Саркин улыбнулся и отправился в угол кухни, где скорчившись сидел Камдель. Когда Саркин поднял его на ноги, лорд начал хныкать, но ученик двеомермастера отвесил ему пощечину и велел замолчать.

— Ты не умрешь, — сказал Саркин. — Тебе это может далее понравиться. Ты увидишь, как хорошо сочетаются боль и наслаждение, не так ли, мой прекрасный лорд?

Камдель разинул рот и повалился на Саркина, когда тот потащил его к зеркалу. Прихрамывая и волоча ноги, подошел Ган с ритуальным ножом с тонким лезвием. Саркин встал за спиной Камделя и начал ласкать его. Аластир, монотонно напевая, призывал духов, которых приучал выполнять свою волю.

Перед ним материализовались трое черных, искаженных гномов и леший с огромным ртом и кроваво-красными зубами.

Ган сделал разрез на тыльной стороне ладони Камделя. Лорд застонал и рухнул на обнимающего его Саркина, кровь потекла вниз. Деформированные Дикие собрались вокруг, ловя капли языками. Хотя сама кровь не была для них пищей, они впитывали чистый магнетизм, который источали и кровь Камделя, и сам Камдель в состоянии сексуального возбуждения. Неглубокая рана медленно затянулась. Гномы умоляюще протянули когтистые руки к Аластиру.

— Больше не получите, пока не покажете мне камень. Тогда дам еще.

Духи дематериализовались. Камдель дрожал, приближаясь к высшей точке наслаждения. Саркин отнял руку.

— Позднее, — прошептал он в самое ухо лорда. — Позднее мы снова проведем ритуал. В конце тебе начнет это нравиться.

Камдель посмотрел на него. Судя по выражению лица, он разрывался между похотью и презрением. Не обращая внимания на пленника, Аластир снова встал на колени перед зеркалом.

— Покажите мне камень!

В освещенном свечами зеркале сформировались облака, они закружились и медленно превратились во тьму. Улыбаясь, Аластир нагнулся ближе.

Тьма превратилась в образы: горы под ночным небом, стреноженный конь возле дерева. Под деревом ходил парень с мечом. Нет, не парень — это была Джилл, девушка-воительница, которая год назад помешала осуществлению его планов.

— Камень, — прошептал он. — Где камень?

Видение сфокусировалось на ее седельных вьюках.

— А теперь покажите мне точно, где она находится.

Видение задрожало, потом начало расширяться, уходить то в одну, то в другую сторону — и внезапно исчезло, смытое вспыхнувшим белым светом. Наполовину ослепленный Аластир рухнул вперед, на зеркало, в комнате появились искаженные Дикие. Судя по тому, как они извивались на полу, Аластир догадался, что их изгнали силой. Значит, за девушкой следил некто, обладающий большой силой двеомера. Аластир мог догадаться, кто это.

— Мастер Эфира, — прошептал он.

Гномы кивнули в знак согласия и исчезли. Аластир сел на пятки и внимательно посмотрел на Саркина, который, как обычно, наблюдал за ним с каменным лицом.

— Мастер Эфира, — повторил ученик. — Мы убегаем назад в Бардек?

Старый Ган загукал и застонал.

— Нет, — рявкнул Аластир. — Я слишком долго работал ради этого.

Он работал много лет — находя информаторов, выставляя ловушки. Он потратил столько сил на то, чтобы околдовать Камделя и поддерживать заговор. Теперь ему требовалась каждая капля магнетической силы, какую только он мог высосать из своей испуганной жертвы. Аластир отказывался бежать — по крайней мере до тех пор, пока не заполучит в руки камень. Кроме того, прошлым летом он видел саму Джилл, когда она и ее знаменитый отец сидели в таверне в Элдисе. В то время он посчитал это простой удачей, но теперь был уверен: его направляли Властелины Оболочки и Коры. Поскольку он видел ее, то мог заниматься дальновидением обычным способом, и Невину не удастся обнаружить его. Он встал и потянулся, каждая косточка в его теле болела.

— Я увидел, у кого он, — сообщил Аластир. — Мы убьем ее без особого труда.

Когда Джилл проснулась утром, то почувствовала, что у нее затекло и болит все тело. Она обнаружила, что солнце уже значительно поднялось над горизонтом. Девушка быстро встала, проклиная свою медлительность и вялость.

