— Иди в этой одежде в храм. И возьми с собой меч. Так приказала верховная жрица.

Во внутреннем святилище стены из отполированного дерева блестели в свете девяти масляных ламп, а пол был выстлан свежим тростником. У дальней стены стоял алтарь — огромный валун.

Человеческая рука не обрабатывала его, за исключением одной только верхней части, которая была отполирована, как столешница.

За ним висело огромное круглое зеркало, единственный образ Ее, который позволяла Богиня в своих храмах.

Одетая в черное Ардда стояла слева от алтаря.

— Вынь меч из ножен и положи его на алтарь.

Гвенивер поклонилась зеркалу, затем выполнила приказ верховной жрицы. Через боковую дверь в безмолвии вошли три старшие жрицы и встали в ожидании справа. Они станут свидетельницами клятвы.

— Мы собрались, чтобы просвятить и принять ту, которая будет служить Богине Луны, — объявила Ардда. — Мы все знаем Гвенивер из клана Волка. Есть ли какие-нибудь возражения?

— Никаких, — хором произнесли три женщины. — Она известна нам, как благословленная Нашей Госпожой.

Верховная жрица повернулась к Гвенивер:

— Клянешься ли ты служить Богине все дни и ночи твоей жизни?

— Клянусь.

— Клянешься ли ты никогда не познать мужчину?

— Клянусь.

— Клянешься ли ты никогда не предать тайну священного имени?

— Клянусь.

Ардда подняла руки и три раза хлопнула в ладоши, затем еще три раза, потом опять, всегда с равными промежутками между хлопками.

Всем своим существом Гвенивер ощутила торжественность мгновения.

И вместе с тем блаженное спокойствие, медовая сладость разлилась по ее телу. Наконец решение принято, и она дала клятву.

— Из всех богинь Наша Госпожа не имеет имени, известного простым людям, — продолжала Ардда. — Мы слышим об Эпоне, мы слышим о Сироне, мы слышим об Аранродде, но Наша Госпожа всегда — просто Богиня Луны, — она повернулась к трем свидетельницам. — А почему это так?

— Имя — это секрет.

— Это тайна.

— Это загадка.

— И тем не менее это загадка, которую легко отгадать, — сказала Ардда после ответов свидетельниц. — Каково имя Богини?

— Эпона.

— Сирона.

— Аранродда.

— И все остальные имена, — произнесли они хором.

— Вы сказали правильно, — Ардда повернулась к Гвенивер. — Вот он, ответ на загадку. Все богини — это одна богиня. У нее — все имена и ни одного имени, потому что она — Единственная.

Гвенивер начала дрожать от неистовой радости.

— Независимо от того, как Ее называют мужчины и женщины, Она — Единственная, — продолжала Ардда. — И есть только одни священнослужительницы, которые служат Ей. Она — как чистый свет солнца, когда он разливается по небу, напоенному влагой дождя, и превращается в радугу, многоцветную, но единую в основе.

— Я долго так думала, — прошептала Гвенивер. — Теперь я знаю точно.

И снова верховная жрица девять раз хлопнула в ладоши и повернулась к свидетельницам.

— Гвенивер больше не просто девушка из благородной семьи, но новая жрица. Как она должна служить Богине? Пусть преклонит колени у алтаря и просит ответа.

Гвенивер опустилась на колени перед своим мечом. Она видела себя в зеркале, туманную фигуру в мерцающем свете, но едва узнавала лицо, остриженные волосы, мрачно сомкнутые губы, горящие жаждой мести глаза.

«Помоги мне, о Правительница Небес, — молилась она про себя. — Я хочу крови и мести, а не слез и оплакивания мертвых.»

— Посмотри в зеркало, — прошептала Ардда. — Проси Ее прийти к тебе.

Гвенивер развела руки на алтаре и стала смотреть. Вначале она ничего не видела, кроме своего лица и храма за спиной. Когда Ардда высоким голосом начала напевать заунывную песню-плач на древнем языке, девушке показалось, что масляные лампы замигали в такт словам. Песня становилась то громче, то тише, она пробиралась по храму, как холодный северный ветер. Свет в зеркале изменился, затуманился, стал тьмой, дрожащей тьмой, холодной, как небо без звезд. А песня продолжала плакать древними словами. Гвенивер почувствовала, как волосы у нее встали дыбом, когда во тьме зеркала появились звезды. В бесконечном небе началось кружение — таинственный надзвездный танец. Среди звезд постепенно проступил образ Другой.

