И вновь капитан бросил взгляд на круглый иллюминатор, затем посмотрел на пульт управления в форме подковы, над которым последние несколько часов усердно бились механики, и подошел к нему. Нельзя сказать, что усилия специалистов привели к какому-либо видимому успеху, скорее наоборот. Поверхность пульта с рубильниками, кнопками, датчиками и шкалами сейчас была совершенно разгромлена. То, что не удалось уничтожить Спирсу своим бессмысленным нападением, механики вытащили или частично демонтировали. Сама приборная панель с тяжелыми латунными швами была вскрыта, и из рваной дыры механическими внутренностями вывалились разноцветные провода и соединения. Довершением картины служил разорванный кабель. С краев разрыва густой кровью стекало темное масло. Мозг «Наутилуса» был разрушен. Возможно, навсегда.

Оба механика почти ничего не сказали, за исключением пары замечаний, которыми они обменялись. Время от времени они обращались к Немо с просьбой включить тот или иной прибор, чтобы проверить его функционирование. Все, о чем они думали, было отчетливо написано на их лицах.

И то, что Немо видел, ужасало его.

Несмотря на это, ему удалось взять себя в руки и не задавать вопросов, которые вертелись у него на языке. Оба механика знали свое дело, как и вся команда Немо. Если кто-то и мог привести эту мешанину из битого стекла и обломков металла в функционирующее состояние, то лишь они.

Тихий скрип поднимающейся двери отвлек капитана от грустных мыслей. Вздрогнув, Немо обернулся, и его губы растянулись в невольной улыбке, когда он увидел две вошедшие в салон фигуры. Более высокая из них в полном молчании направилась к иллюминатору и посмотрела в него, в то время как другая задержалась у разбитого пульта управления, а затем подошла к капитану.

— Ну что?..

В голове Немо пронеслось с десяток незаданных вопросов, скрытых за этими столь безобидными словами. Вздохнув, он устало опустился в кресло.

— Нужно ждать, — после небольшой паузы сказал капитан. — У них все получится.

Мужчина в водолазном костюме наклонил голову.

— Это они так сказали или ты надеешься, что «у них все получится»? — спросил он.

Немо тихо рассмеялся.

— А что, есть разница?

Взглянув на него, человек покачал головой и сам рассмеялся.

— Нет, — пробормотал он. — Ну… мне просто интересно, вот и все.

— У нас хорошие шансы, — ответил Немо, посмотрев на великана, который в этот момент любовался бесконечностью, простиравшейся за иллюминатором. — Запасов еды и питьевой воды хватит на месяцы. Баллоны с кислородом тоже полны.

Человек, стоявший рядом с ним, ответил не сразу, но выражение его лица и глаз, окруженных сеткой крошечных морщин, стало более обеспокоенным.

— Насколько хватит воздуха?

Немо вздохнул.

— На неделю. Может быть, на восемь дней.

— Вряд ли они предоставят нам столько времени, — заметил человек, стоявший у иллюминатора.

Немо хотел возразить, но не успел, так как в следующее мгновение по кораблю прошел низкий шуршащий звук, после чего корабль задрожал так, что зазвенели стаканы на столе. Никто из присутствующих в салоне не произнес ни слова, но все знали, о чем думает каждый из них. Они уже не в первый раз слышали этот звук. Казалось, будто чьи-то огромные зубы впиваются в стальной корпус «Наутилуса».

Лодка не пришла.

Я вернулся на берег и решился на опасный спуск по отвесной скале во второй раз. С тех пор прошло более десяти часов, а лодка Немо, которая должна была забрать меня не позднее полудня, так и не появилась.

Я решил отправиться назад, в Фирт-Лахлайн, а точнее, в дом Северал.

Когда я перешел через холм и увидел под собой маленькие домики, мне показалось, что селение опять изменилось. В большинстве окон горел свет, а на прямоугольной площади в центре был разведен огромный костер, который своим ярким пламенем разгонял сгущающиеся над селением сумерки.

Опасаясь, что меня здесь могут узнать, я очень осторожно приблизился к площади. В Фирт-Лахлайне жили по меньшей мере две сотни человек, так что селение было достаточно большим, чтобы его нанесли на карту, но одновременно маленьким, чтобы тут каждый знал всех жителей в лицо.

