Один за другим к нему подходили маленькие человечки, и он каждому пожимал двумя пальцами руку.
-Славик, - сказал на прощание за всех взрослых командир корабля Мазиль, - мы благодарны тебе за гостеприимство, за то, что ты встал на пути козы - ведь она могла растоптать наших мальчишек. Ты смелый, у тебя доброе сердце. Оставайся таким всю жизнь.
Семеро взрослых космонавтов чуть наклонили головы и потом помахали землянину руками.
И вот тринадцать маленьких человечков один за другим стали исчезать в кукурузном лесу.
Спрыгнул и Питя со Славикиного колена, заговорил быстро:
-Слышь, Слава, я сперва думал, что в футболе я буду нападающим, но потом передумал. Лучше буду вратерем. Ты как считаешь - у меня получится?
-Конечно, получится, - улыбнулся Славик. - Ты ведь быстрый, ловкий. Это из Щипана вратаря не получится.
-Щипана мы судьей сделаем, если он не похудеет. Что ты на это скажешь?
-Я? - Славик нагнулся к Питиной голове и пальцем пригладил ему волосы. - Взъерошились, - объяснил он дрогнувшим голосом. - Меня зовут. До свидания.
-До свидания...
И Питя пропал в темноте, которая к этому времени уже опустилась на огород.
Славик встал. Прислушался. Вовсю пели сверчки. Голосов космонавтов не было слышно. Должно быть, они уже в кораблях.
Отец сразу заметил его настроение.
-Простились?
Славик смог только кивнуть.
-Ну, ложись спать.
-Мне нужн встать до восхода солнца.
Отец подошел к отрывному календарю.
-Значит, в шесть. Разбужу.
Уснул Славик быстро.Увидел голубые блуждающие огоньки в кукурузе - ярко-ярко! - и стал падать в какую-то глубокую темную яму. Еще, кажется. не долетел до дна, как кто-то тронул его за плечо. Он тут же сел, подумав, что это кто-нибудь из пришельцев.
-Без пяти шесть, - тихо сказал отец. - Накинь на плечи одеяло и иди. Мне пойти с с тобой?
-Идем. - Славик спустил ноги с высокой кровати.
Кухня дохнула на него запахами вареной картошки и хлеба. В сенях за щиколотки схватили холодные руки сквозняка. Толкнул тяжелую дверь, она заскрипела. И такими душистыми цветами омыло лицо, что Славик чуть не задохнулся
Со всех сторон пели петухи.
-Давай смотреть вон туда, - Славик показал на кукурузу. - Сколько уже?
-Без одной минуты шесть, - ответил отец, поддерживая одеяло на плечах сына.
-Вон они - смотри! - крикнул Славик.
Над кукурузой завис серый диск. Повисел, покачиваясь, словно решая, лететь ему или нет, и рванул вдруг в сторону и вверх и сразу же исчез из виду.
Место первого диска занял второй. Славик закричал:
-Ребята, я вас вижу! До свидания! Питя, пока! Пока! Прилетайте еще!
Диск повисел в воздухе, покачиваясь чуть дольше первого. Миг - и так же рванулся в сторону и вверх.
Стало тихо-тихо. Даже деревенские петухи замолчали на целых две минуты. Потом снова раздалось неуверенное:
-Ку-ка-ре-ку-у?
И ему тут же ответили:
-Ку-ка-ре-ку-у-у!
Зачем художнику коза
Хорошо было идти по отвоеванному у трактора лугу! Сохранившиеся под кустами цветы тысячелистника, голубого цикория и желтой ястребинки кивали Кубику и Славику, кланялись, благодарили, казалось, за спасение.
Нинки с ними не было - завтрашняя первоклассница уехала с бабушкой в райцентр покупать что-то для школы.
Шагали по лугу молча. И вдруг Славик, шмыгнув носом, спросил:
-Дядя Витя, ну зачем вам коза? - Слезы уже готовы были брызнуть, и он надеялся, что смешной рассказ отвлечет его.
-Коза? Зачем мне коза? - Кубик остановился. - Ты ведь знаешь, что до сих пор я тебе говорил только парвду?
Славик кивнул.
-А хочешь, я расскажу тебе сказку? Сказку о том, для чего мне коза?
Славик снова кивнул.
-Тогда слушай. - Кубик двинулся шагать по лугу, двинулась вперед и его сказка. - Жила-была на свете коза... Она до невероятности была похожа на одного человека - та же бородка, те же глаза, те же рога...
-Рога? Разве у человека бывают рога?
