— Мистер Мэллори,— прошептала она мягко и с состраданием,— вы на Земле. Вас доставили отсюда с внутренней луны Аргуса-5. То есть Привала. Вас нашли в аварийной космической шлюпке устаревшей модели, в скафандре, не обеспечивавшем достаточной подачи воздуха, возможно, в целях экономии его скудных запасов,— она вежливо кашлянула.— Некоторые предполагают, что вы прибыли туда непосредственно с Привала. Другие — что вы высадились с пролетавшего мимо корабля. Все мы очень хотели бы узнать истинное положение дел.

Когда ответа не последовало, она посмотрела на офицера, с каменным лицом стоявшего рядом, и заговорила снова.

— Пожалуйста, мистер Мэллори. Если вы можете сказать хоть что-нибудь, постарайтесь это сделать.

Существо, лежащее на кровати, не издавало ни звука и не двигалось. Губы его не шевелились. Руки безжизненно лежали вдоль тела. Затем неожиданно, без всякого предупреждения, человек начал вопить.

— Выйдите, выйдите все! — закричал Чимбу. Он уже занялся пациентом и отдавал приказания медсестрам. Пораженная женщина и ее спутник тоже покинули комнату, несмотря на вялые протесты офицера. Внутри остались Чимбу, два его ассистента и Ирен Цзе, которая встала у двери.

Когда пациенту ввели успокоительное и он снова затих, закрыв глаза, а его пульс и другие параметры жизнедеятельности пришли в нормальное состояние, доктор отвел медсестру в сторону.

— Я видел запись произошедшего на мониторе. Он схватил вас за руку?

— Сначала я почувствовала прикосновение. А потом он схватил меня за руку.

— Вы тронули его лицо поблизости от левого глаза, а затем поднесли палец к губам,— коротко спросил Чимбу. Профессионализма ему было не занимать.— Почему вы это сделали?

— Я увидела капельку жидкости. И подумала, она осталась после мытья, которое я только что закончила. Но жидкость оказалась соленой на вкус. Он плакал.

Доктор кивнул.

— А еще он шевелил губами. Микрофоны в палате достаточно чувствительны, но не идеальны. Он сказал вам хоть что-нибудь? — напряжение в голосе врача поразило ее. Чимбу, конечно, нельзя было назвать бесстрастным, но среди сотрудников госпиталя он славился как человек не слишком эмоциональный.

Цзе облизнула губы, прежде чем ответить.

— Да, он сказал «Не надо…».

— И это все? — доктор поморщился.— «Не надо…»?

Она кивнула.

— «Не надо…» что? — спросил озадаченный Чимбу.

— У меня создалось впечатление — он не хотел, чтобы я уходила.

— Ага,— кивнул Чимбу, глядя на неподвижного пациента.— Значит, вы останетесь. Если он хоть как-то намекнул, что хочет этого, вы должны остаться здесь.

— Простите? Я же еще не завершила обход,— возразила она.

«И что вообще здесь происходит?» — спросила уже мысленно.

— Ничего. Отныне вы освобождены ото всех прочих обязанностей и работаете только с этим пациентом. О замене мы позаботимся. Более того, вы будете работать тут и в дневную смену,— предвидя возражения, он поднял руку.— С сегодняшнего дня вы на двойном окладе. Нет, на тройном. Администрация согласится. У них просто не будет другого выхода,— добавил он скорее самому себе. Подняв глаза и увидев медсестру, врач вспомнил, что разговаривает не с записывающим устройством, а с живым человеком.— Я распоряжусь, чтобы здесь поставили вторую кровать, и вы могли спать здесь в то время, когда официально будете свободны от работы.

Ирен разинула рот.

— Доктор, я, конечно, люблю свою работу, но у меня есть и другие занятия, вы ведь понимаете.

— Да, конечно, понимаю,— он сделал успокаивающий жест.— Ваша самоотверженность будет щедро вознаграждена. Если пациент начнет внятно разговаривать с кем-нибудь другим, вам позволят покинуть ваш пост. С повышением в должности. Все за счет госпиталя.

Ее глаза расширились.

