— Маркмур! Большая лошадь!

Они закружились в танце вокруг Невина, затем исчезли.

Чувствуя легкую усталость от всех этих игр в загадки, Невин снова сел у костра. Это было как раз в стиле мастера черного двеомера — посадить дух в камень, а затем передать камень кому-то другому, кто ничего не знает о подобных вещах, и таким образом навечно заточить бедное существо в ловушке. К счастью, Невин доберется до Маркмура к полудню завтрашнего дня.

— А затем дальше в Кам Пекл, — сказал он огню. — Хорошо, что я знаю более быстрые пути через эти горы, чем жалкий перевал.

Родри не выбирался из конюшни и даже спал там и таким образом ухитрился не попасться на глаза Комину. После того, как капитан и его усталые подчиненные разместились в казармах, Родри направился назад в брох, где Серилу предоставили, комнату на втором этаже. Купец не спал и тупо смотрел на свет свечи, танцующий в комнате.

— Добрый вечер, господин хороший, — обратился к нему Родри. — Я пришел просить у тебя одолжения. Я знаю, что поклялся остаться с тобой, но один из людей гвербрета принес мне послание от Джилл. Она в беде.

— В таком случае ты, конечно, должен уехать завтра, — со вздохом Серил приподнялся на локте и осмотрел комнату. — Видишь кошелек, лежащий на моем плаще? Он твой, серебряный кинжал. Прими мою благодарность. Если бы не ты, то я был бы уже мертв.

Родри взял деньги.

Когда он покидал комнату, то понял, что соврал Серилу, и что это была первая ложь в его жизни. Он начал думать, как серебряный кинжал. На него нашел такой черный хиррейд, что он чуть не расплакался.

Этой ночью Родри было трудно заснуть. Поскольку он намеревался добраться до дана Хиррейд к закату следующего дня, то тщательно продумал каждый свой шаг. Хорошенько отдохнули и Восход, и тот конь, на котором Родри прибыл сюда. Пересаживаясь с одного животного на другое, он сможет ехать достаточно быстро. Если гнедой мерин устанет слишком сильно, то Родри, возможно, обменяет его на другую лошадь в дане какого-нибудь лорда.

На следующее утро Родри проснулся от шума дождя. Несмотря на непогоду, Родри тронулся в путь. Ради Джилл он готов был ехать мокрым. Однако он не смог развивать высокую скорость. Медленно пробираясь по грязной дороге и расплескивая воду, он проклинал судьбу и думал о том, что вряд ли это простая неудача. Наверняка тут замешано что-то еще. Если кто-то хочет помешать ему добраться до города к закату, то лучшего способа не найти.

— Это должно замедлить продвижение вонючего серебряного кинжала, — поднимая голову, заметил Аластир. — Дорога стала ужасной, быстро по ней не проедешь.

— Отлично, учитель. Значит, я смогу захватить его далеко от города, — сказал Саркин. — Ты уверен, что мне не следует просто убить его? Знаю: он владеет мечом лучше меня, но зато я могу околдовать его и замедлить движения.

— Я испытываю искушение сказать тебе, чтобы ты так и сделал и убрал его с нашего пути, но Старец приказал мне оставить его в живых.

Конечно, с подобным приказанием не поспоришь. Саркин почувствовал, как страх сжал его ледяной рукой. Хотя он старался не терять надежды, каждый день приближал их к провалу, который означал смерть: от рук двеомера Света или от рук ястребов их собственного Братства, которые никогда подолгу не терпели слабых. Каждый день без камня — это новый шаг к катастрофе. Аластир выглядел изможденным, словно его тоже беспокоили неприятные мысли.

— Камень вполне может оказаться у Родри, — сказал Аластир. — В конце концов они с Джилл путешествуют вместе; вещи постоянно перекладываются из одного седельного вьюка в другой, с одного места на другое. Если бы я только мог через дальновидение рассмотреть саму проклятую вещь! Теперь мы знаем, что какое-то время камень находился у Джилл. Дикие в этом не сомневались. Если его нет у Родри, то мне просто придется снова призвать Диких, но, боги, это чертовски опасно, когда Мастер Эфира ведет за мной наблюдение.

