Вольф понимал это не хуже Ортеги. Слова сержанта напомнили ему о приказах майора Эриха Нойбека во время нападения убренфаров на Терон. Вольф должен был как можно дольше удерживать позицию, полагаясь на призрачную надежду о скором подкреплении. В разыгравшейся битве он изо всех сил пытался задержать врагов, однако ящерообразные имели огромное численное превосходство и довольно быстро сломили сопротивление его сборного отряда. Подкрепление так и не прибыло… выжила лишь жалкая кучка защитников пакгауза.
Вначале он воспринял план коменданта Черняка с ужасом и недоверием. Он не должен допустить того, что произошло на Тероне, не должен вести лэнс на верную смерть. Эти люди — его товарищи… его друзья.
Он выслушал Ортегу молча и угрюмо. Сможет ли лэнс Дельта преградить мятежникам путь к отступлению хотя бы на несколько часов? С первого взгляда положение казалось абсолютно безнадёжным, но то, что пугало Вольфганга Лари Хаузера, курсант Карл Вольф считал нужным сначала проверить.
Слишком часто ему приходилось убегать. На Тероне он не выдержал и отступил. Это стало причиной дуэли с Эрихом Нойбеком, и он снова бежал, запятнав свою честь. Он едва не ушёл из Легиона, но Лиза Скотт и старая женщина по имени Мэнди убедили его бороться до конца.
За последние недели он открыл для себя ещё кое-что. Честь, репутация, даже жизнь мало что значили, если не были призваны служить семье, стране или какому-то благородному делу. Без таких обязательств терялся смысл самой жизни. Вольф долго выяснял, чему посвящает свою жизнь легионер, и, кажется, понял это только теперь. Legio Patria Nostra… Легион — наша родина. Слова, бывшие когда-то для него пустым звуком, приобретали смысл. Легионер посвящал себя самому важному, величайшей родине… Легиону.
Вольфгангу Хаузеру не удалось сохранить пи честь, ни семью, ни репутацию, потерял он и свою планету. Духовный кризис привёл его сюда, в последнее пристанище неудачников. Но Карл Вольф больше не хотел повторять ошибки.
— Лично я не желаю совать голову в петлю, — бойко проговорил Керн, стараясь придать голосу бодрый тон. — То, что мы с вами находимся на планете Дэвро, а не где-то ещё, вовсе не означает, что нам нужно, по примеру коменданта Хантера, очертя голову бросаться в самое пекло. Неужели командование всерьёз считает, что пять человек могут сдержать несколько сотен?
— Если мы сумеем инициировать минные поля, то у мятежников уменьшатся шансы на успех, — заметила Лиза. — Но командный бункер разрушен…
Вольф взглянул на Воскович.
— Ты смогла наладить комлинк. Может, и с минами справишься?
Девушка задумалась.
— Не знаю. Не уверена. Но попробовать можно. Правда, все, что я сделаю, будет очень ненадёжным. Нельзя позволить мятежникам занять КПП, иначе они все разнесут.
— Видно, все же придётся оборонять это место, — угрюмо буркнул Керн. — Но задача остаётся такой же — пятеро против сотен…
— Капрал Галлахер упоминал, что под одним из бараков находится замаскированный склад боеприпасов. Мятежники не сумели обнаружить его, — вспомнила Лиза Скотт. — Здешний сержант, вопреки инструкции, не желал держать все в одном месте. Так что можно будет заменить наше учебное оружие чем-нибудь более подходящим.
— Господи, спасибо тебе за те небольшие подарки, которыми ты нас иногда оделяешь, — ухмыльнувшись, произнёс Керн.
Курсанты были вооружены ФЕКами, но их боеприпасы включали только дымовые шашки и обоймы с анестезирующими иглами. Вместе с настоящими боевыми патронами и гранатами они получили призрачный шанс.
— Что ж, по огневой мощи мы теперь на высоте, — довольно заметил Вольф. — За исключением награбленного, мятежники не слишком хорошо вооружены. Кроме того, не все умеют обращаться с ФЕКами или ракетницами.
— Не стоит недооценивать их. Это большое заблуждение, — предупредил Маяги. — Многие винсаризы воюют уже давно.
— И дубина отправит тебя в могилу с таким же успехом, что и граната, если забудешь об осторожности, — добавил Керн. — Однако в остальном я с тобой согласен. Теперь мы имеем возможность задать ублюдкам порядочную трёпку.