-У этого - да. Он был ужасно бодливый, и тем, кто его хорошо знал, казалось, что у него, кроме козьих бороды и глаз с вертикальными щелочками, есть еще и рога. Ну и вот, этот человек...
-Вы же про козу начали рассказывать!
-Не перебивай, если хочешь слушать дальше. Этот человек, тоже, между прочим, художник или, вернее. числящийся художником, был бездарен. Без-дарен, Славик, и нет, быть может, беды большей для человека, чем эта. Он завидовал другим художникам, но подняться до их уровня не мог. Не мог - его картины были унылы, безрадостны, как... ну с чем сравнить мне его холсты? - Кубик обвел взглядом луг.
Славик тоже огляделся.
-Вот невезение! Нет здесь ничего унылого, хоть луг и скошен, и близко осень. Все хорошо: и старые деревья, и кусты, и редкая зелень, и желтизна там и сям. Вон сиреневый тон заполняет низину, а пашня за рекой - глянь-ка! - фиолетовая, сизая... А речка - обрати внимание - стальная, голубая, синяя. Не с чем мне сравнить унылые картины этого художника! Разве что с передником Евдокимовны... Так вот, чтобы подняться в признании до других художников, а может, даже обогнать их, стал человек, похожий на козу, их бодать...
-Как это?
-Нет ничего проще. Он стал говорить, что творения их сложны, непонятны, что таких красок в природе нет...
-И ему поверили?
-Дело в том, что он говорил это не художникам, а людям, от которых зависело - взять или не взять картину на выставку. А те, видя перед собой действительно не с первого взгляда понятные холсты, с ним соглашались. И вскоре тот человек поднялся выше тех, с кем соперничал. И они даже стали от него зависеть! Его картины, похожие на передник Евдокимовны, висели теперь на каждой выставке. Наш козьебородый и козьеглазый стал даже поучать других художников, как нужно работать кистью, а если с ним не соглашались, бодать их...
-Это сказка? - недоверчиво спросил Славик.
-Конечно! Разве ты не видишь, что здесь все неправда? Разве бывают на свете рогатые люди?
-По-моему, бывают, - задумчиво ответил Славик. - Дядя Витя, а вы ведь так и не сказали, зачем вам коза.
-Самое главное забыл! Слушай же. Ты знаешь, что я беру Маньку на этюды..Ну так вот. Работаю как-то я, работаю, увлекся, вдруг слышу: сзади кто-то шевелится. Оглянулся - и не пойму: кто? Манька или... ведь моя коза и тот человек, о ком я говорил, до невероятности похожи! Наконец до меня дошло: тот человек, что поучает меня, бодает и критикует, - он ведь всего-навсего... коза! А я-то разговаривал с ним, спорил как с человеком! И так, Славик, стало мне легко и хорошо, так весело, что я рассмеялся. Понял теперь, зачем мне коза?.. Боюсь только, что когда я вновь увижу того человека, то расхохочусь прямо в его козьи, с вертикальными щелочками глаза...
-Нинка сказала бы сейчас: критикант ты, Кубик, - проронил Славик.
-Но ты-то ведь этого не скажешь. А теперь, когда сказка кончилсь, я расскажу тебе правду. Моя коза, Славик, очень умная, говорящая. Она мне с утра говорит: "Не ме-е-едли! Не ме-е-ешкай!" А мне, понимаешь, иногда, как всякому нормальному человеку, до смерти хочется еще поваляться, полентяйничать. Я и говорю ей: "Поешь хлеба, коза, у меня позавчерашний остался, я его в воде размочу". А коза мне в ответ: "Не надо мне хл-е-еба. Я когда траву жую, по сторонам смотрю, природой любуюсь. Пошли, пошли, нечего бока отле-еживать!" А на лугу она мне подсказывает: "Не ме-е-елочи! Лучше ме-еньше, да лучше. Что за ме-е-ешанина! Знай ме-е-еру!"
Разговаривая так, художник и Славик подошли к речке и сели на песок.
-Дядя Витя, а вы когда домой поедете?
-Не скоро. - Кубик набрал мелких камешков и стал бросать их в воду. - У меня впереди осень. - Камешки падали в воду: плюм! пляк! плик! - Я жду ее с замиранием сердца, как праздника, как всесветного и всесветлого бала, на который буду приглашен. Все там будут в ярких платьях - в желтых, красных, багряных... Грянет музыка, всё закружится, завертится... Облака, птицы, деревья, - а листья будут срываться с них и все еще кружить, кружить...
