Удивительно просто и целесообразно устроены эти упругие чашечки, прикрепленные к щупальцу коротким стебельком, Я приложила присоску к руке и слегка нажала: чашечка расплющилась, а когда я перестала на нее нажимать, приподнялась и присосалась, правда не очень крепко, лишь за счет упругости мускульных стенок присоски. Под чашечкой создался вакуум. Живой головоногий моллюск присасывается с такой силой, что на теле жертвы остаются шрамы, но принцип действия присоски тот же: расслабленная, почти плоская чашечка прикасается к предмету и сокращением мускулов вновь принимает выпуклую форму. У кальмаров по краю присосок располагаются хитиновые зубцы, которые помогают удерживать добычу. Никаких отверстий или каналов, соединяющих присоски с телом моллюска, у головоногих нет, и все страшные истории о том, как осьминог или кальмар «высосал свою жертву» при помощи присосок, — сущая ерунда.

В отличие от осьминогов, чье название прямо указывает на наличие восьми ног, у кальмаров и каракатиц конечностей десять. И, пожалуй, правильнее называть их конечности «руками» или просто щупальцами. Ведь кальмары на них никогда не ходят, как это делает осьминог.

Два щупальца (или «руки») у кальмаров и каракатиц обычно значительно длиннее остальных и имеют специальное назначение — ловить и удерживать добычу. Их так и называют — «ловчие руки». На концах ловчих рук, на особом расширении, сидят ряды особенно крупных присосок. Есть кальмары, у которых часть присосок на ловчих руках видоизменилась и превратилась в хитиновые когти, похожие на кошачьи. Даже самой гибкой и скользкой рыбе не вырваться из смертельных объятий таких рук. Пойманную добычу кальмар обвивает всеми щупальцами и подносит ко рту с мощным хитиновым клювом, напоминающим клюв попугая и таящемуся в центре венца щупалец.

Несколько раз во время подводных экскурсий нам удалось наблюдать за охотой кальмаров. Правда, это были такие же маленькие животные, как и те, которых мы рисовали, а не обитатели глубин, достигающие пятнадцати или двадцати метров длины. Но тем не менее ловкость и быстрота, с которой кальмары ловили рыбу, производила сильное впечатление.

Пойманные нами кальмары называются омматострефесами. Это обыкновенные тихоокеанские кальмары, к тому же молодые. Взрослые достигают сантиметров шестидесяти в длину. У наших берегов эти обитатели теплых вод появляются только летом. Другие виды кальмаров, среди которых можно встретить моратевтисов, достигающих в длину шести метров, обитают в наших дальневосточных водах круглый год. В глубинах Мирового океана водятся кальмары более двадцати метров длины. На поверхности воды эти гиганты встречаются нечасто, и каждый такой случай долго служит предметом особого интереса ученых.

Кальмарами питаются зубатые киты — кашалоты. На коже убитых кашалотов нередко обнаруживают громадные, с блюдце, шрамы — следы присосок гигантских кальмаров, за которыми эти киты ныряют на глубину до километра. А моряки бывали свидетелями того, как вскипало море и на его поверхности появлялся кашалот со своей добычей. Бешено сопротивляющийся кальмар обвивал кита толстыми щупальцами, но в общем был беспомощен против своего врага, разрывавшего на куски тело моллюска. Мелкими кальмарами охотно питаются многие морские животные.

Кальмары, пойманные в тот день, предназначались для отправки туда, где их употребляют как наживку при ловле рыбы. Мясо этих моллюсков очень вкусно, в чем мы могли убедиться после работы, когда я наконец удосужилась сварить подарок бригадира — очищенные мантии кальмаров. Опущенные в подсоленный кипяток, полупрозрачные куски сразу же приняли вид тонких, свернутых в трубочку ломтиков розового мяса. По вкусу они несколько напоминают крабов. В дальнейшем я на собственном опыте убедилась в том, что чем меньше кальмар, тем нежнее его мясо, и не гналась за крупными экземплярами.

Во многих странах кальмары служат объектом промысла. Их употребляют в свежем виде, а также маринуют, сушат или консервируют.

