Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Мертвый мальчик, — повторил Люк. — Реально круто.

В это мгновение Альберта взаправду начало тошнить.

Он закричал и закопошился, стараясь выбраться наружу, но Зверь и Шип поймали его за рубашку, словно котенка за шкирку, и передали обратно Люку. Тот принялся тыкать головой Альберта вниз, в яму, приговаривая:

— Смотри, смотри, ты, долбаная девчонка, ты, пидор. Видишь, это реально круто!

Альберт уже не пытался бежать, только всхлипывал и давился соплями, когда Люк его отпустил. И я тоже остался на месте, даже когда Люк взял в руки ветку и начал тыкать ею в мертвого ребенка.

— Вот теперь будет самое интересное, — заявил он.

Да, я остался на месте. Я не мог не смотреть дальше — хотя бы для того, чтобы убедиться, что не сошел с ума из-за увиденного.

Люк ткнул мертвого мальчика, и тот пошевелился — сначала конвульсивно, затем слабо ухватился за ветку в руках Люка и наконец принялся ползать внутри коробки, подобно сонному, неуклюжему зверьку, цепляясь за картон кончиками иссохших пальцев.

— Что он такое? — не мог не проговорить я.

— Зомби, — ответствовал Люк.

— А зомби не должен быть черным?

— Ты имеешь в виду — ниггером? — Это было еще одно из любимых словечек Люка в тот год. Впрочем, так он называл всех подряд, вне зависимости от цвета кожи.

— Ну, сам понимаешь. Вуду… Гаити и все такое.

Пока мы говорили, мертвый мальчик приподнялся и едва не вылез из коробки. Люк толкнул его в лоб своей палкой и опрокинул назад.

— Думаю, если мы оставим его погнить еще какое-то время, он станет достаточно черным, чтобы даже тебе понравилось.

Мертвый мальчик теперь неотрывно глядел на нас, издавая блеющий звук. Самое ужасное заключалось в том, что у него не было глаз — только огромные впадины, заполненные грязной слизью.

Альберт к тому времени мог уже только хныкать и звать маму, а Люк и его приятели, еще немного потыкав и погоняв мертвого мальчика палкой, вскоре утомились этой забавой. Люк обернулся ко мне и сказал:

— Теперь можете идти. Но сам знаешь, если ты или твой ссыкун-братец расскажете кому-нибудь об этом, я вас убью обоих и принесу сюда, чтобы мертвый мальчик мог поесть.

Я не очень хорошо помню, что мы с Альбертом делали в продолжение того дня. Мы бежали сквозь лес — это точно, падали, окунались лицами в ручей… Потом бродили вдоль старой железнодорожной насыпи, переворачивая устилавшие ее плиты в поисках притаившихся там змей, и все это время Альберт не переставая говорил о мертвом мальчике и о том, что мы не можем просто так это оставить. Я позволил ему выговориться, затем мы отправились домой ужинать и сидели тихо-тихо, пока мама и отчим Стив пытались выяснить, чем мы занимались весь день.

— Просто играли, — отвечал я. — В лесу.

— Им полезно гулять и играть на природе, — сказал Стив маме. — В наше время слишком много детей проводят все время перед телевизором и впитывают оттуда всякие нездоровые вещи. Я так рад, что уж наши-то дети нормальные.

Но Альберту, как оказалось, еще долгие недели предстояло кричать во сне и мочиться в постель. В результате все события, что происходили тем летом, были как никогда далеки от нормальных. Проблемы брата с головой оказались слишком очевидны, так что именно ему из нас двоих предстояло в конце концов пережить визиты к специалисту. Но что бы Альберт ни наговорил в ходе терапевтических сеансов, ему не поверили. Никакая полиция не перевернула лес около Воровского ручья вверх дном, Люк Брэдли и его неандертальцы не были арестованы; про меня же все более или менее забыли.

Вышло так, что у меня оказалось гораздо больше свободного времени, чем было прежде. Я использовал это время для того, чтобы размышлять над своей собственной жизнью: например, над тем, как ненавистны мне школа и отчим Стив, невыносимый ханжа и педант. Со всей мудростью двенадцати лет и нескольких месяцев я принял решение, что если хочу выжить в этом грубом, жестком, злом мире, то и сам должен стать грубым, плохим и, скорее всего, злым.

И я решил, что Люк Брэдли сможет ответить на все мои вопросы.

Теперь уже я сам искал встречи с ним, и найти ее было не сложно. Люк обладал удивительной способностью оказываться в нужном месте именно в то мгновение, когда ты собирался продать ему душу. Короче, прямо как у дьявола.