Свои вещи я спрятал в кустах на окраине и сейчас нес с собой лишь шпагу в трости. На этот раз я захватил и снаряжение, которое выдал мне Немо, вернее, все, что только смог утащить, в том числе четыре резервных баллона для акваланга. Мысль о том, чтобы еще раз опускаться в это проклятое озеро, леденила мою душу, но я чувствовал, что именно так мне и придется поступить. Немо был не из тех, кто забывает о своем обещании. Если он не пришел забрать меня, значит, он не мог прийти.

Мне вспомнилось, каким я видел «Наутилус» последний раз, когда это железное чудовище, сеющее смерть и разрушение, богом мести явилось в подводный город Дагона. Мысль о том, что с этим невероятной силы гигантом могла случиться беда, казалась мне просто абсурдной.

Отогнав от себя неприятную мысль, я быстро пошел дальше, стараясь своим поведением не привлекать к себе внимания возможных наблюдателей. Слева и справа от дороги появились первые дома, и к отдаленному шуму прибоя прибавился другой звук — низкий, напоминавший многоголосый гомон большой толпы. Я подумал о костре, который видел с холма, и вздрогнул.

По мере того как я приближался к центру селения, гомон становился все громче, и вскоре я увидел кроваво-красные отблески яркого пламени, падавшие на стены и крыши домов. Я снова остановился. Дом Северал Борден находился на другой стороне рыночной площади, и он был единственным местом, куда я мог пойти, — по крайней мере сейчас. До того момента как я решился признаться себе, что лодка уже не придет, я, конечно, не думал о том, что могу ждать помощи от этой полубезумной женщины. Но у меня даже не было денег на то, чтобы купить себе билет до Абердина, не говоря уже о Лондоне. Кроме того, я не мог уехать отсюда, не выяснив, что произошло с Баннерманном. И с «Наутилусом».

Осторожно оглядевшись, я так никого и не увидел. Улица была пустой и темной, и даже в тех домах, где горел свет, не было заметно никакого движения. Очевидно, все население Фирт-Лахлайна собралось на рыночной площади, чтобы… А зачем, собственно говоря, они могли собраться там? Я снова двинулся в путь, а потом перешел на другую сторону улицы, где тени были погуще, и постепенно приблизился к площади.

Я был готов ко всему, но то, что мне довелось увидеть, заставило меня замереть на месте. Похоже, на площади и в самом деле собралось все население Фирт-Лахлайна. Здесь было человек двести: мужчины, женщины, дети и старики, которые едва стояли на ногах. У некоторых женщин на руках были младенцы. В центре площади пылал огромный костер. Дрова были сложены в кучу высотой в два человеческих роста, а пламя взвивалось в три раза выше. В небо летели искры, а воздух был наполнен красным мерцанием. Казалось, что над селением горит само небо.

Я осторожно вышел на площадь, тщательно следя за тем, чтобы оставаться в тени и чтобы меня не увидели люди, чьи глаза уже привыкли к яркому свету костра. Я не вполне понимал, что делают эти мужчины и женщины: большинство из них взялось за руки, образовав вокруг костра широкий круг, словно они ожидали какого-то знака, чтобы начать танцевать. Другие просто стояли там, вглядываясь в пламя костра. И при этом я по-прежнему слышал глухое низкое пение.

Это нельзя было назвать песней, ибо никаких слов не было. Там не было даже отчетливых звуков, лишь низкое гудение, подчиняющееся какому-то странному, трудно определимому ритму. Но этот ритм, казалось, был мне знаком.

На площади царила странная атмосфера ожидания.

Я отступил еще дальше в тень, внимательно осмотрелся и стал обходить площадь. На это ушло не более двух-трех минут, но когда я уже был у дома Северал Борден, у меня появилось такое ощущение, будто я провел в пути несколько часов. По моему телу ручьями стекал пот, хотя сейчас, после захода солнца, воздух был достаточно холодным. Незаметно войдя внутрь, я запер за собой дверь. В доме было тихо, и гул людских голосов здесь казался лишь тихим рокотом. Дверь в комнату была открыта, но везде царила темнота. Я дошел до гостиной — и резко остановился.