— Опасно. Насколько мы знаем, камень выпал из ее вещей во время той схватки с бандитами.

— Именно так. В первую очередь отправляйся к нашему толстому вору, а затем выходи на длинную дорогу за серебряным кинжалом. Если все прочие планы не сработают, я сам проберусь в город и попытаюсь околдовать Джилл. Я забыл, что у нее должен быть талант к двеомеру.

— И к тому же сильный. Она отмахнулась от меня, как от мухи.

Аластир снова уставился в огонь. Саркин оседлал коня, велел Гану хорошо следить за Камделем, а затем покинул лагерь и направился сквозь вызванный двеомером дождь к дану Хиррейд.

Со стороны гор, где находился Невин, погода оставалась ясной и теплой, и Мастер Эфира добрался до Маркмура задолго до полудня. Поскольку он знал всех оружейников в королевстве, которые служили серебряным кинжалам — а этот род мастеров, как правило, также имел дело с ворами — то безошибочно обратился в маленькую, довольно убогую лавку, расположенную, с восточной стороны города. Прямо под грязной крышей висел знак, на котором красовалось выцветшее изображение серебряного кубка. Когда Невин открыл дверь, над головой зазвонили серебряные колокольчики, и Гедрик вышел из внутреннего помещения приветствовать посетителя. Это был худосочный человек с огромными руками, почти полностью облысевший.

— Неужели это старый Невин! — воскликнул он с улыбкой. — Что привело тебя ко мне, травник?

— Украденное имущество, которое ты получил.

Гедрик побледнел.

— Не трать мое время! — прикрикнул на него Невин. — Я не собираюсь сдавать тебя закону, если ты просто отдашь мне рубин.

— Квадратный, большой, как ноготь?

— Именно этот. Я догадался, что он пройдет через твои руки.

— Ты прав. Если бы я знал, что он твой, то даже не прикоснулся бы к нему.

— Он не мой. В любом случае я очень рад, что он у тебя. Ты его уже резал?

— Собирался сегодня во второй половине дня, чтобы сделать его немного менее узнаваемым. Проклятая необходимость портить такой великолепный камень! Знаешь ли, я за него очень много заплатил.

— Здесь тебе не повезло. Хочешь добавить свою правую руку к уже заплаченной сумме? А, вижу, что не хочешь. Неси его. Времени мало.

Когда Гедрик протянул Невину огромный рубин, Невин положил его на ладонь. Открыв третий глазной увидел слабый кристаллический узор силовых линий и пойманный внутри дух.

— Спасибо, — поблагодарил мастера Невин. — Надеюсь, ты помнишь, что честность стоит дороже драгоценных камней?

— Да уж. Э… предполагаю, ты не можешь мне рассказать, в чем тут дело?

— Ты абсолютно прав. Не могу. Всего хорошего, добрый мастер.

Сжимая в руке рубин, Невин вышел из лавки. Он остановился возле своей лошади, быстро огляделся и удостоверился, что поблизости никого нет. Старик открыл ладонь и уставился на рубин.

Камни кое-чем отличаются от по-настоящему неодушевленной материи — такой, как земля или кожа. Кристаллическая структура придает драгоценным камням очень туманное, совсем элементарное, зачаточное сознание, и двеомермастер высокого класса, который прошел необходимое обучение, может влиять на него. Это влияние — тонкая вещь. Нужно заставить камень вибрацией отвечать на определенную человеческую эмоцию. Таким способом двеомермастеры, например, делают талисманы для храбрости. Те, кто подготовлен очень хорошо, могут заставить камень вибрировать в точном соответствии с определенным элементарным духом, и в результате камень втягивает в себя элементаль, который оказывается заточен в кристаллической структуре, как в капкане. Освободить из камня пленный дух — очень трудный процесс, но для Невина это была работа одной минуты. Следовало убедить камень отпустить своего обитателя, который не хотел в нем жить. Невин увидел, как силовые линии в рубине поблекли и погасли, и вот уже серый гном хватает его за ноги и смотрит вверх, его личико выражает радость и благодарность.

— А теперь иди, маленький брат, — прошептал Невин. — И никогда больше не приближайся к тому плохому человеку. Возвращайся к Джилл. Ей тебя не хватает.