– И они не будут ровесницами. Надя вдвое моложе, поэтому мне нужна ваша помощь. Мое лечение все равно затянется на долгие месяцы, поэтому мне бы хотелось, чтобы вместе с пластикой лица начались операции по омолаживанию моего тела. Никто не должен догадаться о том, что мне уже давно за сорок.

– Но ведь это безумие! Надя, я не волшебник. Я не могу сделать невозможное, да и еще никто не придумал рецепт вечной молодости.

– В том-то и дело, что все вокруг называют вас волшебником. А за свое новое молодое тело я хорошо заплачу.

– Я в этом даже не сомневаюсь. Наденька, я, конечно, могу поднять обвисающие в силу возраста груди, сделать узкую талию, точеные бедра, сделать плоским живот, но я не могу поменять твои почки, печень, желудок и сердце на новые.

– Мне нужны только внешние изменения, а что касается внутренних органов, то я понимаю, что их ничем не заменишь. – Я как-то по-недоброму усмехнулась.

– Надя, боюсь, что твой организм вряд ли осилит такое количество операций. Он и так слишком слаб. Ведь это такой мощный стресс для организма. Ты хоть понимаешь, что в Москве в реанимации тебя пару раз возвращали с того света? Это не может пройти бесследно. Быть может, возрастные изменения можно будет на какое-то время скрыть, проведя не одну пластическую операцию, но куда ты денешь мозги сорокапятилетней женщины, ее восприятие мира, мудрость и жизненный опыт, наконец?!

– Я спрячу это глубоко внутрь, – честно призналась я доктору и, рыдая, бросилась к нему на шею.

Мне было невыносимо больно плакать. Под бинтами сразу защипало лицо. Казалось, слезы выедают глаза и обжигают кожу. Доктор притянул меня к себе, стал гладить по голове, пытаясь успокоить.

– Наденька, тебе нельзя плакать. Не стоит себя так истязать. Я не понимаю, ради кого ты согласна пойти на такие чудовищные эксперименты? Мне пятьдесят, и я бы никогда в жизни не лег под нож хирурга для того, чтобы выглядеть моложе. Ты находишься в прекрасном возрасте.

– Я хочу вернуть любовь мужа, – вновь всхлипнула я и стала рассказывать доктору про Стаса.

После всего, что со мною произошло, я в первый раз дала волю своим чувствам. Я рассказала безуспешно пытающемуся успокоить меня доктору о том злополучном дне рождения, на котором я узнала о неверности своего мужа.

– Он любит молоденьких, – всхлипывала я, не в состоянии взять себя в руки и остановиться.

– Да мало ли что он любит…

Я не знаю, сколько времени я говорила, прежде чем перестала рыдать. Я успокоилась и извинилась перед доктором за свою слабость.

– Простите…

– Ничего страшного. Тебя можно понять. Мне непонятно только одно: зачем тебе нужен гулящий муж? Зачем его возвращать? Уж если ты решила изменить свою жизнь, так меняй ее без него.

– За столько лет брака Стас стал мне дорогим и родным человеком. Я ведь совсем одна. Дороже его у меня никого нет.

– А почему у вас нет детей? Почему ты не родила от него ребенка?

– Потому, что Стас бесплоден, – с болью в голосе произнесла я.

– Твой муж не может иметь детей?

– Нет, – замотала я головой и посмотрела на доктора. – Вы спросите, почему я не родила от другого? Наверно, потому, что я очень любила Стаса и других мужчин для меня просто не существовало. Да и как я могла родить от другого, если мой муж бесплоден? Не могла же я его обмануть, если есть приговор врачей? Вот так мы всю жизнь и прожили. Если вы спросите меня о том, почему мы не взяли ребенка из детского дома, то я сразу отвечу: Стас был против. Он сказал, что если Бог не дал своего ребенка, то чужого нам не надо.

– А он никогда не чувствовал себя перед тобой виноватым? Ведь ты же здоровая женщина.

– Не думаю, что он мог чувствовать себя виноватым. Когда мы с ним сошлись и поняли, что у нас не может быть детей, мы захотели выяснить причину. Бесплодным оказался Стас. От него никто никогда не беременел, а у меня была прерванная беременность. Тогда он поставил меня перед выбором: если я хочу ребенка, то нужно разбегаться и искать себе другого партнера. Если я остаюсь со Стасом, то детская тема закрыта. Я сделала выбор в пользу Стаса.

