ней руку, и она безвольно положила на нее свою, словно ей было все равно, что он делает.
– Глэй, я правда хочу жениться на тебе. Ну, улыбнись своему мужу, ладно?
И Глэйнара улыбнулась, сначала застенчиво, а потом расцвела ослепительной улыбкой, которая преобразила ее в красавицу. Невин протолкался вперед и уставился на Мэйра ледяным взглядом.
– Тебе лучше быть хорошим мужем.
– Самым лучшим на свете. Клянусь.
– Хорошо. – Невин хотел сказать что-то еще и вдруг, нахмурившись, посмотрел в сторону.
Мэйр тоже глянул туда и увидел маленькую Синевласку, сидевшую на полу, скрестив ноги. Сегодня она была не меньше трех футов высотой и более материальна, чем когда-либо. Она показала на Глэй, пренебрежительно сморщила носик и заплакала. Мэйр в ужасе смотрел на нее, а она начала пропадать, таять, стала прозрачной и исчезла. Но он каким-то образом знал, что она обязательно вернется. Мэйр посмотрел на Невина и увидел, что старик озабочен; это испугало Мэйра больше всего.
В этом году, 918 по летосчислению Дэверри, Лослэйну, худенькому, серьезному ребенку со светлыми волосами и огромными пурпурными глазами, исполнилось три. Хотя остальные дети и относились к нему, как к своему, он всегда сторонился их шумных игр, предпочитая наблюдать за ними, вцепившись в штаны отца, или тихонько играть в палатке со своим молочным братом Джавантериэлем. Адерин иногда задавал себе вопрос, не повлияло ли на него пребывание в непонятной стране Стражей, когда он еще находился в утробе матери, и тут же отказывался думать, что с его красавцем-сыном что-то неладно. Даже когда Лослэйн с криком просыпался ночами, увидев страшный сон, Адерин уговаривал себя, что все дети в его возрасте видят во сне монстров и тому подобную жуть.
