– В глубине души ему стыдно, – сказала Маргарет, – и поэтому он злится. Он знает, что ты догадываешься, как мучит его совесть.

– Он до сих пор не повзрослел.

– Такое время еще наступит. Сейчас он не в том возрасте, чтобы править мудро. Как он может править государством, если не умеет управлять собой? Но давай вернемся к разговору о тебе. Уволенный со всех постов, лишенный всех владений и замков, обвиняемый в самых жутких преступлениях, как ты сможешь отбиться от своры этих бешеных псов?

Их беседу прервало появление Ранульфа де Брито, верного друга, в большой спешке прискакавшего из столицы с предупреждением, что дата суда назначена, а до этого Губерт будет подвергнут тюремному заключению.

– Вы догадываетесь, сэр, каков будет вердикт? – сказал Ранульф.

– Виновен по всем пунктам обвинения, – отозвался де Бург с печальной улыбкой.

– Бог знает, до чего они додумаются, Губерт! Они вменят вам и государственную измену.

– Не верится, что король пойдет на это.

– Король как флюгер. Он думает то так, то этак. Он больше всего беспокоится, чтобы никто не увидел, как он не уверен в себе. Я бы не полагался на короля.

– Тебе надо бежать, – заявила Маргарет. – Ты должен скрыться до того, как они приедут за собой.

– Куда бежать? Где скрыться? – вскричал Губерт. – Разве есть такое место? Я уже склонен поверить, что удавка у меня на шее.

– Из любого самого трудного положения есть выход, – убеждала мужа Маргарет. – Сколько раз подобное с тобой уже бывало. Опасности подстерегали тебя всю жизнь, и всегда ты встречал их лицом к лицу. И враги твои терпели поражение.

– Да, – согласился Губерт. Он вспомнил, как удалось ему обвести вокруг пальца короля Джона в деле с принцем Артуром. Если бы король Джон казнил Губерта, никого бы это не удивило. Однако каким-то чудом Губерту повезло. Он буквально вывернулся из накинутой на него петли.

Но сейчас не то время и не та война. Не один король, пусть неразумный, неблагодарный мальчишка жаждет его крови – мальчишку можно уговорить, обмануть, – головы удачливого министра требует почти вся страна. Ей надо видеть, как эта голова ляжет на плаху.

– Беги, – настаивала Маргарет. – Скоро стража явится сюда..

– Где мне спрятаться? Разве только у святого алтаря?

– У алтаря? Вот и выход. Попроси убежища в храме, – воодушевилась Маргарет. – Никто не осмелится тронуть тебя там, а тем временем король вновь обретет разум и поймет, кто настоящие изменники.

– Да, это единственный выход, – подтвердил Ранульф. – Но поспешите, сэр. Промедление опасно.

– Аббатство Мертон совсем неподалеку, – добавила Маргарет. – Отправляйся скорее.

Через полчаса Губерт был уже на пути туда.

Узнав, что Губерт получил право убежища в Мертонском аббатстве, Генрих обозлился, так как Верховный судья скрылся от ареста, лишив тем самым короля возможности лично определить, виновен ли Губерт или невиновен. Генрих предпочел заочно поверить в его виновность.

– Я докажу ему, что от правосудия нигде не скрыться! – объявил король и стал думать, как осуществить это на деле.

Лондонцы ненавидели Губерта еще со времени подавления им мятежа, когда по его приказу глава мятежников и его племянник были повешены, а те, кого захватили в плен, подверглись жестокому наказанию.

О мертвых уже забыли, но оставалось в живых множество людей, лишившихся кисти руки или уха, и это увечье о себе постоянно напоминало.

Генрих распространил обращение к народу:

«Губерт де Бург, государственный преступник, прячется в Мертонском аббатстве. Лондонцы, которые хорошо помнят его вероломство и жестокое обращение с ними, должны извлечь изменника из укрытия и доставить в суд».

Лондонцы маршем устремились к Мертону.

Среди них был один глубоко верующий торговец, кто осмелился поднять голос против подобного предприятия, заявляя, что это нарушает право убежища у подножия святого алтаря. Закон церкви гласит, что любой человек, будь то хоть закоренелый злодей, может найти защиту в стенах храма. Торговец сказал, что знает об указе короля. Но король и церковь не всегда были в согласии, и надо учесть, что король еще молод и недолго пробыл на престоле, а церковь существует уже многие века.

