Милые мои, я приветствую вас и ваших друзей.

Я приветствую охотников за богом. Я почти слышу, как ты, Кроха, говоришь мне: „Но, мистер Джон, ведь мистер Бог тоже за нами охотится!“ Я очень на это надеюсь. Удачи вам в поисках!

Со всей моей любовью,

Джон».

Где-то там, за горизонтом, думал я, миры Джона и Анны прекрасно совмещаются друг с другом, но, чтобы каждый мог решить свои задачи, им приходится охотиться в разных направлениях и рассматривать другого как совершенно не похожего на себя. Но большинству людей нужны оба мира. Мне, по крайней мере, точно.

Арабелла продала Рэндом-коттедж и уехала жить к двоюродной сестре, кажется, куда-то в Новую Зеландию. За исключением нескольких открыток на Рождество, это было последнее, что я о ней слышал. Что же до Рэндом-коттеджа, то его вместе с другими домами снесли, когда прокладывали через нашу округу двустороннее шоссе.

Было очень странно сознавать, что я больше не могу поговорить с Джоном, поделиться с ним своими мыслями. Больше никаких посиделок с кружками пива, когда я большую часть времени тратил на то, чтобы парировать острые выпады его ледяной логики. Теперь мне предстояло самому решать собственные проблемы.

За те годы, что мы были с ним знакомы, он действительно сильно изменился. Многие говорили мне, насколько он стал мягче в последние годы жизни или даже, что, выйдя на пенсию, он стал «почти человеком». Но на самом деле старый Джон всегда был очень человеком — и его тоже можно было ранить. Давным-давно Ма сказала мне, что усилия, которые он тратил на то, чтобы спрятать от людей свои раны, сделали его замкнутым и раздражительным. Возможно, она была права.

— Почему, ты думаешь, он так часто на тебя нападает — просто из любви к искусству?

— Я об этом как-то не думал.

— Просто, чтобы тебя закалить?

— Попридержи лошадей, Ма. Мне кажется, я для своего возраста и так был достаточно закаленным, разве нет?

— О да, ты был довольно сильный! Быть может, даже слишком сильный. С точки зрения твоего же блага. Но я не о том говорю. Есть и другой род силы. Несколько лет назад мистер Джон сказал мне, что собирается взять тебя под свое крыло, потому что ты сильно напоминаешь ему его самого в соответствующем возрасте.

— Я знаю, Ma, — сказал я. — Он и мне это говорил, только я никогда не мог понять, почему так получилось. Мне не кажется, что я на него похож.

Она улыбнулась и посмотрела на меня, прищурившись.

— Ты похож на него куда больше, чем думаешь.

— Чем же это, Ма?

— Вы оба — просто пара больших добряков! — рассмеялась Ма. — И именно поэтому он тебя так часто колотил. Чтобы тебе не было так легко причинить боль.

— Ну уж не знаю, Ма, — тоже засмеялся я. — Может, посмотреть там было и не на что, но в силе Джону не откажешь. А также в умении орудовать старым добрым «уговаривателем»!

— Ах, это, — отозвалась она. — Это пустяки. За свою жизнь ты получишь гораздо больше ран, и притом другого рода. Если это единственное, что тебя до сих пор ранило, то ты еще очень легко отделался.

Я был далеко не уверен, что правильно ухватил ее мысль, и честно в этом признался.

— Это неважно! — сказала она. — Ты еще научишься.

Кажется, это был один из тех случаев, где мне просто не светило ничего понять.

— Он ведь здорово изменился, правда? — попробовал я другую ниточку.

— Да уж, что есть, то есть. В последние два года он был куда спокойнее и счастливее. На него просто приятно было посмотреть.

— Здорово, что у нас появилась Анна, — сказал я. — Думаю, она принесла ему много добра.

Мама долго смотрела на меня.

— В каком смысле? — спросила она.

— Ну, ее болтовня о мистере Боге помогла ему изменить свои воззрения. Ты разве так не думаешь?