Пока мы занимались кальмарами, нежные маленькие рачки-креветки, оставшиеся без присмотра, умудрились выскочить из плоского кристаллизатора. Они были обнаружены на столе уже мертвыми, с помутневшим и обесцвеченным панцирем. Зато рак-отшельник чувствовал себя превосходно. Я дала ему кусочек мяса кальмара. Рак сразу же пристроился к еде, отщипывая и поднося ко рту клешнями небольшие кусочки. Его правая клешня была раза в четыре больше левой.

Из устья раковины за спиной рака-отшельника показалась чья-то голова с длинными шевелящимися усиками. Гибкий червь нереис ловко скользнул между стебельчатыми глазами рака, подхватил крошку пиши и спрятался обратно.

У нереиса длинное, приплюснутое тело с густыми пучками щетинок на многочисленных ножках. Эти черви — лакомая добыча для многих обитателей моря. Нереисов часто находишь под камнями, в норках у корней зостеры, в раковинах и других укромных уголках, где они прячутся от своих врагов. Некоторые виды этих червей живут в раковинах вместе с раками-отшельниками. Это типичный пример симбиоза — сожительства, приносящего пользу обоим животным. Нереис пользуется частицами добычи рака-отшельника и находится под зашитой его клешней, а у отшельника, в чьей

раковине живет червь, никогда не бывает на мягком брюшке рачков-паразитов. Вероятно, их уничтожает нереис.

Однажды мы наблюдали, как рак-отшельник менял свой дом. Он нашел новую раковину и начал тщательно ее осматривать.

Засовывая внутрь нового помещения то правую, то левую клешню, рак-отшельник вытащил оттуда несколько песчинок, вылез из старого дома и быстрым движением погрузил мягкое брюшко в устье раковины. В этот момент из покинутого им дома показался нереис, видимо, обеспокоенный исчезновением соседа. Червь, извиваясь, то прятался, то появлялся вновь. Отшельник отбежал в сторону, потом вернулся и решительно перебрался обратно в старое помещение. Можно было подумать, что он не хотел покидать своего приятеля червя. Но, вероятно, ему просто что-то не понравилось в новой раковине.

Наступил вечер. Дождевые струйки стекали по оконным стеклам, временами налетали порывы ветра. Ну и погода! Из трех дней два ненастные.

* * *

Катерок, постукивая мотором, вел рядом с собой громадную водоналивную баржу. Казалось, это баржа тащит вперед беспомощное маленькое суденышко, тесно прижавшееся к ее высокому борту. Мы сидели на железной палубе, ежась от утреннего прохладного ветерка. Легкий туман курился над тихой водой. 3а его прозрачной кисеей медленно плыло над сопками бледное солнце. На волнах качался багровый диск большой медузы. Длинные, тонкие, как нити, ловчие щупальца развевались под студенистым куполом. Серебром блеснула стая рыбешек, будто горсть монет, брошенных в воду. Темная небольшая птица вертела головой на длинной шейке, разглядывая пыхтящее железное чудовище. Она подпустила нас почти вплотную и вдруг сразу исчезла под водой. Это поганка, водяная птица, замечательный ныряльщик и рыболов.

Туман понемногу поднимался и таял в солнечных лучах. Теперь можно было рассмотреть приближающийся берег. Светлая полоса песчаного пляжа отделяла море от заросшей травой низкой луговины. Небольшая речка разрезала берег на две части и, прорвавшись через песок, впадала в бухту. Это и была Рисовая падь. 3а лугом возвышались сопки. Они подковой охватывали берег, выходя далеко вперед и обрываясь в воду каменными мысами.

Роль причала выполняла затопленная баржа. Деревянные узкие мостки вели на берег. В прозрачной мелкой воде виднелись зеленые заросли травы, какие-то темные движущиеся пятна и песчаное дно, напоминавшее карту луны, — столько на нем было маленьких конусов, похожих на лунные кратеры.

На полуострове воды мало, и она не очень хороша, а для поселка и комбината ежедневно требуется две баржи воды. Поэтому-то на Рисовую падь и направляют катер с водоналивной баржей. Команда катера и баржи состоит всего из четырех человек.