По крайней мере Восход уже был бодр и готов продолжать путь. Она дала ему немного овса и на ходу проглотила немного хлеба с сыром.

Занялся чудесный солнечный день, и тем не менее Джилл чувствовала холод, словно она вот-вот сляжет с лихорадкой. Джилл быстро уложила свои немногочисленные пожитки, а Восход едва успел покончить с овсом, когда они тронулись в путь.

Этим утром дорога увела ее от реки. Темная линия гор, отделявших Йир Аусглин от провинции Кум Пекл, все приближалась, подобно облакам на горизонте. Ближе к полудню она скакала через небольшую долину, когда увидела впереди на дороге пыль. Приближаясь к шести вооруженным всадникам, Джилл вынула меч из ножен, но всадники поприветствовали ее дружескими взмахами рук.

— Остановись на минутку, парень, — сказал предводитель. — Ты случайно не везешь послание от лорда Марклью?

— Нет. Я направляюсь в дан лорда Инрика. Серебряный кинжал, за которого он хочет получить выкуп, — это мой мужчина.

Всадники склонились вперед в седлах и уставились на нее.

— Какой плохой вирд у такой красивой девушки! Иметь мужем серебряного кинжала! — воскликнул предводитель с милой улыбкой. — А разве старый Марклью не выкупит его для тебя?

— Разве ад станет теплым, разве там вырастут цветы? Я сама еду торговаться с вашим лордом. Разрешите мне проехать?

— Мы даже проводим тебя. Наш лорд куда щедрее, чем Марклью, но предупреждаю тебя: как раз сейчас ему очень не хватает денег.

Хотя Джилл вначале держалась настороже, все шестеро относились к ней галантно и сочувствовали ее трудной ситуации. Войне еще предстояло достичь той стадии всеобщего озверения, когда мужчины насилуют с такой же легкостью, как убивают. Джилл втайне призналась себе, что рада заполучить вооруженную охрану, хотя не могла толком сказать, почему. Просто она каким-то образом знала, что ей нужна охрана.

Еще через четыре мили на вершине горы показался дан Инрика. За стенами поднимался массивный каменный брох. В ширину он был почти таким же, как в высоту. Такого Джилл никогда раньше не видела. Лошади, привязанные снаружи, так как конюшен не хватало, заполонили вымощенный булыжниками двор.

Джилл увидела гнедого боевого коня Родри, привязанного в стороне, словно конь серебряного кинжала разделял его позор.

Один из спутников Джилл, белокурый здоровяк по имени Арддир, проводил ее в большой зал. Здесь было людно, как на торговой площади в базарный день. Среди дополнительных столов и куч скаток стояли, сидели, пили и разговаривали почти двести воинов. За столом для почетных гостей и хозяев восседали четверо мужчин в клетчатых бриггах. Они изучали карту, начерченную на пергаменте. Когда Джилл следом за Арддиром появилась перед ними, седой лорд с заметно выпирающим животом повернулся в их сторону.

— Лорд Инрик, — обратился к нему Арддир, — может ли эта девушка побеспокоить вас на минутку? Помните Родри, серебряного кинжала? Это его жена. Марклью отказывается выкупать его для нее.

— Старое свиное дерьмо! — Инрик повернулся к другому лорду. — Ну, Марил, я победил в нашем споре. Ты должен мне серебряную монету.

— Похоже, так. Моя вера в то, что у Марклью может остаться немного чести, обошлась мне недешево. Но послушай, девушка, я никогда раньше не слышал о том, чтобы серебряный кинжал был женат.

— Несомненно, я — единственная девушка в королевстве, достаточно глупая, чтобы ездить с таким мужчиной, лорд, но он для меня — все на этом свете. У меня нет пяти серебряных монет, однако я отдам вам все монеты, которые у меня нашлись, лишь бы получить его назад.

Инрик заколебался, пожевывая усы, затем пожал плечами.

— Давай одну медную монету, символически, — сказал он. — И ничего больше.

— Если бы я была бардом, лорд, то повсюду славила бы ваше имя самыми лучшими стихами.

Вскоре Арддир привел Родри, который нес седельные вьюки, перекинутые через плечо, а под мышкой держал скатку. Он бросил свои вещи на пол и склонился у ног лорда. Когда Джилл передала символическую медную монету выкупа, Инрик вернул Родри его меч и попросил встать.