— Послушай, Перро, — вставила Гверна, — мы рады видеть тебя за нашим столом, когда бы ты ни проезжал мимо.
— Конечно, женщина! — рявкнул Беноик. — Дело не в этом. Он должен чем-то заниматься, он должен кем-то стать, вот и все. Не знаю, что с тобой, парень, но твой проклятый кузен Нед еще хуже. По крайней мере, у тебя есть какие-то оправдания.
— О… э… спасибо.
— Но у Неда имеются и дан, и земля, и то, и другое, а он что делает? Только охотится целыми днями. Клянусь яйцами владыки ада!
— Послушай, любовь моя, — снова вставила Гверна, — Они с Перрином еще оба очень молоды. Им обоим по двадцать! Они достаточно взрослые, чтобы жениться и успокоиться.
— Но, послушай, дядя, как я могу взять жену, когда у меня даже нет дома, где ее поселить?
— Именно это я и имею в виду. У тебя хотя бы есть оправдание.
Перрин слабо улыбнулся. Он принадлежал к северной ветви древнего, ныне объединенного клана Волка и поэтому имел право называться лордом. Но, кроме того, он являлся пятым сыном в семье, почти не имеющей своей земли. А это означало, что Перрин не мог похвастать ничем, кроме титула и многочисленных родственников, нехотя вынужденных принимать его, если он появлялся у их ворот.
— Ты от нас поедешь к Неду? — спросил Беноик.
— Да. Думаю, завтра.
— В таком случае, передай ему, что я хочу услышать о его женитьбе. И как можно скорее.
Следующим утром Перрин поднялся на рассвете и отправился в конюшню задолго до того, как дан проснулся. Он вывел из стойла своего серого в яблоках мерина, отличного коня, в жилах которого текла кровь эльфийских лошадей, и начал седлать его. Путешествуя, Перрин возил с собой поразительное количество добра: две пары седельных вьюков, большую скатку, железный котелок; к луке седла он привязывал топор лесника — там, где у большинства воинов обычно помещался щит. Как раз когда он заканчивал приготовления, вышел Беноик. Он осмотрел нагруженного коня.
— Клянусь задницами богов, ты выглядишь, как жалкий коробейник! Почему бы тебе не купить вьючную лошадь, если уж ты собираешься жить на дорогах?
— О… э… хорошая мысль.
Беноик фыркнул и провел рукой по шее серого.
— Отличное животное. А где такой молодой щенок, как ты, набрал на него денег?
— О… э… ну… — Перрину требовалось быстро соврать. — Я выиграл его в кости.
— Я мог бы и догадаться! Боги, ты и твой ублюдок кузен отправите меня в Иные Земли задолго до моего срока.
Покинув дан, Перрин отправился на запад в поисках вьючной лошади. Вокруг тянулись поля с бледно-зелеными всходами молодого ячменя — владения Беноика. То и дело видны были крестьяне, проезжающие по полям, чтобы прогнать ворон. Птицы возмущенно каркали и хлопали крыльями, поднимаясь в небо. Однако вскоре поля сменились скалистыми горами, темными от сосен. Перрин свернул с грязной тропы и стал пробираться между редкими деревьями. Как только он оказывался в дикой местности, ему не требовались дороги, чтобы отыскать путь.
Вскоре после полудня Перрин добрался до своей цели — горного луга, расположенного в вытянутой долине, которая принадлежала некоему лорду Нертину, одному из вассалов его дяди. Этот человек особенно не нравился Перрину. В высокой траве спокойно паслись двадцать коней Нертина, охраняемые жеребцом, крепким гнедым конем, высотой шестнадцать ладоней. Когда Перрин приблизился к табуну, жеребец повернулся к нему с яростным ржанием, а прочие животные подняли головы и наблюдали за происходящим, готовые броситься прочь. Перрин начал разговаривать с жеребцом, тихо щелкая языком, бормоча, и издавая ничего не значащие звуки, пока конь не расслабился и не позволил Перрину погладить себе шею. После этого табун спокойно принялся щипать траву.
— Мне нужно взять одного из твоих друзей, — сказал жеребцу Перрин. — Надеюсь, ты не возражаешь. Я буду о нем хорошо заботиться.
Словно соглашаясь, жеребец тряхнул головой, а затем отошел. Перрин выбрал гнедого мерина и стал хлопать его по шее и расчесывать ему гриву пальцами.
— Разве тебе не надоел этот жирный лорд, которому ты принадлежишь? Поехали со мной, и увидишь новые места.