– И что из этого? – вопрошала толпа. – Скажи, как нам поступить?

Смелый торговец был человеком уважаемым в своей среде за честность в делах и за твердость убеждений. К его мнению прислушивались. Ему удалось переломить настроение толпы.

– Епископ Винчестерский живет неподалеку, – сказал он. – Мы можем спросить у него, не будет ли кощунством забрать Верховного судью из убежища, когда на то есть распоряжение короля.

– К епископу! Скорее к епископу! – зашумели в толпе, и вместо того, чтобы идти в Мертон, народ направился к епископскому дому.

Питер де Роше удивился при виде собравшейся у ворот толпы. Высунувшись из окна, он спросил:

– Что вам надо от меня, добрые люди?

За всех ответил торговец:

– Милорд епископ, мы получили от короля приказ идти в Мертон и забрать оттуда Верховного судью. Должны ли мы подчиниться королю?

– Если вы хорошие граждане, то как же иначе? – откликнулся Питер. – Слушаться во всем вашего государя – разве это не первейшая ваша обязанность?

– Но, милорд, ведь Губерт де Бург находится под защитой святого алтаря!

Питер де Роше колебался. Торговец был явно человек благоразумный, не такой, как те, что окружали его. Вот у них в глазах пылала хищная злоба. Они жаждали крови. Они ненавидели Губерта. Им хотелось поскорей с ним расправиться. Они взваливали на него вину за казнь Константена, за увечье множества несчастных горожан. Им требовался козел отпущения. Губерт действительно правил жестоко, потому что был уверен, что иными способами нельзя восстановить в стране закон и порядок.

Участь Губерта де Бурга, как понял Питер, может решиться именно сейчас, в эти секунды. Если он явится в суд, то, вполне возможно, докажет свою невиновность. В конце концов, он неплохо правил страной все эти годы. Питер де Роше в глубине души это признавал. Но если разъяренный сброд доберется до него, то у Губерта не будет никаких шансов остаться в живых. В нынешнем своем настрое люди разорвут его на клочки.

– Мы спрашиваем у вас наставления, как у служителя Святой церкви, – гнул свою линию торговец.

Питер решился. Наконец-то избавится от Губерта – раз и навсегда, причем чужими руками совершит это благое дело.

– Король отдал вам приказ. Вы обязаны подчиниться королевскому приказу.

В толпе закричали:

– На Мертон! Смерть извергу!

Новый приступ ярости всколыхнул толпу.

Эрл Честер видел, как огромная людская масса направилась к дому епископа, слышал кровожадные лозунги. Он был уверен, что епископ посоветует людям разойтись, и сильно удивился, когда толпа, еще более воодушевленная, с криком: «На Мертон!» – двинулась прочь от епископской резиденции.

Честер поспешил к королю.

– Милорд! Уличный сброд направляется…

– В Мертон! – подхватил Генрих. – Я знаю. Я просил их привести ко мне Губерта де Бурга!

– Привести к вам? Да они его убьют по дороге!

Генрих ничего не ответил, и Честер продолжил:

– Милорд, возбуждать народ опасно. Они растерзают Губерта – это несомненно. Я видел лица этих людей. Страшное зрелище – марширующий сброд, готовый расправиться с любым, кто встанет на его пути. Я умоляю вас, отдайте приказ разогнать толпу, пока еще есть время и возможность. Плохо, если простонародье поймет, что может силой добиться того, чего ему захотелось… Заклинаю вас, милорд, распорядитесь немедленно. Власть еще в ваших руках, но скоро она может уплыть…

Генрих растерялся. Он знал, что Честер враждовал с Губертом, и поэтому король мог доверять ему. Внезапно он ощутил страх. В памяти его всплыли рассказы об ужасном времени, когда бароны восставали против его отца. Что тогда творилось в стране! Только добрая воля простых людей сохранила на его голове корону, которая перешла потом к Генриху. Урок, преподанный несчастным правлением Джона, нельзя забывать.