Хорошо понимая, сколь непригляден ее внешний вид, Коппер радовалась, что темные очки надежно скрывают глаза. Она судорожно сглотнула и робко выдавила: «Здрасьте», не узнав собственного голоса.

Не успел Мел вымолвить хоть слово, как Меган уже летела навстречу ему, вскочив со ступенек.

— Папочка!

И без того ошеломленная, Коппер совсем запуталась. Папочка?! Сколько раз она думала о Меле, о его теперешней жизни, гадала, чем он может заниматься, и никогда не представляла его в роли мужа и отца. Хотя почему бы? Ему сейчас должно быть лет тридцать пять, к этому возрасту вполне можно обзавестись домом, женой и ребенком. Просто он такой замкнутый, убеждала себя Коппер, пытаясь объяснить растущую пустоту чувством крайнего удивления.

Конечно, трудно поверить, что абсолютно самодостаточный человек все-таки решил погрязнуть в пошлом быту. Конечно, этого довольно, чтобы почувствовать, будто кто-то неожиданно дал тебе под дых. И тут вовсе ни при чем глупые мечты, будто он станет хранить верность тем коротким дням, что они провели вместе. Она сама и то не хранила им верности.

Мел подхватил Меган на руки.

— Разве я не велел тебе сидеть на заборе, чтобы я мог видеть тебя? — строго спросил он, но педагогический эффект был нарушен нежностью, с которой он взъерошил кудряшки девочки и опустил ее на землю. Меган повисла у него на руке, а он с непроницаемым лицом обратился к Коппер:

— Вот наконец и вы. Я давно вас жду.

В какой-то миг Коппер успела подумать, что он ждет ее уже семь лет.

— М — меня? — пробормотала она.

Его лицо ничуть не изменилось: холодноватое, спокойное, с правильными четкими чертами. Рот казался строгим, почти жестоким, но Коппер знала, как хороша его неожиданная улыбка. Эту улыбку она запомнила навсегда, как и свой восторг в ту минуту, когда он впервые улыбнулся ей.

Сейчас Мел не улыбался. Годы прорезали у его губ глубокие складки, пригасили блеск глаз. Он очень устал, решила Коппер, и ее оцепенение сменилось стыдом при мысли, что мать Меган умерла. Что же удивляться, если, похоронив жену, Мел выглядел старше и печальней, чем в ее воспоминаниях семилетней давности.

— Вы опоздали, — тем временем говорил Мел, не подозревавший о ее душевных терзаниях, — я ожидал вас увидеть четыре дня назад.

Разве отец в своем письме назначил время ее приезда? Коппер смешалась; но только она собралась ответить, как в разговор вступила Меган:

— Ее зовут Коппер.

Наступило неловкое молчание. Уж имя-то мое он должен помнить, сердито подумала Коппер. Конечно, она поменяла прическу, и темные очки скрывают ее глаза, но имя-то осталось прежнее! Она все ждала, что Мел посмотрит на нее и его лицо озарится радостью запоздалого узнавания, но он продолжал глядеть на дочь.

— Коппер? — безучастно переспросил он.

— Это не настоящее имя, а прозвище, — сообщила Меган.

Тогда Мел посмотрел на Коппер, но в его карих глазах не отразилось ничего. Неужели он действительно забыл ее?

— Я Кэролайн Копли, — заговорила Коппер, с облегчением услышав свой почти деловой и почти спокойный голос. Хорошо хоть не этот унизительный писк. — Мне хотелось бы видеть Мэтью Стэндиша.

— Я к вашим услугам, — невозмутимо произнес Мел, и от вновь обретенного самообладания Коппер не осталось и следа.

— Вы? Но… — и она смущенно умолкла. — Что?

Что она могла? Заподозрить его, что он не знает собственного имени? Глупо, и к тому же придется объяснять, где и при каких обстоятельствах они виделись прежде. У нее есть гордость, и не станет же она, в самом деле, напоминать мужчине, что когда-то он с ней переспал!

Коппер не помнила, чтобы она сообщала Мелу свое имя, и его как будто не спрашивала. Возможно, он называл свое прозвище, но точно припомнить она не могла, да и было ли оно? Ей помнилось лишь прикосновение его сильных рук к ее телу и еще странное чувство возвращения домой, когда она босиком шла по пляжу навстречу Мелу.

