Юлиан понял. Однако заботы молодого служащего интересовали его меньше всего, ему и своих хватало. Вот и на сей раз что-то опять случилось.

— А что это с тобой произошло? — спросил молодой человек, указывая на разорванную одежду Юлиана. — Ты что, попал в аварию?

— Все было не так страшно, как кажется, — уклончиво сказал Юлиан.

— Я надеюсь. Потому что кажется очень страшно.

Юлиан промолчал, обдумывая свое положение. По­хоже, он оказал полиции замечательную услугу. Судебное постановление, запрещающее им приставать к нему, не поможет, если они накроют его здесь. Ведь никакой суд на свете не сможет запретить полицейским разыскивать пропавшего из больницы четырнадцатилетнего подростка.

Директор жестом указал ему на стул, закрыл дверь, а потом сел сам.

— Почему я не могу войти в свой номер? — спросил Юлиан, так же, как и директор, не утруждая себя лю­безностью.

Директор отеля надолго задумался, стоит ли ему во­обще снисходить до ответа. Но потом он слегка скривил губы, что, видимо, следовало принять за улыбку.

— Туда нет допуска.

— Нет допуска?

— Допуска полиции. В последнюю ночь в номер про­никли воры. Полиция попросила меня больше пока этот номер не сдавать — что, впрочем, было бы и невозможно. Воры натворили там много безобразий. Прихожую при­дется заново восстанавливать.

— Но тогда вы должны дать мне другой номер, — сказал Юлиан. — Ведь мой отец заплатил вперед, не так ли?

— Твоего отца, юноша, — подчеркнуто ответил дирек­тор, — к сожалению, здесь больше нет. Я не обязан еще раз объяснять тебе все привходящие обстоятельства, но надеюсь, что ты и так понимаешь, что мы больше не можем принимать тебя в нашем отеле.

— Иными словами, вы меня выгоняете. Почему?

— Разумеется, неиспользованная плата будет возвра­щена адвокату твоего отца, — невозмутимо продолжал ди­ректор. — А по поводу твоего вопроса могу только сказать: мы не можем принимать у себя таких клиентов.

— Вы хотите сказать, постояльца, которого разыскивает полиция? — Резкий тон Юлиана отскакивал от директора как от стенки горох, не оказывая на него никакого действия.

Тот невозмутимо кивнул:

— К тому же еще взлом, и потом журналисты... все это вредит нашей репутации. Мне очень жаль.

— Я могу хотя бы забрать свои вещи? — спросил Юлиан.

— Вообще-то нет, — ответил директор. — Они там, в со­седней комнате, но полиция...

Юлиан вздохнул:

— Я понимаю.

— С другой стороны, я вижу, что ты не можешь разгуливать дальше в своих лохмотьях, — неожиданно ска­зал директор. — Я думаю, ничего страшного не случится, если я разрешу тебе сменить рубашку и брюки.

Наверное, в нем еще осталось что-то человеческое, подумал Юлиан. Он вышел в соседнюю комнату и дей­ствительно нашел там свои вещи и вещи отца аккуратно уложенными в чемодан. Но перед тем, как раскрыть чемодан, Юлиан украдкой выглянул в кабинет.

Директор разговаривал по телефону. И хотя он ста­рался говорить как можно тише, Юлиан все услышал.

— Да, несколько минут назад... Прямо сейчас? Здесь, у меня. Он переодевается. Я думаю, да, но поторопитесь. Хорошо, значит, через десять минут.

Юлиан быстро отступил от двери, чтобы не попасться директору на глаза. Итак, через десять минут здесь будет полиция.

Юлиан не стал впадать в панику. В сущности, ему нечего бояться. Его нельзя ни обвинить, ни заподозрить в причастности к исчезновению Рогера или к бегству отца. Но полиция лишит его свободы передвижения, а для того, что он задумал, свобода передвижения являлась необходимым условием.

Он переоделся и, возвращаясь в кабинет директора, постарался придать лицу самое безучастное выражение.

— Думаю, я еще приду, — сказал он. — Было очень лю­безно с вашей стороны допустить меня к вещам. Большое спасибо.

— И куда же ты пойдешь? — спросил директор.

Юлиан пожал плечами:

— Найду что-нибудь подходящее.

