— Я удивлюсь, если они не видели, как мы улетели.

— Когда я вернусь назад, они схватят меня. Я все еще не уверена, хочет ли этого Марик, но подозреваю, что меня или убьют, или живьем отдадут ракшасам, — подняв руки, она закрыла ими лицо. — О мой друг, прости меня, я вовсе не хотела впутывать тебя в эту свистопляску. Она не имеет к вам отношения, а теперь мы оба нарушили законы твоего народа.

— Твоя жизнь подвергалась опасности, разве не так?

— Да, — ответила она с уверенностью в голосе. — Клянусь тебе, Акор: если бы люди Марика схватили меня, я была бы уже мертва или того хуже. Когда я вернусь, так и произойдет.

— Тогда все довольно просто. Ты не вернешься.

Ланен

В изумлении я уставилась на него широко раскрытыми глазами, и рот мой, должно быть, приобрел идеально круглую форму.

— Но… но… разве твой народ… разве Шикрар не…

Он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Дорогая моя Ланен, я дал тебе свое слово. Ничто не сможет причинить тебе вред, пока я жив и способен защищать тебя.

Я прикрыла рот ладонью.

— Милостивая Владычица! — пробормотала я. — Акор, знай же, что я готова была пасть на колени и умолять тебя и Шикрара позволить мне остаться здесь, на этом острове. Я уже все продумала: я бы оставалась по ту сторону Рубежа, жила бы себе в одной из хижин. Но я вовсе не хотела, чтобы ты нарушал законы своего народа!..

Я вздрогнула от неожиданности, когда он вдруг мягко обнял меня своим ближайшим крылом. Прикосновение было нежным.

— Дорогая моя, я уже решил, что именно этот закон основывается на старых предрассудках и древних обидах. Будь это в моих полномочиях, я бы отменил Великий запрет и вновь установил мир. Но это возможно только на Совете.

— На Совете?

— Да. Я не знаю, как осуществляется управление среди твоего народа, но мы каждые пять лет собираем Совет. Любой из представителей нашего племени при желании может выступить на нем. А иногда Совет собирается по особым случаям — как вот сейчас. Я повелел Совету собраться завтра, — я готова была поклясться, что голосом своим он сейчас донельзя походил на Джеми, когда тот порой вел себя бесцеремонно. — Должно быть, будет интересно.

— Ха! — фыркнула я. — Интересно! Да они нас обоих слопают на завтрак!

— По крайней мере, это будет для всех внове.

Откинув голову, я расхохоталась. Не спрашивайте почему. Угроза, исходившая от Марика, как-то сразу улетучилась — лишь стоило мне представить, как все члены Совета подступают ко мне с жутким намерением пожрать меня, уже приготовив солонку. Когда я рассказала Акору о причине своего смеха, на некоторое время своды пещеры заволокло паром.

Марик

Очнувшись, я увидел одного из своих охранников, склонившегося надо мной.

— Где она? — пробормотал я, ощупывая челюсть. Говорить было больно.

По моему распоряжению листосборцы повсюду ищут ее, господин, однако пока не нашли. Сул побежал за ней, но ей удалось значительно оторваться, пока он выкарабкивался из-под меня, — смиренно повесив голову, болван объяснил, как Ланен сумела сбежать; огромная шишка на лбу молчаливо свидетельствовала в пользу правдивости его рассказа.

— Приведи сюда целителя, — приказал я ему, поднявшись. — И позови ко мне Кадерана.

Майкель, мой целитель, занимался мною, когда явился Сул. Выражение его лица красноречиво говорило само за себя. Я потребовал ответа:

— Где она?

— Прошу тебя, не говори пока ничего, повелитель, это мешает мне врачевать тебя, — мягко напомнил меня Майкель. Я недовольно промычал.

— Она сбежала, господин, — ответил Сул, и в голосе его слышалось изумление. — Она намного опередила меня, и я потерял в лесу ее след, поэтому побежал назад в лагерь и снарядил несколько поисковых групп из всех, кто подвернулся под руку. Я взял с собой двух надежных парней и отправился с ними вдоль Рубежа, на случай, если ей вздумалось бы побежать тем путем, — тут-то мы ее и сцапали бы. Мы, должно быть, прошли вдоль изгороди добрую милю, как вдруг я услышал голоса и увидел что-то впереди, возле того места, где вы встречались с драконами, господин, — голос его снизился до почтительного шепота. — Там был один из них, по эту сторону изгороди, и я видел, как он схватил ее в лапы, взлетел и унес прочь.

