— Думаю, мне надо выпить. И выпить как следует, — задумчиво пробормотал Ратаган.

— Думаю, что не стоит, — отозвался Байклин. — Сегодня найдется применение даже такому увальню, как ты. — Он улыбнулся, чтобы слова его не прозвучали как колкость. — Мертах забрал одного миркана и шестерых стражей, они патрулируют Дол. Когда он вернется, я хочу, чтобы ты немедленно с ним связался и принял его донесение. Подберешь еще шестерых и отправишь их в дозор на смену Мертаху. А поведет их пусть Орд. — Он подошел к Ратагану и внимательно осмотрел его лицо. — Ты как, старый дружище, выдюжишь? А то, сдается мне, бой здесь у вас был жестокий.

— Да мне самый дохлый противник достался, — слукавил Ратаган. — А вот Ривен доказал, что он — настоящий солдат, и в нашем мире тоже, не только в своем. Теперь у него есть меч; я думаю, будет правильно, если меч этот останется у него.

Байклин подошел к постели Ривена.

— Ну, что ж. Рыцарь с Острова, будешь ли ты носить этот меч из дринанской стали и поднимешь ли ты свой клинок на защиту земли, которая хочет тебя убить?

— Да чего там! Помирать, так с музыкой, — сказал Ривен и сжал протянутую руку Байклина.

Какого черта?

Ривен имел уже большой опыт по части переломов. Он изучил досконально все разломы своих костей и знал их, наверное, ничуть не хуже, чем свое лицо. Разломы эти разбегались внутри его тела, точно трещины в монолитах гор, кроша пласты его памяти, и под давлением боли образы, запечатленные в воспоминаниях, сдвигались, скользили и, отслаиваясь, тонули в бездне забвения.

Теперь он снова стал инвалидом; изломанное его тело приковало Ривена к постели. Оттуда ему было видно небо за широкими окнами — пустое небо, разве что иногда проплывали в нем облака или темная птица парила вдали над холмами. Орлы кружили в небе Мингниша точно так же, как там, над Кемасанари.

Три дня Ривен добивался, чтобы кровать его передвинули поближе к окну, — Байклин был недоволен и все время ворчал, что при таком положении дел он вовсе не удивится, если в одну из ночей он застанет Снежного Исполина на коленях у Ривена, — и теперь мог спокойно обозревать южную часть Рорима и Круга, равно как и прохожих, снующих туда-сюда по своим делам. Так он лежал целыми днями, глядя в окно, пока ключица его и ребра мало-помалу срастались. Он наблюдал за дождем, принесенным упругим порывистым ветром от южного моря, что пробрался между холмами под прикрытием завесы туч, убегающих прочь от моря и солнца. А потом солнце рассеяло тучи. Ривен ежедневно видел какие-то сценки самой что ни на есть простой повседневной жизни и лица людей, которые были ему как-то смутно знакомы или будили в нем ощущение узнавания, как будто он знал их, но забыл. Невероятно, что они существуют. И существуют такими, какими он их придумал и воплотил на бумаге… Невероятно и то, что когда-то они для него не существовали, ведь он теперь говорит с ними, может к ним прикоснуться, вместе с ними ест и пьет. Выдуманные им люди одеваются в лен и кожу, желают ему доброго утра, скачут на конях мимо его окна, возвращаются с охоты, с тушей оленя поперек седла, сидят на пороге сторожевого шатра или пьют пиво в большом обеденном зале. Он испытал кошмар встречи со Снежными Исполинами, когда они увидели Ривена и узнали его. И вот теперь ему дозволено пожить какое-то время внутри его фантазии… носить на поясе меч, может быть, ездить на боевом коне… быть солдатом, настоящим солдатом, каким ему всегда так хотелось стать. Но не следует пытаться-продлить то, что заканчивается, даже самое лучшее.

Всю следующую после нападения Исполинов неделю Рорим хоронил своих мертвых и восстанавливал стены. Байклин и Мертах с отрядами мирканов и стражей разъезжали дозором по Долу и предгорьям, время от времени наведываясь в деревни и пастушьи хижины Раларта и ободряя их обитателей. Но все равно каждый раз, когда они возвращались в Рорим, по пятам за ними следовала небольшая толпа пеших людей, — беженцы, которые побросали свои фермы в предгорьях, чтобы искать убежища за стенами Круга. Они рассказывали всякие ужасы о набегах волчьих стай и об одиночных разбойных нападениях Исполинов. Снег с холмов сошел, но дикие твари так и остались в долинах. Весь урожай погиб. Ждать беды осталось недолго: очень скоро Долы сполна ощутят, что значит голод.

