- Это "Гокусен", - коротко ответил парень. Да, воистину краткость - сестра таланта.
Я осмотрелась - это и в правду был траурный зал самого шикарного ресторана нашего города. Эту комнату я видела только на рекламных брошюрах. Чёрные тяжёлые шторы. Тёмный паркет. Круглые столики из чёрного дерева. И шикарная хрустальная люстра наверху, переливающаяся различными цветами. Зеркальный потолок. Тут всё так и веяло роскошью. И цены были соответственные, больше даже чем заоблачные.
- Ты превратил моё горе в фарс какой-то, - прошипела я, косясь на довольных жизнью и едой гостей.
- Ты не хочешь сказать мне просто "спасибо"? - учтиво осведомился Лекс, в ответ на моё шипение.
- Да "спасибо" тут и не пахнет!
- Согласен. Тогда - Большое спасибо.
- Не дождёшься. Сначала этот автобус и катафалк, теперь это. Что ты хочешь всем этим сказать? Купить меня, как шлюху? - да, я несла бред, но в моём затуманенном слезами мозгу, это всё казалось логически верным выводом.
- Купить? Как кого? - подавился Лекс. - С дуба рухнула? Я хотел лишь отдать прощальную дань той, что воспитала такую красивую и умную девушку. Ну, кажется, с умной я промахнулся чуть... Гомене.
- Что? - не поняла я.
- Извини, если тебе что-то не нравится. Я хотел как лучше...
- А что это было. Гимене?
- Гомене, - поправил Лекс. - По-японски означает "извини".
-Аа... - протянула я, вспомнив, что он увлекается восточными культурами. - Мама, можно я пойду погуляю? Тут душно.
Застолье как раз находилось на стадии того, чтобы вместо поминок перерасти в шумную пирушку. Именно того, чего я боялась.
- Иди. Мы тоже скоро пойдём домой.
Я была в холле уже через три минуты, зябко кутаясь в надетый чёрный пиджак. За стеклянными дверями шёл снег, куда-то спешили люди. Жизнь продолжалась и я была не в силах остановить течении времени. И от этого делалось ещё больнее. Душа металась внутри. Ей было тесно в грубой человеческой оболочке. Хотелось высоты и счастья, а была лишь грязь и беды. Страшно, холодно, одиноко...Жизнь почему-то виделась в чёрно-белом цвете.
- Время лечит, - на плечи легло тяжёлое чёрное пальто с меховым воротником.
- Знаю. Но как смириться с тем, что от меня ушёл самый дорогой человек на свете ушёл и больше никогда не вернется..
- Никак. Просто боль притупится. Но она будет. Всегда. Надо просто научиться с этим жить.
- Жить? Как? Разве можно жить после того, что произошло сегодня? Люди не живут с разорванным на кусочки сердцем, - вздохнула я.
- А почему ты считала бабушку самым дорогим тебе человеком? Разве это не должна быть мать?
- Мама? Мама была постоянно на работе - она усердно трудилась, чтобы обеспечить мне счастливое детство. Меня воспитала бабушка, - пожала плечами я.
- Понятно. Я тоже рос без матери, - Лекс обнял меня, и я услышала ласковый, успокаивающий шёпот. - Это очень тяжело.
- А где...
- Марина Валентиновна, - Лекс отпустил меня, и я обернулась. По лестнице спускалась мама в чёрном платке под руку с дедом. Мужчина подошёл и протянул руку дедушке, кивком поприветствовал маму. - Хочу представиться Вам, дабы не было никаких недоразумений. Я Александр, молодой человек вашей дочери.
- Молодой человек? - пронеслось в голове. - Чего он мелет?
- Валентин Прохорович, очень приятно с вами познакомиться. Я очень много слышал о Вас и Вашей супруге от Алисы.
- Много слышал? - опять возмутилась мысленно я. - Врёт и не краснеет! Сначала парень, потом это! Наглый врун...
- Я очень соболезную Вам. Это поистине невосполнимая утрата, поэтому я хотел отдать последние почести той, которая воспитала такую прелестную леди.
- Вы ведь тот молодой человек, который вывел Алису из квартиры и потом подходил возле автобуса? - припомнила мама.
- Да. Да. Это я. Я не думал, что вы меня вспомните.