— И все же надежда спастись у нас мала, — хмуро проговорил Вольф. — Если кто-то желает уйти, то сейчас — самое время. Я знаю, что в воинском подразделении не место демократии, но вопросы жизни и смерти за вас решать не собираюсь. Любой, кто хочет укрыться на холмах, может считать, что получил моё благословение. И сержанта Ортеги тоже, если это имеет какое-то значение. Он приказал довести до сведения каждого, что в операции участвуют только добровольцы.
— Ну что же, — сказала Катерина Воскович, — если я буду и дальше слушать вашу болтовню, то у меня не останется времени подключить мины. Поэтому, полагаю, стоит приступить к работе. А ты что скажешь, Маяги?
Гребень на шее маленького ханна задёргался:
— Я подвёл всех на плантации Сейвари. Больше такого не повторится.
— Неплохой ответ, — поддержала кая девушка. — А что, если мы вместе займёмся минами? Если, конечно, ты не возражаешь, о, Великий Вождь Дельта-Лэнса, — улыбнувшись, она посмотрела на Вольфа.
— Гм… — тот колебался. Трудно было заставить себя сделать то, что требовалось в данной ситуации. — Маяги, ты все-таки — легионер третьего класса, а не курсант, как все мы. У тебя больше опыта в боях. Я вот что думаю… тебе, пожалуй, следует на это время снова возглавить лэнс.
Маяги протестующе скрестил на груди руки.
— Нет. Я не подошёл для роли лидера. И я согласен выполнять твои приказы, Вольф, — он помедлил. — Все же спасибо. С твоей стороны это благородный жест, который я не забуду.
Вольф отвернулся, чувствуя неловкость. Кай и новоявленный эксперт по электронике направились к командному бункеру, на ходу обсуждая технические проблемы.
— Ну а ты, Том? — спросил Вольф.
Рыжий великан помедлил с ответом. Когда он заговорил, его взгляд был направлен куда-то вдаль, устремившись к невидимой точке пространства. Керн словно разговаривал с самим собой.
— Я вступил в Легион потому, что в гражданской жизни для меня места не было, — тихо начал он. — Мне не удалась карьера десантника. По неосторожности я убил товарища, затем бежал, испугавшись отправки в штрафной батальон. Нигде меня не ждали, Вольф. Единственное, что у меня получалось, — это воинская служба. Поэтому я решил попытать счастья в Легионе. И закончу свой путь здесь. А когда это будет — сегодня или через десять лет, — неважно… — Он поднялся на ноги и улыбнулся: — Пойду посмотрю, что творится в лесу.
Вольф бросил взгляд на Лизу. Она не дала ему заговорить.
— Сначала спрошу я, — вспыхнула девушка. — Что с тобой происходит? Не так давно ты не воспринимал всерьёз традиции и порядки Легиона. А сегодня вспомнил о самой древней традиции.
— Я буду сражаться, — ответил он. — Не потому, что преклоняюсь перед какими-то там традициями. А потому, что у нас действительно есть шанс. И я его вижу. И мы можем отомстить за смерть погибших здесь людей. Я, например, не верю, что Галлахер случайно прожил так долго. Он ждал своих, чтобы сообщить важную информацию.
— Он просто хотел жить. Однако что тебя обязывает вступать в неравный бой? Честь бывшего аристократа? — ехидно усмехнулась Лиза.
Вольф покачал головой:
— Нет. От аристократа не осталось и следа. Просто Легион сам заботится о себе.
Вольф внимательно изучал долину внизу. Тревога нарастала. Чем больше он размышлял, тем сильнее его грызли сомнения. Мыслимо ли — выставить пять курсантов Тренировочной Роты против целого полчища вооружённых до зубов бандитов? Враг имеет преимущество не только в числе. Повстанцы-винсаризы были грубыми фанатами-отщепенцами, для которых постоянные сражения, в сущности, являлись образом жизни. Так же, как и для убренфаров, захвативших Лаут Безар…
Он старался не давать волю воспоминаниям и сосредоточиться на насущных задачах, однако трудно было отделить прошлое от настоящего.
Скоро забрезжит рассвет, и солнце медленно поднимется из-за горных вершин. Всю ночь они не сомкнули глаз, но, похоже, ожиданиям приходит конец. Катерине Воскович удалось наладить электронную систему контроля мин-галахад. Она воспользовалась обломками плат взорванного пульта управления, которые собрал для неё Маяги, соединив их в замысловатую цепь на базе своего браслета. Теперь любое существо, которое попытается пробраться сквозь минное поле, взлетит на воздух.