Мы встретились в городе, перед витриной «Города игрушек» Уэйна, где я обычно покупал сборные модели. Мне нравилось строить эти модели, и еще собирать научные головоломки, но в этом я никогда бы не признался Люку Брэдли.

Так что мне оставалось лишь застыть на месте, увидев его там.

— Вот так вот, — произнес Люк. — Не маленького ли трусливого козла я вижу?

Он дохнул дымом своей неизменной сигареты.

— Привет, Люк, — отозвался я.

Затем кивнул его свите, состоявшей из Шипа, Зверя и почти лысого, бледного, похожего сложением на гориллу парня, который носил неожиданную для него кликуху Весельчак. Здороваясь, я успел сунуть в рюкзак свою последнюю покупку из магазина игрушек, надеясь, что никто не обратит на нее внимания.

Весельчак сграбастал меня за загривок и вопросил:

— Чего мне с ним сотворить?

Прежде чем Люк успел ответить, я обратился к нему:

— Эй, а мертвый мальчик все еще у тебя в форту?

Вся компания помедлила. Этого они не ожидали.

— Ну, просто он такой клевый, — продолжал я. — Хочу еще раз на него поглядеть.

— Хорошо, — отозвался Люк.

Поскольку никак иначе добраться до форта было невозможно, мы отправились пешком и почти час шли до леса возле Воровского ручья. На этот раз Люк не стал размениваться на церемонии. Мы просто залезли внутрь форта и сгрудились вокруг ямы.

Запах там, если это только возможно, был еще хуже.

И мертвый мальчик — на этот раз уже сам по себе — двигался внутри коробки. Когда Люк отогнул картонную крышку, зомби поднялся и уставился на нас ужасающими, заполненными гноем глазными впадинами. Он снова издавал этот блеющий, жалобный звук и хватался пальцами за край коробки.

— По-настоящему клево, — выдавил я из себя и тяжело сглотнул слюну.

— Он у меня умеет выделывать трюки, — сказал Люк. — Гляди.

И мне ничего не оставалось, как смотреть. Люк продел палец сквозь кожу на подбородке мертвого ребенка и вытянул его из ямы, как попавшуюся на крючок рыбу. Мертвый мальчик вскарабкался на край коробки, затем, уставясь в никуда, припал к краю земляного пола.

Люк медленно провел рукой перед лицом мертвого мальчика. Щелкнул пальцами. Ребенок никак не отреагировал. Тогда Люк ударил его по щеке. Мертвый мальчик тихонько захныкал и вновь издал тот же блеющий звук.

— Всё, выходим, — скомандовал Люк.

Все мы выползли наружу, а затем Люк потянулся назад какой-то палкой, ткнул ею мертвого мальчика, и тот выбрался следом за нами. Он цеплялся за палку, пытался грызть дерево, но движения были неловкими, и по большей части зомби просто щелкал зубами в воздухе и обдирал о палку лицо.

Теперь он был передо мной как на ладони. И он действительно гнил — так, что кости торчали из коленей и локтей, на голове остались лишь жалкие островки темных волос, все ребра до единого выдавались на голой спине зловещим рельефом, а между ними в коже зияли настоящие дыры.

— Глянь сюда! — произнес Люк. — Смотри, как он танцует!

Он принялся вертеть палкой — еще и еще раз по кругу, — и мертвый мальчик, цеплявшийся за нее, спотыкаясь, кружился вместе с ней.

Подал голос Весельчак:

— Прикиньте, если у него голова закружится, его, думаете, вырвет?

Люк выдернул палку из рук мертвого мальчика и с отчетливым шмякающим звуком ударил его по спине. Ребенок упал на четвереньки и так застыл, свесив голову.

— Не может его вырвать. У него внутренностей не осталось!

На это все они рассмеялись. Мне было не очень понятно, что тут смешного.

Но, несмотря на свое отвращение, я старался как мог уловить, понять, что же во всем этом есть привлекательного. Хотелось мне этого или нет, но я все еще был более или менее нормальным ребенком, у которого в школьном ранце лежала несобранная пластиковая модель триплана марки «Фоккер»… И все же я хотел встать наравне с Люком Брэдли, несмотря на то что боялся его сильнее, чем когда-либо. Я решил для себя, что и необходимо бояться того, что ты делаешь, и тех, с кем водишься, для того чтобы быть по-настоящему плохим парнем. Нужно поступать так, как поступает Люк. В этом и состояла вся суть моего бунта.

2
{"b":"139263","o":1}