Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Итак, выявляется определенная связь научного обществознания, его методологии и философии с обыденным опытом. Она обнаруживается не столько как зависимость обществознания от обыденного сознания (что как раз и соответствовало бы привычному взгляду), а скорее как влияние устоявшихся или устаревающих научных форм на структуры обыденного мышления. В этом пункте снова возникает мотив выработки социально-философских схем, причем такой выработки, которая преодолевает «уплотнения», образованные прорастанием друг в друга стандартов обыденного опыта и устаревающих схем обществознания.

Такое отношение к стандартам опыта и познания «подсказано» социальной философии самим ходом социального процесса. Элементы и связи деятельности обнаруживают актуальный историзм, не просто принадлежность к истории, но вполне конкретное происхождение, предметность своего становления, нацеленность на конкретную проблематику.

Вопросы

1. Как мы читаем историю – «слева направо» (люди, их действия и связи, предметные результаты их взаимодействий) или «справа налево» (результаты взаимодействия людей, люди с их силами и способностями)?.. Прокомментируйте вопрос и различные условия его постановки.

2. Дано ли нам общество как реальность настоящего?

3. Как за вещными выражениями социального процесса обнаружить его скрытые связи и силы?

4. Какие роли играют научное обществознание и обыденный опыт людей в прочтении «книги» общества?

5. Каковы основные функции социальной философии в построении и обновлении картины общества?

6. Какое значение имеет картина общества для сознания и практической жизни людей?

7. Возможна ли несоциальная философия?

Основная литература

1. Адорно Т. К логике социальных наук // Вопр. философии, 1992. № 10.

2. Барг М.А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М., 1987.

3. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 1995.

4. Гегель Г.В.Ф. Философия истории. М., 1995.

5. Гердер И.Г. Идеи к философии истории. М., 1977.

6. Дильтей В. Наброски к критике исторического разума // Вопр. философии. 1988. № 4.

7. Моисеев Н.Н. Философия истории и современность // Моисеев Н.Н. Современный рационализм. М., 1995. С. 241 – 267.

8. Поппер К. Нищета историцизма. М., 1993.

9. Спекторский Е.В. Понятие общества в античном мире. Этюд по семантике обществоведения // Филос. науки. 1992. № 2.

10. Современный философский словарь. Лондон, 1998; статьи: «История», «Идиографический и номотетический методы», «Методология», «Обществознание», «Онтология социальная», «Позитивизм».

11. Философия истории. Антология. М., 1995.

Дополнительная литература

1. Альтюссер А. Просто ли быть марксистом в философии // Филос. науки. 1990. № 1.

2. Кемеров В.Е. Концепция радикальной социальности // Вопр. философии. 1999. № 7.

3. Климов Б.А. Образ мира в разнотипных профессиях. М., 1995.

4. Коллингвуд Р. Идея истории. М., 1983.

5. Леви-Стросс К. История и этнология // Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1983.

6. Лосев А.Ф. Основные особенности русской философии // Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991.

7. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический типы рациональности. Тбилиси, 1984.

8. Мерло-Понти М. Философ и социология // Вопр. социологии. 1992. Т. 1. № 1.

9. Калиниченко В.В., Огурцов А.П. Методология гуманитарных наук в трудах Дильтея // Вопр. философии, 1988. № 4.

10. Goldner A. The Coming Crisis of Western Sociology. L, 1971.

11. Homans G. Bringing men back in // American Sociological Review. 1964. V. 29. № 3.

12. Martins H. The Kuhnian «Revolution» and its implications for sociology // Imagination and Precision in the Social Science. L., 1972.

13. Ritzer G. Toward an Integrated Sociological Paradigm. Boston, 1981.

Глава III

Эволюция социальных форм

Историчность структур человеческого опыта. – Схемы деятельности как связи бытия и стандарты общения. – Выработка элементов социального мышления. – Становление понятия обособленного индивида, абстрактной социальной связи, социального качества вещей. – Выделение абстрактных форм социального процесса и возможность появления общественной науки. – Экономика как метафизика общественного производства. – Социальное бытие во временном измерении. – Обществознание и реальные абстракции для построения его картин. – Поиски масштабов для характеристики социального процесса.

§ 1. Происхождение привычных схем

Еще совсем недавно распространенным, в том числе и в философии, было представление о «нейтральных» или неизменных формах, которые, в отличие от специализированных научных или практических форм, существуют как своего рода постоянные величины человеческого бытия.

К ним пристраиваются или над ними надстраиваются новые культурные схематизмы, но сами они остаются постоянными мерками человеческой деятельности, естественно сопровождающими поступки каждого нормального человека.

Лишь в последние десятилетия этот взгляд начали теснить научные положения и практические предположения, связанные с пониманием того, что именно формы обыденного поведения и мышления должны меняться, и меняться быстрее, чтобы люди с меньшим напряжением решали проблемы современной жизни.

Ощущение новизны меняющихся форм человеческой деятельности получило подкрепление в научных исследованиях архаической истории человечества, в тщательном описании первых месяцев и лет становления человеческой личности.

Оказалось: как в истории рода, так и в истории индивида схемы поведения, прежде чем стать для человека естественными нормами, должны были пройти длительную проработку в общении и деятельности людей. Только тогда они приобретали значение квазиприродных автоматизмов человеческого поведения, только тогда они и могли «скрыть» историчность своего возникновения. Самостоятельное использование человеческих предметов уже годовалым ребенком в этом случае кажется вполне естественным. А попытка человека ввести новую схему действия, если она не вписывается в существующие формы общения, может расцениваться как противоестественная. Вообще индивидуальное новаторство такого рода является, видимо, сравнительно поздним продуктом человеческой истории: на первых порах такие новообразования носили фактически эволюционный характер и шли «поверх» медленного течения человеческой повседневности. История воспроизводства и история модификации схем человеческой деятельности постепенно расходились. В разделении совместной деятельности людей эта дивергенция со временем стала вполне очевидной.

Расхождения и противоречия обыденного рассудка и научной логики – это как раз проблема, указывающая на то, что темпы и ритмы обыденного и научного мышления перестали сочетаться, обрели свою особую «метрику», предъявили людям различные требования. У каждого из этих способов осмысления реальности стала складываться своя собственная история, и каждая из этих историй по-своему зависела от людей, по-своему встраивалась в их сознание, диктовала им свою логику мышления и поведения.

На первом плане истории форм человеческой деятельности – растущее многообразие схематизмов человеческого поведения, сцепление этих схем в различные «связки», «ряды», совокупности и т.д. Но наиболее явственно историзм этих схем просматривается в изменении характера отношений человека к этим схемам на разных этапах социальной эволюции, к их роли в жизни и развитии человеческого индивида.

На ранних стадиях общественной истории индивид принимает схемы деятельности как естественный закон своего бытия. Он фактически отождествляет себя с той последовательностью схем, которые предлагает ему род: человек формируется и живет как индивидуальное воплощение родового ритуала, родового мифа, повторяя (и тем самым сохраняя) в своем поведении издавна сложившиеся формы общения и действия.

11
{"b":"13902","o":1}