– Что ж, она дождется, когда несчастье войдет в ее дом! – выкрикивала в истерике Изабелла. – Я отомщу, я страшно отомщу! Посмотрим, кто из нас хитрее!
Изабелла не преминула упомянуть и кастильских родителей Бланш недобрым словом, а королеву-мать обозвала Бланкой, овечьей пастушкой, порождением барана и овцы.
Хьюго трепетал, опасаясь, что подобные высказывания дойдут до королевских ушей, а Изабелле Ангулемской все было нипочем. Ей казалось, что никогда раньше в своей насыщенной событиями жизни она не подвергалась такому унижению.
Король Франции, а главное, его мать поступили с Лузиньяном как с быдлом, которым они вольны распоряжаться – казнить или миловать. Изабелла потребовала, чтобы Хьюго немедленно созвал соседей и выступил с объединенным войском против Франции, а когда он робко заикнулся, что это невозможно, она обозвала его трусом.
Он пытался образумить ее, но она его не слушала.
– Я королева! – кричала Изабелла. – Я вольна объявить войну кому угодно!
Никаким увещеваниям она не поддавалась.
Изабелла заперлась в своих покоях и отказывала мужу в близости.
– Отправляйся к этой холодной суке Бланш! Пусть она тебя удовлетворит! Все мужчины падки на скромниц.
Старший сын попытался проникнуть к матери и утихомирить ее. Она набросилась на него, словно ворона, клювом терзающая добычу. Сколько ядовитых уколов она нанесла ему, ибо постоянно подглядывала за своими сыновьями и за их забавами в постели.
Изабелла напоминала кипящий на огне котел.
– Не придет тот день, когда Бланш будет хохотать надо мной, будто я клоун, развлекающий ее за мелкую подачку. Я всегда одерживала над ней верх, и так будет впредь.
Бешенство матери озадачивало детей, но они по-прежнему относились к ней с почтением. Себя Изабелла не обвиняла в досадном промахе. Виновны были другие, а прежде всего ее нерасчетливый супруг Лузиньян.
Известие о том, что Альфонс не только отказался от брака с ее дочерью, женившись на тулузской наследнице, но и получил титул графа Пуату, было последней каплей. Ведь это графство было наследственным владением Ангулемов, и то, что Бланш объявила его собственностью французской короны, было прямым вызовом… нет, даже не вызовом, а издевательством над Изабеллой!
Она поспешно перелистала старые пергаменты. Через давнишние брачные договоры Ангулемы передали графство династии Плантагенетов. Ричард Львиное Сердце был графом Пуату. По завещанию его титул должен был перейти к его внуку Ричарду графу Корнуоллу.
– Она оскорбила мою семью, – бушевала Изабелла. – Она присвоила чужое добро, воровка!
Злоба в ее душе мешалась с радостью – появился повод развязать открытую войну.
И, запершись в своей спальне, Изабелла принялась составлять планы военной кампании и будущего отмщения.
Бланш имела причины гордиться своим сыном.
После кончины супруга она много сил положила на то, чтобы оградить его от нападок многочисленных врагов и сохранить ему трон. По достижении им зрелости она передала сыну власть над королевством. Ежедневно в молитвах Бланш благодарила Господа за то, что Он даровал ей такого сына.
Людовик был красив, и его светлая густая шевелюра походила на святой нимб. Конечно, он не был ангелом и не чуждался мирских удовольствий. Изящный, грациозный, он с достоинством носил королевское облачение, да и в обычной одежде приковывал к себе взгляды – особенно представительниц женского пола.
В играх на свежем воздухе ему не было равных, но из всех развлечений Людовик предпочитал охоту. Такого короля ни в чем нельзя было упрекнуть, его даже интересовало то, как живут простые люди, а вид нищих и увечных печалил его. Он поклялся, что сделает все, чтобы облегчить их бедственное положение. Матери он заявил, что каждый день после утренней мессы намерен совершать с друзьями прогулку по окрестным лесам и любой желающий может присоединиться к ним и поведать королю о своих нуждах. Людовик желал знать истинное состояние дел в королевстве, а не только то, что творится при дворе.
