И в 30-е гг. жизненный уровень рабочих оставался ниже того, который существовал в царской России. До 1927 г. этот факт открыто признавался советскими вождями, которые объясняли его последствиями империалистической и Гражданской войн. Так, по словам Ларина, весной 1923 г. зарплаты хватало лишь «на простецкое удовлетворение голода ржаным хлебом, картофелем и т. п.» при потреблении мяса на «гомеопатическом уровне».

С 1927 г. по указанию ЦК ВКП(б), в рамках развернувшейся в стране кампании по пропаганде реальных и мнимых достижений Советской власти, жизненный уровень городских рабочих в советской статистике всеми правдами и неправдами начинает завышаться.

Что касается условий труда, то в целом они были явно хуже, чем до революции, поскольку рабочим приходилось трудиться на изношенном довоенном оборудовании с большей, чем в прошлом, производительностью труда, которая достигалась прежде всего за счет умножения мускульных усилий. Высокий уровень заболеваемости рабочих туберкулезом был явлением обыденным. Голод давал возможность руководителям предприятий, следуя ленинской формуле о том, что распределение продовольствия «есть метод, оружие, средство для повышения производительности труда», с ничтожными затратами заставлять рабочих трудиться непосильно. За выданное дополнительно продовольствие (в небольшом количестве) голодные люди соглашались повышать выработку, становясь ударниками труда. В соответствии с директивами Центросоюза, Наркомснаба и ВЦСПС ударникам предусматривалось лишь повышение установленной нормы по мясу на 25 % и по жирам на 50 %. Им увеличивалось также количество дней с мясными обедами, им в первую очередь распределялись дефицитные товары. Но даже этих дополнительных пайков всем ударникам не хватало. В 1931 г. две трети, а в 1935 г. – три четверти рабочих официально считались участниками социалистического соревнования, причем половина всех рабочих числилась ударниками. Но льготами пользовались лишь 12 % из них.

Еще более тяжелым, чем в городе, было материальное положение сельчан. Искусственно вызванный голод начала 30-х гг. унес миллионы жизней. Колхозно-совхозный сектор давал к этому времени более 80 % товарной зерновой продукции. Однако объем поставок в город продуктов питания в целом упал, особенно продуктов животноводства. Причиной тому были неэффективность наспех созданных колхозов, случаи прогулов, хищений, небрежного отношения к скоту и технике. Заготовки 1932 г. шли с огромным трудом, много продуктов утаивалось, расхищалось, гибло. Ответом властей были репрессии уже против самих колхозников. Заготовители во многих хозяйствах подчистую забирали не только товарную продукцию, но и семена, а также зерно, предназначенное для оплаты по трудодням. Несмотря на засуху, из деревни было изъято больше хлеба, чем в рекордный по урожаю довоенный 1913 г.

7 августа 1932 г. был издан печально знаменитый закон «Об охране социалистической собственности», получивший в народе название «закон о пяти колосках», установивший жестокие наказания за «хищение социалистической собственности». За расхищение колхозной собственности, в том числе за тайный обмолот колосьев в поле, назначались крайне суровые меры – вплоть до расстрела. К уголовной ответственности привлекались даже дети. Госзаготовки «под метелку» прошли в основных зерновых районах – на Украине, Северном Кавказе, в Поволжье, откуда зерно шло на экспорт. И именно сюда пришел голод.

Официальная пресса упорно умалчивала факты недорода и голода. Такова была расплата властей с крестьянством за хлебные «стачки» конца 20-х гг., за сопротивление насильственной коллективизации. В помощь голодающим не была мобилизована ни советская, ни мировая общественность. Информация о голоде, высокой смертности, направлявшаяся в местные и центральные органы власти, становилась секретной.

В дни, когда голод уносил жизни тысячи людей, проходил I Всесоюзный съезд колхозников-ударников под лозунгом «Сделать все колхозы большевистскими, а колхозников – зажиточными».