– И не пожалела?

– Я не хочу отвечать на этот вопрос…

– А он у тебя еще и эгоист. Ведь чаще всего, если у супругов нет детей, то все винят в этом только женщин. Никто и никогда не думает о бесплодии мужа.

– Мне не перед кем оправдываться…

– И все же я не пойму, зачем тебе возвращать мужа, который изменял тебе на собственном дне рождения? Надя, может, нужно все же себя уважать? Твой муж любит молодых, и ты готова лечь под нож хирурга и полностью перекроить свое тело. Но ведь это же дикость! А если в его мозгу что-то переключится и он начнет гоняться за старыми и немощными бабками, ты сразу искусственно себя состаришь? Надя, пойми, так нельзя! Я работаю хирургом много лет, и мне действительно страшно, когда наши женщины перекраивают себя под своих мужчин. Муж любит грудь пятого размера, и жена спешит сделать себе грудь пятого размера. Муж хочет обхватить талию двумя руками, и жена тут же ложится под мой нож удалять себе несколько ребер. Но ведь это абсурд! Наденька, ради своего мужа ты пожертвовала самым святым – материнством. Теперь ты хочешь пожертвовать своим здоровьем. Неужели ты не понимаешь, что тот, с кем ты жила эти годы, не стоит твоих жертв?! Не стоит сбрасывать со счетов тот факт, что серной кислотой тебя облила любовница твоего мужа. Вполне возможно, что если бы ты не застала эту парочку в подсобке, то этой трагедии удалось бы избежать. Забудь про своего непутевого мужа. Ты и так хорошо о нем позаботилась. Оставила ему весь бизнес, все имущество, дом, квартиры, машины. А ведь он этого не заслужил. Всю свою семейную жизнь ты пахала как проклятая, а он лишь играл роль твоего мужа.

– Я приняла это решение еще в реанимации, когда мне делали документы на имя Нади… Своих решений я не меняю. Я хочу купить не только внешность, но и молодость…

Как бы доктор ни пытался доказать мне, что я слегка не в себе и что все должно быть естественно, я была непреклонна и после долгих и утомительных бесед все же уговорила его мне помочь. Странно, но с этого момента я больше не боялась зеркал и, по словам Льва Борисовича, облегчила его работу. Теперь он уже вполне спокойно сажал меня перед зеркалом и рассказывал о том, какие изменения в моем скелете он будет производить.

– На следующей неделе я поработаю с твоим подбородком. Предыдущие две операции так и не привели его к нужным пропорциям. Кстати, работать с костями мне придется около года. Тебя не пугает этот срок?

– Мне некуда торопится, ведь мне всего двадцать три, и у меня вся жизнь впереди, – безжизненно произнесла я и почувствовала, как на моих глазах вновь появились слезы.

– После года работы с костями я начну работать с мягкими тканями. Посмотрим, насколько быстро ты будешь восстанавливаться. Твоя новая кожа должна приспособится к новому скелету.

– У меня будет новый скелет?

– Мне придется изрядно с ним поработать.

…А затем началась череда сложнейших операций. Лев Борисович призвал себе на помощь еще двух хирургов. Каждый раз, когда меня везли в операционную, я закрывала глаза и молилась о том, чтобы все прошло хорошо. Тяжелее всего было сразу после операции. Я лежала, периодически теряла сознание от диких болей и боялась пошевелиться. Я вообще перестала понимать, когда я сплю, а когда теряю сознание. Постепенно у меня появились плоский живот, новая грудь, узкая талия (мне удалили ровно два ребра) и точеные бедра.

Я не могу описать, в каких страшных муках прошел этот год. В промежутках между операциями я все же набиралась сил и выходила в парковую зону, забинтованная с головы до ног. Не знаю, как я не сошла с ума за этот год и откуда черпала силы, чтобы вынести дальнейшие операции.

Однажды перед очередной операцией, почувствовав себя лучше, я вышла в общую парковую зону для того, чтобы погулять у озера. Даже не могу описать то состояние, которое я ощутила, стоя у воды. Мне стало невыносимо больно оттого, что где-то там течет жизнь, я а вынуждена находиться в клинике, страдая от бессонницы и диких болей. Поправив больничный халат, я села на землю, вытянула забинтованные ноги и стала наблюдать за кругами на воде.