Командир Владивостокского отряда крейсеров К. П. Иессен 29 января 1905 г. провел на крейсере «Громобой» совещание с целью определения способов тактического использования подводных лодок. Их предлагалось направить к японскому побережью для нападения на суда противника в портах Хакодате и Аомори, причем большую часть пути лодки должны были идти на буксире миноносцев. Второй вариант предусматривал перебазирование подводных лодок в порт Шестаков на восточном побережье Корейского полуострова, откуда они могли бы выходить для поиска японских кораблей в Корейский пролив. Но дальше разговоров дело не пошло. Хотя, на мой взгляд, при удовлетворительном состоянии моря набег мог быть удачен. Другой вопрос, что достойных целей в намеченных портах могло и не оказаться, а возвращение подводных лодок обратно было маловероятно. Адмиралы не хотели брать на себя риск потери лодок, а экипажи лодок◦— идти в «камикадзе».

Основная причина неэффективного использования подводных лодок русскими◦— чрезвычайно низкие тактико-технические данные этих лодок. Так, подводная скорость большийства из них не превышала 5 узлов, а время погружения составляло 5–6 минут. Эффективная дальность стрельбы торпед не превышала 100–400 м. Успех был возможен при особо успешном стечение обстоятельств и храбром экипаже, готовом идти на риск на 80–90 %.

Замечу, что большинство лодок, собранных к 1906 г. во Владивостоке, и их аналоги, оставленные на Балтике, в 1910–1915 гг. прошли модернизацию, которая улучшила их тактико-технические характеристики. Тем не менее ни одна из этих лодок не добилась успеха в ходе Первой мировой войны.

Замечу, что играми в подводные лодки занимались не только русские адмиралы. Японцы тоже поддались искушению и заказали лодки у американской фирмы «Холланд». Контракт на постройку пяти подводных лодок был подписан 14 июня 1904 г., и в этом же месяце была начата их постройка. Лодки американцы построили быстро, и уже 12 декабря 1904 г. они в разобранном виде прибыли в порт Иокогама, где и были собраны на местной верфи с помощью инженеров фирмы «Холланд». Первая лодка была спущена на воду 30 мгуэта 1905 г., а последняя◦— 27 мая 1905 г.

Водоизмещение надводное 105 т, подводное 130 т. Размеры 20,4 х 3,63 х 3,12 м. Бензиновый мотор мощностью 180 л. с. и электромотор мощностью 70 л. с. позволяли развивать скорость надводную◦— 9 узлов, подводную◦— 7 узлов. Экипаж 13 человек. Лодка имела один носовой торпедный аппарат, боекомплект◦— две торпеды.

В строй все лодки были введены летом-осенью 1905 г. Им присвоили номера 1, 2, 3, 4 и 5. В боевых действиях лодки участия не принимали, а после войны использовались как учебные. Подводная лодка № 4 погибла 14 ноября 1916 г. в Куре от взрыва паров бензина. Остальные лодки были исключены из состава флота в 1922 г. и вскоре разобраны.

В 1904 г. на основе американских чертежей, еще до прибытия лодок Холланда, на верфи «Кавасаки Юко» в городе Кобе были заложены две подводные лодки. От лодок Холланда они отличались более длинным и узким корпусом. Строительство этих лодок затянулось, и в строй они вступили уже после войны, в апреле 1906 г.

Результат очевиден◦— американские и германские фирмы блестяще выиграли первую в мире подводную войну у Морских министерств России и Японии. Ни одна их этих подводных лодок не годилась для боевого применения. Ни одна из 30 описанных выше подводных лодок, построенных или закупленных Россией, не потопила даже рыбацкой лодки ни в 1904–1905 гг., ни в 1914–1917 гг., ни в Гражданскую войну 1918–1921 гг. Зато при эксплуатации лодок погибли многие десятки подводников.

Кто-то возразит: Ах! На этих, пусть несовершенных, лодках учились наши подводники, а инженеры на поломках и авариях набрались опыта проектирования. Это верно, но для этого нужно было строить и покупать одну, две, максимум три подводные лодки, но не тридцать!

