С Макаром я больше не виделся. Через год получил от него приглашение на свадьбу, да никуда не поехал. А еще через два узнал, что распалась его семья. Загуляла жена, и муж решил проблему привычным и единственно верным способом. Он совершил убийство. С особой жестокостью. Зачем-то отрезав голову ухажеру.

Макар получил несколько лет и, может, сидит до сих пор. А мы, кто слышал об этой истории, так и не поняли его поступка. "Всех любовников не перебьешь, — говорили мы. — Жену надо было валить".

…Рикошет. Один из многих героев "Ночного патруля". Он еще недолго гулял по Грозному после нашей разлуки. Недолго пил водку и потрясал окружающих своей храбростью и безумием. Шлялся по ночному городу, пристреливая оружие по лампам на фонарных столбах, дрался с кадыровцами и еще не всегда получал по зубам. Человек — катастрофа. Оторви да выбрось. А в работе всегда первый среди остальных. А в бою никогда не покажет спины, никогда не оставит товарища.

Рикошет подорвался на фугасе в мае 2005-го. Отделался тяжелой контузией. Но на этом кончилась его служба в Чечне. Рикошета словно собаку вышвырнули из отдела. Лежачего увезли на блокпост к землякам из русского ОМОНа. Отправили вдогонку деньги и документы: отслужил.

Сейчас каждую весну он лежит в госпитале. Никак не проходят головные боли, никуда не девается из конечностей дрожь. Да, в душе он ничуть не изменился. Такой же сумасброд и оптимист.

— Можно жить, — улыбается он. — Можно. Есть у меня радость: водка и бабы. Зря мы по молодости их пропускали…

— А когда кончится твоя радость?

— Тогда и помру. Самый срок мне.

…Мурат. Он был следующим после Рикошета. Его расстреляли в Грозном в мае 2006-го. Боевик в упор разрядил по милиционерам пистолет Стечкина. Первый, охранник Македонского Саши, — намертво, второй, Мурат, — тяжело раненый в ноги и в голову. Мурат валялся в московских госпиталях, выкарабкался, вернулся домой, дотянул до пенсии и распрощался с милицией. За то неудачное путешествие к Богу, на него оформляли толи медаль, толи орден, да так ничего и не дали.

Помню нашу первую встречу: Мурат, строгий и недоверчивый, подбирая каждое слово, курит на лестнице общежития. И слишком уверенно держится для новичка. "Темная личность…" — решил я тогда. А Мурат еще два года назад оттоптал годовой контракт в нашем отделе. И знал себе цену.

Когда я собирался домой, эта "темная личность" первой подошла ко мне и, махнув в сторону Ингушетии, дала зеленый свет на провоз багажа — двух камуфляжных сумок с одним полудурком в довесок:

— Любому, кто вдруг подойдет, можешь сказать: "Мурат еще жив. А до Назрани из Грозного пешком дошагает".

Но через Ингушетию я тогда не поехал. А через несколько лет случайно нашел в Интернете его фотографию — всё тот же серьезный, угрюмый и нелюдимый Мурат. "Темная личность…" — шепнула мне память из Грозного. А под фотографией подпись: "Братья! Помню всех!" И захотелось сгрести его в охапку и прижать к сердцу.

— Кем ты сейчас, Мурат?

— Уволился я из милиции. Дома сижу. На пенсии.

— Пригодился тебе Грозный?

— А для чего может пригодиться дыра в голове? Для ветра?.. Не пригодился мне Грозный. А прожить без него было нельзя.

…Макарон, Лубоха, Шарик, Астап, Майдан, Майманак, Белый, Дрюня, Зеленый, Дозор, Плюс, Пророк, Родион, Тамерлан, Бешеный, Альф, Кактус, Вадим, Иван Грозный, Лобеныч, Марат… Не хватит листов для этих имен. И я не знаю, что с ними стало, чтобы про всех рассказать. Мы были живы лет десять назад, а теперь можно на любого поставить пари и запросто проиграть.

Ребята, где вы сейчас? Стоите ли против Чечни или давно упали? К каким берегам увели вы свои корабли, на каких кладбищах бросили якоря?