Я простонал. Проклятие всех Преисподних! Она не только говорила с ними, но и завела дружбу! Дружбу настолько тесную, что они решили ее спасти! А я был уже настолько близок к цели! Как же ей удалось противостоять амулету? Он ведь был создан самим Берисом — она должна была пасть на колени! Если только…

Если только она не обладала какой-то врожденной способностью к сопротивлению.

В дверях появился Кадеран, и полумрак милостиво скрывал от меня его резкие черты лица и прилизанные волосы. Глаза горели от возбуждения.

— Эта тварь была по эту сторону Рубежа, ты уверен в этом? — спросил он Сула.

— Да, господин. Я видел, как он наклонился и подхватил ее, — ответил Сул.

— Вы свободны, — сказал он обоим охранникам, и те вышли наружу, заняв свое обычное место.

Майкель все еще занимался моей челюстью, так что я не мог говорить, но по лицу Кадерана я все понял прежде, чем заговорил он сам.

— Они в наших руках, мой господин. Разве ты не сказал, что договор предусматривает, что они должны оставаться по ту сторону границы?

Я промычал в знак согласия.

У него на лице появилась вкрадчивая улыбка.

— Драконы — существа Порядка, мой господин. Они крепко связаны им. Это твой козырь в переговорах, который они не посмеют отвергнуть. Тебе, возможно, и вовсе не придется прибегать к вылазке.

Целитель наконец-то закончил возиться со мной, и я прогнал его:

— Теперь я уже выживу, Майкель, спасибо тебе за твои старания. Мне с господином Кадераном нужно побыть наедине.

Ни слова не говоря, Майкель поклонился и вышел.

— Растолкуй.

— Из своих источников я узнал, что если ты сумеешь отыскать среди их законов положение, которое они сами же и нарушили, они вынуждены будут возместить весь ущерб, — он радостно потер руки. — Она сделала все за тебя, господин. Сбежав к ним, она тем самым заставила их нарушить собственные законы. Ты только подумай! Теперь драконье золото нужно будет лишь попросить! — он зашелся тонким, высоким смехом, от которого у меня по хребту пробежала дрожь отвращения.

— Довольно! — оборвал я. — Завтра в полдень ты будешь сопровождать меня к месту встреч. А пока не потрудишься ли объяснить, как эта девчонка ухитрилась противостоять силе моего амулета?

— Что?!

— Да, господин колдун. Она была совсем уже в моей власти, я это чувствовал, но стоило мне заговорить с ней о том, что я хотел узнать, как она тут же отстранилась, а в следующее мгновение ударила меня.

Кадеран не сумел скрыть улыбку.

— Да, это очень забавно, не спорю, — сказал я кисло. — Чтоб она тебя когда-нибудь так же огрела! Глупец! Мне наплевать на свои Шишки. Как ей удалось воспротивиться силе амулета?

— Не могу понять, господин. Ни одна женщина не в силах устоять при воздействии его чар. На мужчин он никакого действия не оказывает, пока, конечно, его носит мужчина; впрочем, Раз он создан лично для тебя, то, даже если какая-нибудь женщина вздумала бы украсть его, ты-то все равно был бы защищен от его чар. Но…

— Неужели же все так просто? — я удивился своей догадке. — Он был создан для меня, я защищен от его чар. Как же он может воздействовать на ту, что является плотью и кровью моей?

Глаза Кадерана широко раскрылись, затем сузились вновь, и лицо его исказила отвратительная улыбка.

— Да, мой господин. Вне всякого сомнения, ты прав. Думаю, нам пока не нужна ее кровь, хотя, когда она вновь окажется в твоей власти, я бы все же посоветовал совершить обряд — на всякий случай. Если только она на самом деле не мужчина…

— Она женщина, можешь мне поверить.

— …или не дракон, то единственное тому объяснение — она и впрямь является твоей дочерью. Твоим первым ребенком, господин Марик, и ценой, благодаря которой ты прекратишь свою боль.