Огородник напрягается два раза в году, во время сева и уборки. Все остальное время он лежит на спине, плюет в потолок и предается пьянству, тупости и прочим не позитивным занятиям. Но когда приходит сев или уборка, огородник надрывается изо всех сил. То есть он живет в режиме безделья, сменяющегося авральным, запредельным напряжением. Такой образ жизни неизбежно отражается на характере огородника.

Кочевник занят 365 дней в году – он ни на один день не может оставить без внимания стада. Я говорю не о каком-нибудь там деревенском пастушке, у которого десять коров, и он, как правило, умственно отсталый, их пасет. Представьте себе, как живут пять-шесть пастухов, которые гоняют по степи две-три тысячи голов скота. Такая деятельность накладывает отпечаток на всю жизнь кочевника.

Кочевники смотрят на огородников с превосходством, потому что огороднику некуда деться, а кочевник всегда может уйти. Кочевник считает себя выше любой власти, потому что над ним никого нет. Если пришла власть, неугодная кочевнику, он просто развернет свои стада и уйдет на другую территорию. Ему плевать на эту власть. Если же пришла власть, неугодная огороднику, он все равно подчинится ей. Потому что уже власти абсолютно наплевать на то, нравится она огороднику или нет, а у него нет выбора – он привязан к своей земле.

Можно у кочевника отобрать его стада, но если он сохранит хоть пару баранов – у него через год-два появятся новые стада. И любое имущество он сможет восстановить.

Жена для огородника – это хозяйка. Хозяйка не только дома и огорода, но и его самого. Ведь женщина занята 365 дней в году, она не может оставить дом без своей работы. При этом мужчина-огородник занят только два раза в году, а все остальное время предается пьянству, тупости и безделью. Значит, все это остальное время он задавлен своей деятельной женой.

Жена для кочевника – это партнер. Когда кочевье перемещается, впереди, где самая опасная территория, идут вооруженные взрослые мужчины, по бокам идут молодые юноши, а позади – дети и старики, которые, тем не менее, представляют какую-то ударную силу. А женщины и маленькие дети идут всегда в середине. Но вот кочевье останавливается на временную стоянку. Взрослые мужчины и молодые юноши разъезжаются во все стороны, дозорами. Дети и старики становятся вокруг кочевья. А женщины должны поставить юрты, приготовить пищу, чтобы накормить дозорных, которые вернутся, и детей и стариков, которые их охраняют. Это – партнерство, и положение женщины-партнера отличается от положения женщины – хозяйки огорода.

С другой стороны, каждая женщина у кочевников прекрасно понимает, что если она потеряет мужа, она потеряет все – имущество, свободу, возможно, и жизнь. А любой мужчина прекрасно понимает, что если он потеряет женщину, его жизнь очень усложнится. Ему придется какое-то время обходиться без еды, потому что нельзя одновременно и самого себя охранять, и готовить пищу, придется обходиться без комфорта, без юрты, без тепла. Кочевая жизнь формирует совершенно другой тип отношений между мужчиной и женщиной.

Для огородников брат – это соперник. Либо с братом надо поделить отцовский огород, либо его надо выгнать вон, чтобы оставить огород себе одному. Брат для кочевника – это напарник, тот, кто всегда первым придет на помощь. Это накладывает отпечаток на общность людей.

Разный образ жизни формирует совершенно разное отношение к действительности.

Например, для кочевника что-то украсть – это доблесть, гениальная тема, а для огородника – это кошмар, ужас, преступление. Точно так же уничтожение того, кто на тебя покушался, кочевники сочтут доблестью, а огородники – преступлением.

Как относятся друг к другу кочевники и огородники?

Огородник для кочевника – пьяница, лентяй, бездарь, земляной червь и вообще недочеловек. Это ресурс, который можно использовать как раба, или просто грязь под ногами, если его использовать нельзя. Кочевник для огородника – свободный человек, на которого смотрят с завистью, ненавистью и страхом.

В качестве примера я приведу телефонный разговор во время одного из конфликтов на юге страны:

– Ты кто?

– Я – мэр города.

– Ты, червяк земляной, слушай меня внимательно, – говорит Кочевник и излагает свою позицию. Кочевник не может общаться иначе, потому что для него любой огородник – это раб, независимо от того, какой пост тот занимает.

У страны, в которой мы с вами живем, России, есть своя специфика, особый менталитет.

Обратите внимание, что русские – единственный народ, который для своего названия использует прилагательное. Все остальные народы используют существительные – «англичанин», «француз», «немец», «шотландец» и так далее.

В давние времена было существительное «русич». Неправильно думать, что прилагательное «русский» произошло от него – это абсолютно разные слова. Этимология этих слов очень проста, и она очень многое объясняет.

Сколько времени существовала государственная структура на территории России, в ней всегда было очень четкое деление – на правителей и народ, который к правителям отношения не имел. Когда-то приехали веселые ребята, выходцы из области Рус, что в южной Швеции. Они называли себя «русы». Эти пришельцы захватили власть, стали править местным народом и продавать его, как скот, в рабство. У меня всегда вызывало недоумение – почему князья продавали в рабство свой народ, ведь так никто из правителей нигде не поступал. Разгадка проста – это был не их народ. Русы – завоеватели земли. Русич – это потомок руса. А русский – это раб руса.

Тысячелетия, века рабства наложили на жителей страны свой отпечаток. Когда вы смотрите на человека, у вас в голове сразу щелкает, и вы на уровне подсознания определяете – холоп он или барин, хозяин или раб. Русские люди привыкли только к двум моделям поведения – хозяина или раба, третьего не дано. Ведь прошло всего сто пятьдесят лет, только семь поколений сменилось после отмены крепостного права. И в двадцатом веке в течение семидесяти лет мы пребывали в системе «холоп-барин». Там, где есть жесткое сословное деление, всегда существует противопоставление, а единения нет и быть не может.

Если мы посмотрим на народы, у которых такого жесткого сословного деления не было, или оно было очень давно и уже забыто, мы увидим совсем другую модель поведения.

Например, у казаков всегда было единение. Казаки – это ведь остатки русского ордынского войска, они не считают себя русскими, они считают себя абсолютно отдельным народом, и, в отличие от россиян, у них никогда не было сословного деления. Не было казака – холопа, и не было казака – барина. И была совершенно другая философия жизни.

Империя – это четкое сословное деление на господ и слуг, это жесткая иерархическая вертикаль власти, в которой все твердо знают свое место и свои права и обязанности. Причем всегда получается так, что права, в основном, у одних, а у других – обязанности. Имперская схема остается неизменной не то что со времен Византии или Древнего Египта, а, наверное, с момента зарождения человеческой цивилизации. И деваться вам, если вы живете на данной территории, – некуда. Вы либо сами вынуждены найти свое место в этой схеме, либо вам это место укажут другие люди.

Но есть сила, которая мощнее любой империи. Это всемирные анклавы, объединения людей, говорящих на разных языках, имеющих различный облик, но живущих по законам братства, а не территории проживания. Анклавы были до империй и будут после. Огородник – это раб Империи. Кочевник – это член анклава, он всегда будет находиться вне любой имперской схемы управления. Все попытки загнать его на определенное место закончатся ничем. Он просто уедет, увезет имущество, переведет деньги на счета других компаний – и все. Конечно, такие люди подают пример остальным. Но разве ими восхищаются? Нет, их ненавидят. Поэтому, как только укрепляется любая имперская схема, анклавы сразу подвергаются преследованиям.