Отец отправил юного Ивана на воспитание ко двору короля Яна Казимира. Через некоторое время король послал Мазепу за границу учиться. Где он учился и чему в течение трех лет, до сих пор неизвестно. По возвращении в Речь Посполитую Иван начал делать карьеру при королевском дворе.

Увы, карьера Мазепы несколько раз обрывалась из-за его неуемных страстей. Костомаров писал, что «он завел тайную связь с одной госпожой, но муж последней, подметив это, приказал схватить Мазепу, привязать к лошадиному хвосту и пустить в поле; эта лошадь, еще не обученная и приведенная к господину из Украины, очутившись на воле, понеслась с привязанным к ее хвосту человеком в украинские степи. Козаки нашли его полумертвым от боли и голода, привели в чувство, и он, оправившись, остался между козаками. Другой историк, Стебельский, рассказывает тот же анекдот, прибавляя, что господин, с женой которого был в связи Мазепа, раздел его донага, облил дегтем, обсыпал пухом, посадил на дикую лошадь, привязав его к ней веревками, и пустил на произвол судьбы».[153] До нас дошли и другие рассказы о похождениях Мазепы.

В конце концов Иван Степанович оказывается на службе Богдана Хмельницкого. По одной версии он, находясь на королевской службе, попал в плен к татарам, а по другой — сам бежал к казакам, спасаясь от очередного пана-рогоносца.

На мой взгляд, обстоятельства перехода Мазепы к казакам особого значения не имеют. Важно другое: Мазепа родился в дворянской семье, несколько поколений которой верой и правдой служили польским королям. Он получил воспитание, обычное для богатых польских семей и практически не имел ничего общего ни с малороссийским народом, ни даже с казацкой старшиной.

В Малороссии Мазепа делал карьеру у многих гетманов. Так, от Павла Тетери он перешел к Петру Дорошенко. Кстати, будучи у Дорошенко, Мазепа вступил в брак с богатой вдовой Фридрикевич, у которой от первого брака был сын по имени Криштов. Национальность богатой вдовы неизвестна, но ее фамилия и имя сына явно польские.

От Дорошенко Иван Семенович перебежал к гетману Самойловичу. В июне 1687 г. соединенная армия князя В. В. Голицына и гетмана Самойловича двинулась в Крым. Однако татары применили тактику выжженной земли, и армии пришлось вернуться. Татары и ранее постоянно поджигали степь при подходе неприятеля. Но тут малороссийские недруги Самойловича подали донос Голицыну, что поджег степи был совершен казаками по приказу Самойловича. Князю и его воеводам тоже надо было найти виноватого. Князь наябедничал правительнице Софье, и через две недели Самойлович был лишен гетманской булавы.

25 июля 1687 г. на реке Коломане состоялась Рада, на которой «вольными голосами малороссийских казаков и генеральской старшины» был выбран гетман Мазепа. Его избранию гетманом сильно способствовал князь В. В. Голицын. Иван Степанович немедленно отблагодарил князя, дав ему 10 тысяч рублей, изъятых у Самойловича.

Приняв булаву, новый гетман присягнул царям Петру и Ивану, подписав 22 статьи, определявшие статус Малороссии и самого гетмана. Запорожцев непосредственно касались только две статьи. Во-первых, запорожцы должны были по-прежнему оборонять от татар мало? и великорусские города и держать заслоны у Кызыкерменя и в других местах. Гетман должен был по-прежнему посылать жалованье запорожцам, в том же объеме, что и при Самойловиче. Запорожцы не имели право без санкции Москвы заключать мир с Крымом.

