Литмир - Электронная Библиотека
A
A

- Стаська! - услышал он радостный вопль.

- Ирка!

Да это была Ирка, она бежала к нему, перепрыгивая кучи щебня и камней. Они обнялись, потом долго хлопали друг друга по плечам, будто не виделись несколько лет.

- Ты где была? - спросил Стасик, не сводя глаз с такого родного лица.

Лицо Ирины потемнело, она сжала кулаки и даже погрозила кому-то.

- В больнице, - сказала наконец. - Типа психушки что-то. Прикинь, они меня убеждали, что никакого города не существует. Дурдом какой-то. И тебя, говорили, не существует. Зачем, не пойму. Но я им твердо сказала: можете держать меня здесь хоть тысячу лет, но город есть, я в нем живу, и Стаська есть, я с ним сюда пришла.

Стасик помрачнел. Вот Ирка же его не предала, не отреклась. А он? Чего добился он своим отречением? Абсолютно ничего. Зачем было врать, изворачиваться? Ирка такая молодчина, а он... Ни в коем случае не говорить ей, что он отказался от нее, признал, что она существует в его воображении. Вон как она о Петре отозвалась, а уж о нем так отзовется, что мало не покажется...

- Ты чего сделался такой мрачный?

- Да так. Меня тоже в психушке держали. То же самое. Города нет, тебя нет. Показывали в окно - и впрямь нет города. Я уж и не знал, что думать. Думаю, может, и правда я с ума сошел?

- Дурачок, ну разве можно верить своим глазам! Козьму Пруткова не помнишь? Мало ли что видно? А как же вся наша жизнь? Она что, приснилась нам, что ли?

- Ну да, ну да. Главное, что все закончилось, и мы можем вернуться домой. Пошли скорее!

Они взялись за руки и зашагали назад, туда, где на фоне светлеющего неба виднелась стена, под которую они делали подкоп. Они торопились, потому что рассвет уже наваливался на Руины, вот-вот должно было встать солнце, а это значило, что было уже около пяти часов утра. Вот и подкоп. Дети остановились, оглянулись.

- Я больше сюда не вернусь, - сказал Стасик, со страхом глядя на развалины, и на торчащее как перст чудовища здание. Потом он покосился на себя, увидел больничную пижаму, и совсем расстроился. Мало того, что мать будет ругать за гуляние по ночам, так еще и за одежду влетит...

- Да, я тоже, - согласилась Ирина.

- Ну, пошли.

Однако Ирина не двигалась, неподвижно глядя куда-то вниз. Стасик проследил за ее взглядом, и ему сделалось плохо - вдоль дороги, по которой они шли, виднелась цепочка следов, но это были следы одного человека - Ирины. Следов Стаса не было.

- Мама, - тихо сказал Стас.

Ноги у него подкосились, и он осел на землю. Ему хотелось кричать, но силы вдруг оставили его. Из глаз неожиданно брызнули слезы, он принялся размазывать их по лицу, стыдясь этих слез перед Ириной, и удивляясь, что еще может думать об этом, в то время как случилось самое страшное, что могло случиться.

- Ну что ты, что ты, - бормотала Ирина. Она села на корточки и не знала что делать. - Ерунда какая. Вставай, пойдем. Пролезешь в дыру, там все кончится.

- Правда? - с надеждой спросил Стасик.

- Правда. Вставай.

Мальчик встал на нетвердые ноги, взглянул на подкоп и его вдруг охватил дикий, необъяснимый ужас. Ему вдруг показалось, что он не сможет вылезть с другой стороны стены, что если только он сделает это, то исчезнет как призрак под лучами солнца.

- Нет, - сказал он. - Я не пойду. Ты иди, а я останусь здесь.

- Ты что говоришь?! Как это - здесь? Глупость какая!

- Я там исчезну...

- Вот чепуха! Никуда ты не исчезнешь...

- Я знаю, - потерянно проговорил Стасик. - Мне теперь туда хода нет. Мамке моей передай, что я ее люблю, и пусть простит меня за все...

- Ты что городишь? - Ирина вскочила, посмотрела на Стаса строго, как учительница на нашкодившего ученика. - Вставай, я сказала!

Но Стасик только замотал головой. Его вдруг охватила такая жалость к себе, что он, уже не стесняясь, зарыдал, уткнувшись лицом в ладони. Ирина тянула его за локоть, он вырывался.

- Они мне говорили, что я сумасшедший! - крикнул мальчик. - А я им подыгрывал. Я сказал, что ты - плод моего воображения. Мне не хотелось сидеть в психушке! Откуда я знал, что оттуда можно так легко уйти? Я думал, меня похоронили в ней навсегда. Я сказал, что города нет, тебя нет. Я тебя предал, да! Отрекся, как Петр от Христа, чтобы выгородить себя. Я перед ними пресмыкался, но меня все равно раскусили. Подослали девчонку одну, из тех, что сидела у костра, она у меня все выведала. Ничего я не добился своим враньем. Только чувствую теперь себя предателем.

- Дурачок, никакой ты не предатель, чего ты вбил себе в голову. Ну, отрекся и отрекся.

- Ты говорила про Петра, что он в штаны наложил.

- А при чем Петр? Там Христа арестовали, чтобы казнить, а здесь совсем другая ситуация. Меня никто не арестовывал.

- Да-а, - рыдал Стасик, - а мне не все равно. Я от тебя отказался, а ты нет.

- Дурачок, - повторила Ирина. Если хочешь знать, я тоже самое сказала, теми же словами: "Стас - плод моего воображения". Слова какие-то ученые, мы так не говорим, я бы сказала, что ты мне приснился. Мною будто кто-то руководил. В общем, сказала я так, и стояла на своем. Ну, и меня выписали. Вот ты же в пижаме, ты сбежал, а я в своей одежке, меня выписали. Ну?

У Стаса мгновенно высохли слезы.

- Врешь! - выдохнул он.

- Да не вру, - вяло отмахнулась Ирина. Она посмотрела под ноги Стасу и закричала: - Гляди!

Стас опустил глаза и увидел у себя перед ногами следы от слез. И эти ямки в пыли от капель показались ему милее всего на свете.

- Ааа! - заорал он и принялся отплясывать, согнувшись, чтобы видеть отпечатки ног в пыли. - Следы! Следы!

Он подскочил к Ирине, обнял ее, даже сделал попытку поцеловать в щечку, получилось плохо.

- Ну, хватит, хватит, - тихо сказала Ирина. - Нам давно пора. Давай, полезай.

Стасик с радостью полез в дыру. Ирина посмотрела, как он лезет, вздохнула, тихо прошептала:

- Эх, Стаська, Стаська, какой же ты легковерный...

И полезла следом.

1 Смирно, не разговаривать! (нем)

2 Иди отсюда, не приставай. (нем)

8
{"b":"138580","o":1}