— Что? — повторил Мел. Конечно, он ее не помнит, его не преследуют воспоминания, его сердце не бьется как бешеное при одной мысли о том, что было у него с Коппер. Стоит себе с рассеянным видом и ждет, когда нервная незнакомка ответит на его вопрос.

— Нет, ничего, — вздохнула Коппер. — Я думала… Я представляла себе, что вы немного старше, вот и все.

— Вынужден вас разочаровать. Показалось, или и впрямь он насмехается над ней?

— Если вас это утешит, вы тоже не совсем то, что я ожидал увидеть.

Его лицо ничуть не изменилось, на губах не мелькнуло и тени улыбки, и все-таки Коппер поняла, что Мел над ней потешается. От смущения и невозможности решить, стоит ли обидеться или, наоборот, обрадоваться, что он не узнал ее, Коппер гордо подняла голову.

— Да? — воинственно отозвалась она. — А что же вы ожидали увидеть?

Мел смерил ее долгим пристальным взглядом. От зардевшегося и напряженного под спасительными темными очками лица до длинных загорелых ног в кожаных сандалиях, не скрывавших тщательного темно-красного педикюра. Конечно, измятый костюм он тоже заметил. Вид у Коппер был усталый, издерганный и достаточно неприглядный.

— Скажем так: я ожидал более… делового гостя.

— Я очень деловая, — сухо парировала Коппер.

Мел не ответил, только смерил взглядом темно-красный педикюр, и Коппер захотелось немедленно влезть в закрытые туфли или хотя бы поджать пальцы. Небось считает ее столичной штучкой, не имеющей никакого представления о жизни на ферме. Да, да! Она столичная штучка, но в деловитости ей никто еще не отказывал. Она серьезная деловая женщина, и ей давно пора об этом вспомнить, а не мямлить и не трястись как школьница только потому, что встретила человека, которого едва знала семь лет назад. Мало ли какие бывают случайные встречи.

Молчаливое недоверие Мела помогло Коппер собраться с духом.

— Я хорошо понимаю, что выгляжу иначе, чем обычно, — холодно произнесла она. — Но поездка оказалась длиннее, чем я предполагала, а ваша дорога в очень печальном состоянии.

— Надо было ехать автобусом, — ответил Мел, бегло взглянув в сторону ее автомобиля, столь же городского и неуместного здесь, как и она сама. — Я бы послал кого-нибудь встретить вас.

Коппер в изумлении уставилась на него. Отец писал Стэндишу, что посылает к нему дочь, для того чтобы на месте обсудить условия сделки, но не мог же он думать, что его предложения настолько привлекут Стэндиша, что он возьмет на себя труд встретить Коппер! Хотя как знать.

— Я считаю, что лучше ни от кого не зависеть, — сказала она.

По лицу Мела скользнула тень неудовольствия.

— Мы здесь, в Бирраминде, уже повидали независимых людей. Пока вы у нас, личный транспорт вам вряд ли пригодится. — Он зло скривился. — Мне из надежных источников известно: ездить тут некуда.

Коппер окинула взглядом пустой горизонт и мысленно согласилась.

— Да, конечно. Но ведь я не намерена остаться в Бирраминде навсегда!

Что-то непонятное мелькнуло во взгляде Мела.

— Понимаю, — сухо отозвался он и, взглянув на дочку, доверчиво привалившуюся к его ноге, положил руку ей на голову. — В любом случае рад вас видеть, — добавил он, будто очнувшись. — Меган, беги к дяде Бретту и скажи, чтобы заканчивал без меня, договорились?

Меган важно кивнула и умчалась. Мел смотрел ей вслед, и у Коппер сердце екнуло от его взгляда. Когда-то Мел и на нее так смотрел… Она подавила вздох, а когда Мел снова повернулся к ней, лицо его было по-прежнему непроницаемым. Пора бы ей забыть о том коротком приключении. Ведь Мел уже забыл.

— Пойдемте в дом, — сказал он, поднимаясь на веранду, и Коппер вдруг отшатнулась, лишь бы он случайно не коснулся ее.

Конечно, он заметил ее невольное движение, и Коппер ясно видела издевку в той галантности, с которой он распахнул перед ней внутреннюю сетчатую дверь, хотя глаза его по-прежнему ничего не выражали. Конечно, он понимал, что она сконфужена, что боится, как бы его прикосновение не разбудило того, чего она ни в коем случае не хочет помнить.