- Спасибо большое за ресторан и автобус с оркестром, сынок, - устало вздохнул дедушка.
- Но это ещё не всё. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы были не одни в этой утрате. Поэтому, вот, - и Лекс, словно фокусник, достал из кармана брюк два конверта.
- Что это? - спросила мама, разглядывая жёлтый прямоугольник.
- Это путёвки в Иерусалим. Если Алиса захочет, то она тоже сможет поехать. Надо просто заказать ещё один билет. Я бы очень хотел, чтобы вы помолились в этом святом городе за свою мать, - он взглянул на маму, а потом перевёл взгляд на деда, - и супругу.
- Хорошо, - кивнула мама. - Алиса ты едешь?
- Нет, - покачала головой я. - Я хочу остаться здесь.
- Хорошо, - снова кивнула мама. - Нам только надо собрать вещи...
- Ничего собирать не надо. Вот, - он протянул пластиковую карточку маме. - Здесь сто тысяч долларов.
Мама побледнела. Дед ухватился за перильце лестницы и вперил взгляд в Александра.
- За...за...зачем?
- Я же сказал, что хочу, чтобы моя девушка была счастлива. А Иерусалим сейчас - это самое лучшее для её мамы и дедушки. Пользуйтесь на здоровье. Это лишь малая толика того, что я могу для вас сделать в это трудное время.
- Но...
- Ничего не надо говорить. Просто пользуйтесь. Сейчас Максим вам объяснит все детали, - Алекс повернулся, и я увидела, что в кресле, около бара сидит водитель Макс, который тогда отвозил меня домой. - Макс, подойди сюда на минутку.
- А Алиса? - забеспокоилась мама.
Но Алекс просто наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Она поразительно быстро успокоилась, и её лицо прояснилось. Мама кивнула. Лекс ещё раз принёс соболезнования и, обняв меня за плечи, вывел наружу. Около ресторана стоял шикарный лансер чёрного цвета. Лекс деликатно открыл мне дверь:
- Садись скорей. Не бойся так, я не кусаюсь.
Я села, стараясь не дрожать и не выдавать того бешенства в глазах, которое появилось после его пламенной и бурной речи о том, что я его девушка, как много я для него значу и как он хотел бы отблагодарить моих родственников за такого чудесного ребёнка!
- Николя, трогай! - приказал Лекс, беря в свою руку одну из моих ладошек. - Замерзла совсем.
- Не прикасайся ко мне, - я выдернула ладонь, а на лице у Лекса отразилось непонимание. - В какой цирк ты превратил похороны самого дорого мне человека? Что ты устроил! Сначала эти бомжи... Ты убил одного...
- Да, не...
- Не отрицай, - прервала я его. - Я сама своими глазами видела кровь. И эта твоё Алик останется с зачисткой! Потом автобус, шикарный ресторан, где поминки просто превратились в попойку и это представление перед моей мамой и дедом! Почему ты всё отменил? Может мы хотели скромные похороны без фанатизма?! А ты? Что сделал ты? Превратил всё это в народное шоу! Так давайте! Устроим грандиозные похороны! Пригоним элитный автобус! Закажем супер-катафалк! Да сделаем так, чтоб у всех челюсти поотвисали. Да что вы, это ведь так мелко. И нам этого недостаточно. Мы закажем шикарнейший ресторан. Да не просто закажем, а снимем его весь на целый день! Но нет, нам и этого мало! Мы сначала поухаживаем за наивной дурочкой, а потом спровадим родителей, подкупив их нехилой суммой! И под конец покажем девочке шикарную машину бизнес-класса, дабы уж точно сразить на повал. Я не продажная шлюха! Заруби это себе на носу... и на том, что пониже...
- Николя, стой! - машину сильно тряхнуло, и лансер остановился у обочины. - Выйди из машины.
- Что? - захлопала ресницами я, удивлённая переменой тона.
- Выйди из машины и прокричись, иначе Николя на всю жизнь оглохнет, - совершенно спокойно произнёс Лекс.
- Не выйду, - уперлась, ожидая подвоха.
- Нет, ты выйдешь и прокричишься. Я не хочу, чтоб у одного из лучших моих людей лопнули барабанные перепонки!
- Не выйду! С какой стати?
- Выйдешь!
- НЕ ВЫЙДУ!