Во-вторых, гетман должен был построить укрепление (шанец) на левой стороне Днепра напротив крепости Кодак. «На Самаре и на Орели реке, и на устьях Орчика и Берестовой построить крепости и малороссийскими жителями населить и о том во все тамошние города универсчалы послать с разъяснением о том, что в те места могут все желающие без всякого препятствия приходить; запорожцы же к тем крепостям и к жителям тех крепостей касаться не должны».[154]

И действительно, в марте 1688 г. на реке Самаре недалеко от впадения ее в Днепр была заложена Новобогородская крепость. Строили крепость московские стрельцы и малороссийские казаки под командованием гетмана Мазепы. Гарнизон крепости по штату состоял из 4500 человек. «Посад крепости был заселен великороссийскими и малороссийскими поселенцами. Поселенцам велено было садиться за валом на посаде с правом торговать разными товарами, медом и водкой в кабаке, и в сентябре месяце того же года здесь поселена была тысяча семейств из разных малороссийских полков».[155]

В конце года крепость была закончена.

Запорожцы считали постройку крепостей на землях, которые они считали своей собственностью, нарушением прав Войска, но не вступали в открытый конфликт с Москвой. А вот к Мазепе у них накопился длинный список претензий: строительство крепости, удержание хлебного жалованья из Москвы для Запорожского Войска, недопущение свободной торговли Малороссии с Сечью.

Чортомлыкская Сечь 1652-1709

В 1689 г. князь Голицын вновь двинулся в Крым. В составе его армии было 112 тысяч человек. В ходе похода произошел достаточно скандальный инцидент. Регулярные русские войска осадили… Самар-Николаевский монастырь. Монахи этого монастыря состояли под покровительством Запорожского Войска и резко выступали против захвата земель на реке Самаре как малороссами, так и выходцами из центральной России. Несколько монахов по указанию Голицына были схвачены и подвергнуты жестоким пыткам.

Кроме этого «подвига» Василий Голицын приказал заложить на реке Самаре еще одну крепость — Новосергиевскую. Место для новой крепости выбрали в урочище Сорок Байранов выше Вольного брода. Крепость была начата строительством 20 июня 1689 г. и закончена 18 июля того же года. Официальное название крепости Новосергиевская употреблялось редко, а в основном ее звали Вольный городок.

Второй поход армии Голицына кончился неудачей, и русские войска ушли на север, оставив гарнизоны и припасы в двух новых городках.

После ухода русских казаки заключили мир с крымским ханом Эльхадж-Селим Гиреем. В ответ гетман Мазепа учинил полную экономическую блокаду Запорожья, запретив передвижение товаров и людей. Кроме того, несколько запорожцев подверглись нападениям в районе Севска и в гетманстве.

Все это вместе взятое вызвало возмущение запорожцев, которые собрали раду и вопреки желанию кошевого атамана Гусака отправили письмо польскому королю Яну Собескому. В письме запорожцы объявили королю, что Москва нарушает их вольности, что она хочет сделать их рабами царей и бояр и потому просили королевское величество о том, чтобы он «привел их под свою державу», за что обещали верно служить ему, как служили их деды и отцы прежним королям. «Пусть святой дух светит сердца вельможностей ваших, — писали запорожцы польскому гетману, — и даст вам здравый совет, а наше желание таков, чтобы оба народа, польский и малороссийский, соединились в одно».[156]

Поляки не имели возможности, да и желания начинать войну с Москвой и предложили запорожским посланцам подождать до лучших времен, не отказывая в принципе.

В Москве знали о контактах запорожцев с ляхами как через Мазепу, так и от собственной агентуры в Варшаве, но пока ограничивались чисто экономическими санкциями против казаков.

В апреле 1690 г. в Сечи началось «моровое поветрие», а в августе — огромный налет саранчи. Сочетание ряда факторов повлияло на настроения запорожцев, и к концу 1690 г. они вновь изъявили желание верно служить гетману и царю московскому. Соответственно, из Москвы и Батурина в Запорожье пошли обильные дары и пожалованья.

В январе 1691 г. в Сечь прибыл Петрик, а точнее, Петр Иванович Петричевский. У Мазепы он служил старшим канцеляристом при генеральной войсковой канцелярии и был женат на Ганке, племяннице генерального писаря Василия Леонтьевича Кочубея.