— Подожди, — окликнул директор, не торопясь под­нялся из-за стола и так же не торопясь направился к нему. Каждое его движение служило единственной цели — протянуть время. Он был замечательным притворщиком. Озабоченный тон в его голосе наверняка подействовал бы на Юлиана убедительно, если бы он не знал, что тот замышляет на самом деле. — Куда же ты теперь пойдешь? Ведь уже поздно. Не можешь же ты ночью отправиться куда глаза глядят.

— Но оставаться здесь я тоже не могу. Вы же сами сказали...

— Я помню, что я сказал, — перебил его директор. — Но не зверь же я, в конце концов. Раз ты не знаешь, куда идти, мы подыщем для тебя местечко, хотя бы на эту ночь.

Юлиан живо мог себе представить, как выглядит это местечко. И все же он сделал вид, что раздумывает над этим предложением.

— Почему бы тебе не подождать в ресторане за ста­канчиком колы, пока я позвоню кое-кому из моих друзей и все для тебя организую? —продолжал директор. Он был действительно превосходный притворщик.

— Это очень мило с вашей стороны.

Секунду Юлиан размышлял, не убежать ли, но тут же отказался от этой мысли. Он не сомневался, что его очень быстро поймают.

Директор проводил Юлиана из кабинета. Молодой служащий ждал в коридоре.

— Позаботьтесь о нашем друге, — распорядился дирек­тор. — Да смотрите за ним как следует, понятно?

— Само собой.

Юлиан искал в улыбке молодого служащего хоть какой-то след предательства или лжи, но было очевидно, тот действительно не знал, что происходит на самом деле.

— Ну как, обошлось? — спросил молодой человек.

— Конечно. Ведь я ничего такого не сделал.

Когда они шли в ресторан, Юлиан тревожно глянул сквозь входную стеклянную дверь. На подъездной дороге появилась пара горящих фар, но нельзя было определить, полицейская это машина или нет.

Его сопровождающий тихонько засмеялся:

— А что с ним было, когда он увидел номер!

— После взломщиков?

— Это были какие-то ненормальные взломщики. Не знаю, что они искали, но комната имела вид, как после бомбежки. Должно быть, вместо лома они использовали огнемет.

— Что-что? — вздрогнул Юлиан.

— Там горело. Пожарник сказал, что огонь чудом не перекинулся на соседние номера.

Машина остановилась у входа, и из нее вышли два человека в серых плащах. Юлиан сел за столик так, чтобы видеть вестибюль. Оба полицейских уверенно на­правились к кабинету директора.

— По твою душу? — спросил молодой человек, заметив взгляд Юлиана.

— Вы сказали, что тоже для меня что-нибудь сделаете, — напомнил Юлиан, не отвечая на вопрос.

— Быстро же ты взыскиваешь свои долги, — вздохнул служащий.

Юлиан хотел ответить, но тот остановил его жестом:

— Ладно-ладно. Дверь позади, рядом с кухней, видишь? За ней коридор. В конце снова дверь, она ведет к стоянке. Следи, чтобы охранник на стоянке тебя не видел. — Он быстро улыбнулся. — Если спросят, где ты, скажу, что в туалете.

— У вас не будет неприятностей?

— А я что, виноват, если ты меня обманул?

— Теперь я у вас в долгу, — сказал Юлиан, вставая.

— Сочтемся. А теперь беги, пока я не передумал.

Путь, указанный молодым человеком, действительно вывел Юлиана на стоянку машин. Пригибаясь, он про­бежал между автомобилями к стене, окружавшей стоянку с трех сторон. Выйти через ворота мимо сторожа он не отважился. Добравшись до стены, он затаился в тени.

Дверь, из которой он вышел, распахнулась — и оттуда выкатились два низеньких лохматых тролля.

Юлиан чуть не вскрикнул. Оба тролля заковыляли вдоль стоянки. На них были серые плащи, те самые, что Юлиан видел пять минут назад, но для троллей они были слишком длинны. Когда Юлиан понял, что это полицейские, ему сделалось дурно. Он знал, что эти мохнатые ночные твари способны принимать человечес­кий облик, но ведь в этих полицейских не было ничего от той клокочущей ненависти ко всему живому, которая сквозила в Кожаном и его сообщниках даже сквозь их человеческие маски!

Тролли неловко спотыкались между припаркованных машин. Один из них запутался в своих слишком длинных брюках и упал. Брызжа от злости слюной, он с трудом поднялся и освободился от своей одежды самым быстрым способом: просто оборвал ее с себя, как бумагу, не снимая.