Нам бы собраться вместе и, если не у амбразуры, то хоть за столом. Помните, как мы мечтали надеть береты и ордена, и пройти в них по улице? Не для бахвальства, не на зависть другим. Для того, чтобы, наконец, сравнить мир и войну. Чтобы почувствовать, как это — ходить прямо с поднятой головой. Как это — дышать воздухом, а не дымом. Макать губы в вино, а не в кровь. Для того, чтобы понять, что мы отстояли.

Мечтали надеть береты и пройти в них по улице… Прямо, с поднятой головой… Да как-то не так выходило на деле. Словно чего-то в нас не хватало, чтоб без стеснения их надевать.

Гуляли мы на 9 мая, в форме, с наградами. Остановилась рядом с нами старушка, перекрестилась и всем троим:

— Сыночки, на вас же Россия держится!

А мы растерялись.

— На ком? — не понял один.

— Да, мы… — смущенно потупил глаза другой.

Оглянулся посмотреть, про кого говорят, третий.

А может, всё верно, ребята? А может, так и должно было быть?.. Мы были скромны во все времена и не изменились сегодня. Мы не бегали за наградами, а если и получали, то редко брали их из шкафов. Совершили подвигов не меньше Геракла, а не считали себя героями. Не хвастали "На нас держится Русь!" и били в морду тому, кто так выступал.

Так для чего же мы дрались, ребята? Для того, чтобы после всего остаться в тени? Чтобы никто из прохожих не вздрогнул, не пошатнулся, когда на улице произнесут наши с вами имена?..

Нет. Не за этим мы брали оружие. Не за этим пошли воевать.

У нас была Родина. И наша Родина была больше, чем просто Россия. Этой Родиной был целый мир. Земля, по которой не боялись ходить наши ноги, не обутые в сапоги. Небо, с которого не летел пепел или шрапнель. Которое было черным лишь ночью, а красным лишь от зари. Солнце, которое обязательно вставало с утра. Были наши родители, которые всегда могли защитить. Отец — самый сильный и справедливый на свете отец. Мать — самая добрая и внимательная мама на свете. Были мы сами, на которых никто не наводил автомат, которые не плакали над собственным пепелищем. Мы были молоды, не обезображены шрамами и протезами. И мы знали, что нам принадлежит целый мир. Что он не изменится, пока мы живем. И можно было уехать в дальние страны и увидеть там такое же синее небо, и пройти по такой же зеленой траве. Построить корабль и переплыть на нем все моря, не веря в пиратов. Войти в любой дом, зная, что не будешь отравлен или раздет. Мы верили в доброе на этой земле! И вся земля была нашим домом. Европа, Азия, Африка — они ничем не отличались от соседней улицы или села. Там такой же хлеб лежал на столах, и под таким же солнцем стояли цветы. Там были такие же люди и, без разницы, какая кожа висела на них. У них были одинаковые сердца. Сердца людей, а не хищников… И мы верили в это. И весь мир был нашей Родиной.

Но однажды все это кончилось. Пришла война и отняла у нас Родину. Мы поняли, что будем убиты, войдя в чужой дом, и не выживем, если останемся в собственном. Что мир больше не принадлежит нам и все доброе, во что мы верили с детства, когда-то будет разрушено. И уже не заступится, потому что ослаб от волнений отец, и не прибежит по первому зову, потому что ей трудно ходить, наша мама. И теперь мы знали, что нет больше Европы, Азии, Африки с таким же небом, как на нашем дворе. И там также может случиться война, и также может не взойти солнце. И там живут хищники, которые снимают кожу с людей. И там ничего ждать, кроме беды… Война погубила счастливую Родину, где мы родились. Оказалось, мы зря верили в доброе на этой земле. На всей земле не стало такого места, куда бы не просочилось зло.

Почему мы взялись за оружие? Почему решили сопротивляться?

Потому что не смирились с утратой. Потому что захотели вернуться в те времена, когда люди не ведали горя. Захотели засадить цветами их старые пепелища. Захотели возвратить себе Родину.

Вот за что мы сражались. За тот мир, что стоял до наших восемнадцати лет. За ту Родину, которая больше, чем просто Россия.

-------------------------------------------------------

…ЗОНА

2010 год.

После дела одного "оборотня" я ненавидел милицию. Ненавидел всех, кто ходил в этой форме. Ненавидел потому, что хотел снова ее надеть, а мне давали от ворот поворот: "Недостоин!"