Она не ответила.

— Я уверен, что под конец жизни он уже верил, что где-то там, по ту сторону, есть мистер Бог.

— Ну, — задумчиво отвечала она, — по крайней мере, он уже не был уверен, что его там нет. Это очевидно.

— Я думаю, он действительно верил, — настаивал я.

— Возможно. Единственное, в чем уверена я, так это в том, что когда он приходил сюда в последний раз, то попросил меня одолжить ему Библию.

— Думаю, без Анны тут не обошлось, — сказал я. — Она была… она…

— Не надо, — перебила меня Ма. — Если ты собираешься сказать то, что я думаю, то не надо. Ты сядешь в лужу.

— Откуда ты знаешь, что я собирался сказать?

— Тебя можно читать как раскрытую книгу. И потом, я тебя довольно долго знаю. Временами я знаю, что ты хочешь сказать, еще до того, как это придет тебе в голову.

— Хорошо, тогда что я собирался сказать? Ну, расскажи мне!

— Ставлю фунт против пенни, ты собирался совершить ту же самую ошибку, что наша тетя Долли и миссис Уикс, — что будто бы Анну послал бог, или что она — его ангел, или что-нибудь еще вроде того. Ну, я права?

— Ну, — замялся я, — не то чтобы совсем, но, наверное, что-то вроде того.

— Я так и думала! — воскликнула Ма. — Подумать только, взвалить на ребенка такое бремя! Это вам не шутки шутить!

— Это я понимаю, — сказал я, — но ты же не станешь спорить, что она не такая, как все остальные, и что она действительно помогла Джону.

— Разумеется, помогла, но не так, как ты думаешь.

— А как тогда?

Мама положила ладонь на мою руку:

— Скажу тебе его собственными словами, которые я от него услышала, когда видела старого Джона в последний раз: «Анна показала мне, сколь бесполезно громоздить умственные горы, а еще, что описывать бога — совсем не то же самое, что знать его». Сама я бы так не сказала.

— Умственные горы? Что он имел в виду?

— Ну, например, твою глупую стену. Если тебе удалось-таки на нее взобраться, это вовсе не значит, что ты вырос, — ты просто стал выше ростом. Это и есть «умственные горы». Так что не громозди их больше, ладно?

— В данном конкретном случае — больше не буду. Так что там с Анной? Что у нее есть такого, чего нет у меня? Что в ней разглядел Джон?

— Ну, во-первых, в ту ночь, когда ты притащил ее домой, ты сказал, что она потерялась, так?

— Ну да.

— Если она потерялась, то считайте меня балериной! Она — одна из тех немногих людей, которые всегда знают, с кем об руку они идут, а такие не теряются.

— Ты имеешь в виду мистера Бога?

Ответа на свой вопрос я не ждал. Да и задавать его, по большому счету, не стоило.

— Во-вторых, — продолжала Ма, — ее слишком занимает сама жизнь, чтобы тащить с собой всякий бесполезный багаж. Так что не навешивай на нее того, что ей не нужно! Понял меня?

— Понял, Ма.

— Я думаю, что именно благодаря ее дружбе и милой болтовне Джон смог увидеть новый мир, которого никогда раньше не знал, — и этот мир сильно отличался от его мира знаний. Я знаю, как ты им восхищался, но у каждого есть свои границы, и, боюсь, старый добрый Джон попытался переступить свои. Я думаю, что после того, как он узнал Анну, Джон просто перестал нападать на мистера Бога и отошел на шаг назад.

— И что тогда, Ма?

— Ну, ты мог бы сказать, что он дал богу шанс сделать шаг вперед.

— Ой, это для меня слишком сложно.

— Может быть, но у меня такое чувство, что так оно и есть.

— Хотел бы я знать, почему он так изменился, Ма. Мне просто хотелось бы знать.

— Возможно, ты этого никогда не узнаешь. — Мама улыбнулась. — Пути Господни неисповедимы.

Этим мне и пришлось удовольствоваться.