Она парила над звездами, Ее лицо было мрачным. Сознание притупилось и одурманилось, кровь застыла в жилах, когда Она покачала головой и накрыла небо огромной гривой черных волос. Гвенивер едва могла дышать, когда темные глаза посмотрели на нее. Это была Богиня Темного Времени, чье сердце пронзено мечами. От тех, кто станет поклоняться Ей, она потребует равноценной жертвы.

— Госпожа, — прошептала Гвенивер. — Прими меня. Я всегда буду служить Тебе.

Глаза Богини долго рассматривали ее, яростные, горящие, холодные. Гвенивер чувствовала присутствие везде вокруг себя, словно Богиня стояла рядом с ней, и за ней, и перед ней.

— Возьми меня, — прошептала девушка. — Я — ничто, я — только меч в Твоей руке.

Меч на алтаре засветился, и по нему побежал кроваво-красный свет, посылая отсветы вверх таким образом, что зеркало стало красным. Песня прекратилась. Арма увидела знак.

— Поклянись Ей, — голос верховной жрицы дрожал, — что ты будешь жить и… — тут голос дрогнул. — И умрешь у Нее на службе.

— Клянусь.

Глаза Богини в зеркале излучали радость. Свет на мече плясал, как огонь, затем исчез. Сразу после этого зеркало потемнело, на нем появились звезды, потом осталась только чернота.

— Клятва принята! — Ардда хлопнула в ладоши, звук эхом разнесся по храму.

Зеркало отразило бледное, покрытое потом лицо Гвенивер.

— Она пришла к тебе, — сказала верховная жрица. — Она дала тебе благословение, которое многие назвали бы проклятием. Ты сделала свой выбор и дала клятву. Служи Ей хорошо, или смерть будет меньшей из твоих бед.

— Я никогда не предам Ее. Как я могу предать Ее — после того, как посмотрела в глаза Ночи?

Все еще дрожа, Гвенивер встала и взяла свой меч.

— Я никогда не думала, что Она примет тебя, — Ардда едва не рыдала. — Но теперь все, что я могу сделать, — это молиться за тебя.

— Где бы я ни оказалась, я всегда буду ценить эти молитвы.

В храм вошли еще две жрицы. Одна несла серебряную чашу с голубым порошком, другая — пару тонких серебряных игл.

Когда они увидели меч в руках Гвенивер, то обменялись удивленными взглядами.

— Сделайте ей метку на левой щеке, — приказала Ардда. — Она служит Госпоже Тьмы.

Благодаря провизии; которую они захватили у Вепрей, Рикин и другие впервые за много дней плотно позавтракали горячим. Они ели овсяную кашу и соленый бекон. Эти воины не знали, чему больше радоваться — сытной трапезе или временной безопасности. Они как раз заканчивали завтракать, когда Рикин услышал, как кто-то подводит к их хижине коня. Он тут же вскочил на ноги и ринулся наружу, держа меч наготове, — на тот случай, если Вепрь отправил шпиона. Но это была Гвенивер, одетая в одежду своего брата и ведущая в поводу большого серого боевого коня. В свете утреннего солнца ее левая щека казалась обожженной, так она распухла и покраснела, а в центре выделялось изображение синего полумесяца. Все трое воинов-Волков уставились на нее, не произнося ни слова. Гвенивер бесстрастно улыбнулась им.

— Госпожа… — наконец выдавил из себя Дагвин. — Значит, вы остаетесь в храме?

— Нет. Сегодня же мы отправляемся в Кермор. Берите столько провизии, сколько могут унести лошади.

Не задавая вопросов, все трое покорно кивнули. Рикин не мог отвести взгляда от лица Гвенивер. Хотя никто никогда не назвал бы Гвенивер красивой (ее лицо было слишком широким, а нижняя челюсть — чересчур мощной), она все же была привлекательной — высокая и стройная, обладающая грацией дикого животного. Много лет Рикин безнадежно любил ее. Каждую зиму он обычно сидел на краю зала ее брата и наблюдал за ней — недостижимой, находящейся в другой стороне зала вместе с членами своей семьи. То, что она дала клятву Богине, приносило ему мрачное удовлетворение. Теперь она никогда не достанется ни одному другому мужчине.