С зимы 1932 г. нарастала смертность из-за недоедания. Имели случаи трупоедства и людоедства. Вымирали целыми семьями. Наиболее тяжелые потери понесла Украина. От голода здесь умерло 1,5 млн человек. Резко сократилось население Казахстана. В Российской Федерации голод прошелся по Ставропольскому краю и Северному Кавказу. В районах Среднего и Нижнего Поволжья от голода погибли более 200 тыс. человек. Пик смертности пришелся на весну—лето 1933 г. Общее число жертв достигло 3 млн человек. Весной 1933 г. голодающие районы получили от государства семена и начали сев, но «рукотворный» голод долго еще давал о себе знать.

Раскулачивание, выселение крестьян, голод и массовые репрессии сказались на состоянии дел в колхозах и совхозах. Многие хозяйства существовали лишь за счет государственных дотаций.

Огосударствление культуры и науки. На рубеже 20–30-х гг. в СССР заканчивается достигнутое после завершения Гражданской войны «мирное сосуществование» различных социокультурных и культурно-политических течений. Ужесточающаяся диктатура неотвратимо распространяется и на культурную сферу. Уже с конца 20-х гг. в стране сворачивается весьма ограниченный плюрализм, под флагом консолидации культурных сил распускаются литературные и художественные группировки, научные и философские общества. Вся культура стягивается в один тугой узел, политически контролируемый и жестко управляемый партией.

Крутой поворот в политике советского руководства по отношению к культуре намечается уже в начале 30-х гг. Определяющей становится линия на ее огосударствление. Только в 1928–1934 гг. ЦК опубликовал около 60 постановлений, охватывающих практически все области культурного строительства.

С одной стороны, реорганизации государственного управления в области культуры требовала логика укрепления власти, которая нуждалась во внешних признаках стабильности и которой были совершенно не нужны дестабилизирующие революционные, авангардистские изыски в этой сфере, характерные для первых послереволюционных лет. С другой стороны, повышение уровня образования и профессиональной подготовки основной массы работников, новой массовой интеллигенции, вело к росту их требований к доступу к ценностям культуры, организации досуга.

Символом смены ориентиров в духовной жизни советского общества стал приход в 1929 г. на пост наркома просвещения, вместо ушедшего в отставку блестящего и разностороннего человека А. Луначарского, «солдата партии» А. С. Бубнова. В этот период создаются новые органы отраслевого управления: Союзкино, Всесоюзный комитет по радиофикации и радиовещанию, Комитет по высшей технической школе. Для борьбы с религией на базе Союза безбожников была создана массовая общественная организация Союз воинствующих безбожников.

Созданное в 1929 г. Управление пропаганды и агитации (УПА) должно было жестко контролировать всю культурную жизнь в стране. Пришедшие в разных областях искусства к власти малообразованные, непрофессиональные люди стали делить мастеров на пролетарских «наших» и подозрительных попутчиков, которых постоянно подвергали проработкам.

С началом первой пятилетки обстановка штурмовщины распространяется на сферу культуры. Чрезвычайными мерами и в кратчайшие сроки решались задачи ликвидации неграмотности, введения всеобщего обязательного начального образования, массовой подготовки специалистов.

Государственное финансирование учреждений культуры сделало доступными для широких масс музеи, театры, филармонии и концертные залы и вместе с тем позволило использовать их в качестве мощного инструмента идеологической обработки. Одновременно создавались массовые общедоступные библиотеки, открывались новые театры, концертные залы, музеи, развивались различные виды художественного и технического творчества.

Новое мировоззрение вовсе не требовало, чтобы массы действительно осознавали причины и следствия, глубоко вникали в содержание политических ярлыков – достаточно было уверенности в безусловной экономической исключительности, безграничных возможностях и превосходстве общества, создаваемого в СССР, над другими странами. Главной чертой требуемого мировоззрения нового человека была убежденность в том, что советский человек – особый человек, наделенный высшими моральными и политическими качествами.