Когда мерин повернул голову, Перрин улыбнулся ему своей особой широкой улыбкой, от которой ему становилось прохладно, словно какая-то часть тепла вытекала из его тела, поднимаясь от груди в голову. Перрин гладил коня еще несколько минут, затем отошел, и мерин последовал за ним, держась почти рядом. Перрин сам не понимал, почему это происходит, но ему требовалось провести всего несколько минут наедине с конем, и животное было готово последовать за ним куда угодно, даже без повода или веревки. Перрин считал это умение весьма полезным. Когда у него заканчивались деньги, он просто забирал коня у кого-то из тех, кого не любил, и продавал одному из знакомых нечестных торговцев. Из-за благородной крови, текущей в жилах Перрина, никто никогда даже не подозревал, что он является самым злостным конокрадом в северных провинциях. Перрин часто уводил коней у кого-то из своих: кузенов, а на следующей неделе заезжал в гости и сочувствовал потере. Кражи не угрожали только Беноику и Неду. Этой ночью, Перрин и двое коней разбили уютный лагерь на опушке леса, но на следующий день им требовалось вернуться на дорогу, либо уходить в сторону на много миль, чтобы объехать крутую гору. Они едва добрались до дороги, когда начался дождь. Перрин продолжал упрямо пробираться вперед, пока глина и грязь не сделали дорогу почти непроходимой для лошадей. После этого Перрин свернул в лес и спешился. Кое-как укрывшись под соснами, он скорчился между лошадей и ждал, пока буря не утихнет. Конечно, ему было неприятно так сидеть, одежда прилипла к телу, а вода затекала в сапоги, но Перрин не обращал внимания неудобства, как лесной олень не обращает внимания на дождь и ощипывают листья и молодые побеги в любую погоду.
Если бы кто-то спросил Перрина, о чем он думал, торча несколько часов в сырости и холоде, он попросту не смог бы ответить. Он осознавал окружающее: дождь, запах сосны, мокрые стволы и бледно-зеленые папоротники. Каждый звук приносил свое особое послание: белка бежит в свою нору, олень осторожно проходит вдали, ручей журчит поблизости. В конце концов, дождь прекратился. К тому времени, как Перрин добрался до дана своего кузена Неда, он снова высох. Он даже забыл, что попал под дождь. Дан стоял на грязном пригорке за разрушающейся стеной и парой ржавых, обитых железом ворот, которые скрипели, точно демоны, когда их открывал Перрин. Вместо броха у Неда был каменный круглый дом с протекающей по краям крышей и двумя очагами, которые сильно дымили. Хотя рядом с конюшнями имелась казарма для боевого отряда, крыша ее так прохудилась, что Нед переместил десять своих воинов в полукруглое помещение, которое сходило за большой зал. Они спали на соломенных тюфяках, которые бросали в любом месте в Центре помещения, где над головой не слишком капало.
Нед, как и подобало ему по рангу, спал на настоящей кровати рядом с очагом. Среди этого беспорядка и покрытой плесенью соломы стояли два стола, скамьи и набор кожаных ведер для сбора капающей с потолка воды. Имелось и подобие трона с вырезанным гербом клана Волка.
Перрин завел коней в конюшню, а затем отправился в большой зал и нашел своего кузена восседающим на «троне» и водрузившим ноги на один из столов.
— Боги! — воскликнул Нед с улыбкой. — Ты явился, как предзнаменование, кузен. Послушай, налей себе эля. Возле того очага стоит открытый бочонок.
Поскольку их матери были сестрами, двоюродные братья выглядели очень похожими. Их обоих отличали огненно-рыжие волосы, веснушки и яркие голубые глаза. Но если Нед считался привлекательным мужчиной, то самым снисходительным описанием Перрина было бы выражение — «неопределенного вида».
С кружкой в руке он присоединился к Неду. За другим столом солдаты из боевого отряда пили и играли в кости.
— Почему это я явился, как предзнаменование?
— Ты как раз вовремя, чтобы отправиться со мной на войну, — Нед улыбнулся, словно предлагал гостю великолепный подарок. — У меня есть союзники на западе, тьерин Греймин — ты ведь с ним встречался, да? Так вот, он попросил о помощи. Предполагается, что я приведу двенадцать человек, но у меня только десять, а мне нужно где-то раздобыть еще двух. Поехали, кузен! Это будет весело, а ты сэкономишь мне стоимость серебряного кинжала.