Вместо того чтобы тратить огромные деньги на бредовые проекты, наше Морское министерство могло закупить несколько десятков быстроходных товаропассажирских судов и заняться рейдерством в Тихом океане.[96] Пушек более чем хватало, как со строящихся кораблей, так и с кораблей Черноморского флота, которых турки не пропустили через Проливы. Экипажи можно было взять с того же Черноморского флота, а также с десятков старых калош на Балтике.

Наконец, на «лодочные» деньги можно было закупить в Европе (в первую очередь в Германии) десятки 105-мм и 152-мм полевых гаубиц. (Наша артиллерия имела тогда лишь 3-дюймовые пушки образца 1900 г.) Этими гаубицами оснастить отборные дивизии, дислоцированные в западных округах, и, отправив их в Маньчжурию, наголову разбить японцев на суше.

Главной причиной проигрыша русско-японской войны была «разруха в головах» у генералов, адмиралов, министров, а главное, у «хозяина земли русской». Это он лично запретил отправить в 1904–1905 гг. на Дальний Восток гвардию и войска из западных округов, а гнал на убой сотни тысяч 30–40-летних семейных мужиков-резервистов (более молодые резервисты всеми средствами избегали мобилизации). Резервисты, служившие 10–20 лет назад, в глаза не видели ни 3-линейных винтовок Мосина, ни 3-дюймовых пушек образца 1900 г., не знали новой тактики и т. д. Увы, история обычно ничему не учит, и сейчас миллионы баранов разбивают себе лбы, молясь новоявленному святому◦— Николаю II.

Во всех учебниках по военному делу написано, что химическое оружие (отравляющие газы) впервые и внезапно было применено немцами в 1915 г. Но вот мне в ходе работы над историей Крымской войны попался севастопольский дневник контр-адмирала М. Ф. Рейнеке, друга П. С. Нахимова. Там от 13 мая 1854 г. имеется запись: «…Сегодня [в Севастополь. — А.Ш.] привезены из Одессы две вонючие бомбы, брошенные в город 11 апр[еля] с анг[лийских] и фр[анцузских] пароходов. Одну из них стали вскрывать во дворе у Меншикова в присутствии Корнилова, и прежде совершенного вскрытия втулки нестерпимая вонь так сильно обдала всех, что Корнилову сделалось дурно; поэтому перестали отвинчивать втулку и отдали обе бомбы в аптеки для разложения их состава. Такая же бомба была вскрыта в Одессе, и канонир, вскрывавший ее, лишился чувств, получив сильную рвоту; два дня он был болен, и не знаю◦— выздоровел ли».[97]

Итак, достоверно подтверждено, что первыми в современной истории химические снаряды применили англичане, причем против мирного города. До 1854 г. в Одессе не было ни военного порта, ни береговых батарей.

В составе английской эскадры было три 120-пушечных корабля и семь 80-пушечных, французы имели три 120-пушечных и шесть 80-пушечных кораблей. У турок всего было 19 парусных кораблей и фрегатов и 9 пароходо-фрегатов. 10 апреля 1854 г. союзная армада бомбардировала Одессу почти целый день, однако стрельба велась безграмотно. Всего во время обстрела Одессы погибли трое и получили ранения восемь жителей, сгорели от бомб и ракет 14 небольших строений, были повреждены 52 частных каменных дома. Из состава гарнизона погибли 4, ранены 45, контужены 12 человек.

Действие химических снарядов было довольно слабо, и англичане предпочли более не применять их, а русское правительство (во главе с Нессельроде) не пожелало использовать факт их применения для проведения антибританской кампании в европейских газетах.

В 1854 г. известный английский химик и фабрикант Макинтош предложил для захвата Севастополя подвести к береговым укреплениям Севастополя специальные суда, которые извергли бы при помощи придуманных им приспособлений большое количество веществ, воспламеняющихся от соприкосновения с кислородом воздуха, «следствием чего будет, — как писал Макинтош, — образование густого черного, удушливого тумана или чада, который обнимает форт или батарею, проникая в амбразуры и казематы и прогоняя артиллеристов и всех находящихся внутри».