Бланш сначала воспротивилась:
– Долг короля – править государством, а не вникать в разные мелочи. Ты услышишь столько жалоб, что голова у тебя пойдет кругом.
Он отверг ее предложение:
– Если долг короля – править страной, то он обязан знать досконально, как живут его подданные.
Бланш пришлось отступить. Ее сын уже стал королем, и даже матери не позволено было что-нибудь запрещать ему.
Разумеется, были у него и слабости, свойственные всем молодым мужчинам, а именно – интерес к противоположному полу.
Она решила, что неплохо было бы женить его поскорее, и, когда Людовик услышал из ее уст об этом намерении, он не стал возражать.
Найти невесту для короля Франции не составляло труда, и, когда Бланш выбрала принцессу, о которой говорили, что она получила наилучшее образование, а о красоте ее слагают поэмы, Людовик сразу же выразил согласие жениться без промедления.
Итак, Маргарита Прованская стала французской королевой, и молодая пара тотчас же свила себе собственное гнездышко. Людовик резко переменился. Никаких амурных приключений, никаких экстравагантных одежд, никаких развратных приятелей! Он стал одеваться скромно и вести себя соответственно.
Но еще вдобавок он почувствовал себя полным хозяином в доме. Он поведал матери, что у него есть в жизни две великие цели – управлять Францией так, чтобы страна была ему благодарна, а когда он добьется мира и благополучия для государства, то отправится в крестовый поход для отвоевания Гроба Господня.
Бланш ответила, что управление государством стоит на первом месте и многие короли всю свою жизнь положили, чтобы добиться процветания своих стран, но не смогли этого сделать. Так что мысли о крестовом походе следует отложить напоследок.
Луи согласно кивнул, но в глазах сына она разглядела затаенную мечту и засомневалась, насколько серьезно он воспринял ее слова.
Все острее Бланш ощущала его отчужденность. Он теперь целиком доверял своей супруге, и для Бланш не находилось места в их уютном мирке.
С каждым днем его любимая женушка взрослела. И Людовик все больше посвящал ее в свои замыслы, подчас скрываемые от матери.
Впервые в жизни Бланш почувствовала, что значит быть одинокой. Муж любил ее страстно и уважал. Она участвовала во всех решениях, принимаемых им на благо государства. Ни один ее совет не оставался без внимания. После кончины бедного Луи она правила страной от имени Луи-младшего, затем несколько лет рука об руку с ним, и вот теперь девочка из Прованса забрала у нее сына и медленно, но настойчиво вытеснила ее с насиженного места.
Во главе государства теперь тоже двое, но только не Людовик и Бланш, а Людовик и Маргарита.
В разумности и умении владеть собой Бланш нельзя было отказать, и поэтому она открыто не протестовала. Все шло как положено. Матери, любящие своих сыновей, редко принимают их жен с распростертыми объятиями, но здесь был другой случай. Обидно было отдавать власть над огромной страной в руки какой-то девушки. Впрочем, так было в прошлом и с самой Бланш, правда, Агнесс, жена Филиппа, не являлась по-настоящему ее свекровью.
Маргарита забеременела, и по этому поводу при дворе все радовались.
Бланш вновь взяла бразды правления в свои руки и сразу же запретила невестке сопровождать короля в его поездках.
– Тебе надо побольше отдыхать, а я послежу за Людовиком, – заявила она Маргарите тоном, не терпящим возражений. – Ты должна себя беречь.
Людовик догадывался, что происходит. Они с матерью были так близки на протяжении стольких лет, что стали будто единым существом. Он очень любил мать, он ценил то, что она для него сделала, но теперь жена стала центром его вселенной, а мать лишь одной из планет. Как бы он ни уважал ее, как бы он ни преклонялся перед ее мудростью, но душа его была не безмерна. Лишь малая толика пространства была выделена там для матери.
Маргарита печалилась, чувствуя холодное отношение к себе Бланш. Как и все, она восхищалась свекровью, была благодарна ей за материнскую заботу о сыне, за ее великие деяния на политическом поприще. Но ей не хотелось делить даже с такой женщиной, как Бланш, свою власть над супругом.