«Позволят»? Что это значит?!» — она посмотрела на человека на койке, которого можно было считать уже не совсем безнадежным. Одно его движение вызвало целую бурю вокруг.

— Кто этот«мистер Джонс», которого вы назвали «Элвин Мэллори»?

— Вы хорошая медсестра. Наблюдательная. Вам что-нибудь известно о трагедии на Привале? — Чимбу сдвинул наушники зонда с затылка на темя.

Она внимательно посмотрела на него — Чимбу вдруг показался ей придавленным к земле тяжестью немыслимой ответственности.

— Я ведь живой человек, поэтому, разумеется, слышала. Но какое это имеет отношение к Элвину Мэллори?

— Поскольку вы будете ухаживать за ним, вы должны знать все, что знаем мы.— Ирен никогда раньше не видела у Чимбу такого серьезного выражения лица.— Он, возможно, единственный человек, уцелевший в бойне.

Когда смысл слов врача дошел до ее сознания, она ошеломленно замолчала. После долгой паузы, наконец, возразила:

— Но ведь там никого не осталось в живых.

— Вы же слышали, что сказала женщина из правительственного агентства. Его нашли в спасательной шлюпке на одной из лун планеты. Он был в шоке и до сих пор не мог разговаривать. Либо он сбежал с одного из пролетавших мимо кораблей, либо команда сама его выкинула, разозлившись на что-нибудь… Либо он единственный уцелевший в той катастрофе.— Чимбу впился взглядом в Ирен.— Теперь вы понимаете? Или нет?

— Да, доктор,— ответила она.

И подумала: «Настолько, насколько можно понять такую невероятную вещь».

— Он хочет, чтобы вы были рядом. А может, подразумевал что-то другое, когда сказал «Не надо…». Мы не знаем наверняка. Мы вообще ничего не знаем. Знает только он,— врач посмотрел на неподвижную фигуру на койке.— Недавно проявленная им активность может остаться единственным проблеском сознания. Или признаком будущего выздоровления. Мы не вправе испытывать судьбу. Он может не иметь ни малейшего отношения к событиям на Привале. А еще имеется вероятность, что одна-две сказанные им фразы окажутся решающими для двадцати миллиардов людей.— Чимбу отступил от койки.— Пока мы не выяснили, что означает его единственное высказывание, вы будете находиться рядом с ним. Выполняйте здесь свои обычные обязанности. Мойте его, проверяйте работу систем питания и жизнеобеспечения. И держитесь к нему поближе. Я понимаю, вы не истукан, не машина. В вашем распоряжении приемник трехмерного вещания, стоящий в этой комнате. Все, что потребуется для вашего личного комфорта, вскоре сюда принесут. Естественно, мониторы в комнате будут включены круглосуточно. Вам не надо беспокоиться о том, что вы пропустите что-нибудь жизненно важное. Любое движение его глаз, да что угодно, будет записано.

Ирен попыталась собраться с мыслями. Эти несколько сумасшедших минут совершенно выбили ее из колеи.

— В чем еще будут заключаться мои обязанности?

Подойдя ближе, Чимбу осторожно сжал ее плечо.

— Просто оставайтесь рядом с ним. Ради него. Если он что-то прошепчет, слушайте. Если захочет поговорить с вами, говорите.

Она кивнула.

— Должна ли я… Надо ли мне спрашивать его про Привал?

Доктор задумался.

— Нет. Сейчас самое важное — любыми способами помочь ему выйти из нынешнего состояния. Как бы то ни было, я возглавляю госпиталь. Я огражу вас от всех. От правительства, от военных. Мои коллеги меня поддержат. Если он начнет говорить, пусть говорит обо всем, о чем захочет. Когда он поправится, мы решим, какие вопросы и когда ему задать. Сейчас самый главный вопрос — это его здоровье. Если он скажет что-нибудь важное, информация будет записана.

Позади них жужжали и пощелкивали медицинские приборы. Фигура на кровати лежала неподвижно. Цзе и Чимбу внимательно смотрели на нее.

— Что-нибудь еще, доктор?

— Да. По возможности, будьте с ним ласковы. Ему это просто необходимо.