А Гвилламон уже почувствовал, что значит нехватка места, ибо все больше и больше людей Раларта искали убежища внутри Круга. Те из фермеров, кто жил в Рориме постоянно, буквально завалили Гвилламона жалобами и просьбами. Земля внутри Круга считалась общинной, и жители Рорима могли ею пользоваться свободно с разрешения Варбутта, но в последнее время поголовье скота резко возросло — пастбищ под стада катастрофически не хватало. В новопостроенных хижинах тоже уже не хватало места для нескончаемо прибывающих беженцев, и в Рориме стали подумывать о создании большого временного поселения. Устройством вновь прибывших в окрестностях Рорима занялись отряды стражей, причем переселение это далеко не всегда проходило гладко. Тех же, кто остался в Рориме, обязали выделить добровольцев для пополнения отрядов народного ополчения, — занятия под руководством мирканов проходили на специальном тренировочном поле в западной части Рорима. Обо всем этом Ривен узнал понаслышке, пока коротал время в постели, абсолютно беспомощный, и ждал, когда, наконец, срастутся переломы. В долгие эти дни Ривен не раз слышал о новых атаках на Дол, о постоянных набегах на стада или о том, что свирепых гриффешей видели уже у самых стен Рорима. Он теперь редко виделся с Байклином, ибо, как только тот вернулся в свой мир, на плечи его лег тяжкий груз многочисленных обязанностей, поскольку Варбутт передал ему управление всеми повседневными делами Рорима. И потом, была еще Мира, сестра Данана. Все редкие свободные вечера Байклин, похоже, проводил с нею. Мира — миниатюрная черноволосая девушка с бледно-зелеными глазами — не любила болтать, но чистое лицо ее с тонкими чертами так и светилось радостью, когда Байклин был рядом. Да и он, судя по всему, находил в ее обществе отдохновение от всех забот. Ривен по ее внешнему виду полагал, что она — совсем юная девушка, но на самом деле, как он вскоре узнал. Мира была даже немного старше Байклина. Им бы давно уже следовало пожениться, доверительно сообщил Ривену Ратаган, но прежде Байклину еще нужно было поунять зуд в пятках, а она, кажется, не особенно тяготилась затянувшимся ожиданием.

Конечно, Байклину помогали Гвилламон, воевода, и отец Ратагана, Юдайн, но все равно у него почти не было свободного времени. Лишь иногда он приходил к Ривену, — как правило, по вечерам и нередко в компании Гвилламона, — и они говорили часами, пока у Ривена не начинала болеть голова.

Зато Ратаган — еще один «инвалид» — сидел у Ривена почти все время. И не только Ратаган. Та девушка, Мадра, похоже, взяла на себя обязанности сиделки и доброй нянюшки и буквально не отходила от Ривена, что несказанно забавляло Ратагана. В конце концов Ривен привязался к ней, и ее присутствие стало для него таким же привычным и желанным, как и присутствие смешливого гиганта. У Мадры было лицо в форме сердечка, обрамленное длинными локонами пушистых каштановых волос, а задумчивые карие глаза и густые брови придавали ей несколько грустный вид. Ривену нравилось, когда она была рядом.

И был еще Айса, миркан. Но, будучи воином, Лиса не баловал Ривена болтовней. Он взял в привычку стоять у двери комнаты Ривена, сосредоточенный и молчаливый, ни дать, ни взять, — каменное изваяние стражника на часах. Но он все-таки был едва ли не самым молодым из соратников своих мирканов, и Мадре не раз удавалась расшевелить его, тогда суровое лицо воина озарялось внезапной застенчивой улыбкой. Как телохранитель Ривена Айса ни на мгновение не оставлял его одного.

Из своих вечерних бесед с Байклином, Гвилламоном и Ратаганом Ривен понял, что назревают какие-то немаловажные политические события. Перед баронами Раларта, присягавшими на верность Варбутту, встали две неразрешимые проблемы. Во-первых, гибель урожая грозила их владениям если не катастрофой, то повальными бедствиями, а во-вторых, их весьма беспокоил тот факт, что люди из их поместий толпами снимались с насиженных мест и бежали, ища убежища в Рориме под защитой стен и воинов города. Понятно, они не имели возможности обеспечить своим людям такую защиту, которую мог предложить им Варбутт, а поскольку на каждого из баронов — а они прежде всего блюли, само собой разумеется, свой интерес, — приходились считанные единицы верных вассалов, бароны эти взирали на отряды народного ополчения, проходящие воинскую подготовку под сенью Рорима, не без боязни и обоснованных опасений.