Чтобы отбить у брата охоту к критическим замечаниям, Уильям произносит похвальное слово духам: непостижимому чуду механизма их действия. Ароматы, совершенно как звуки (поясняет он), воздействуют на наши обонятельные органы, проходя ступени столь же тонкие, сколь и точные. Существует октава запахов, подобная музыкальной октаве. Верхняя нота есть то, что мы замечаем, когда на носовом платке ослабевает самая крепкая составляющая духов; средняя, или модификатор, создает полный, цельный характер благоухания; а затем, когда уходят более летучие вещества, остается звучание основной, или конечной, ноты: и что такое эта конечная нота, братец? Представь себе, лаванда!
Уильям без удержу разыгрывает перед Генри и миссис Фокс роль хозяина дома. Подается чай с булочками, подается точно в срок и образцово. И пока гости хмыкают и мекают, изображая одобрение и признательность, он мысленно сопоставляет их с собой.
О миссис Фокс он думает так: «Эшвелл прав, с лица она – совершенная борзая. Хотелось бы знать, она и впрямь такая больная, какой кажется?»
А о своем брате Генри: «Он до того неловок, до того неспокоен, точно его геморрой доедает. Странно, к чему все свелось – Генри всегда казался лучшим из нас двоих… и вот мы сидим здесь в это солнечное воскресное утро, и нате вам: именно мне выпала участь показывать, как может мужчина подчинить себе Жизнь, принудить ее исполнять его предписания».
– Благодарю вас обоих за то, что навестили меня, – говорит он, когда гостям приходит время прощаться.
Миссис Фокс, эгоистично узурпируя право Генри высказаться первым, отвечает:
– Ну что вы, мистер Рэкхэм. Энергия, с которой вы преображаете ваш дом, она, пожалуй… даже пугает. Мир мучительно нуждается в подобной энергии – особенно на других поприщах.
– Вы слишком добры, – говорит Уильям.
– Да, слишком добры, – эхом подхватывает Агнес, добавляя эти три слова к тем двадцати, примерно, что составили ее вклад в общий разговор. Как ни красив наряд Агнес, зеленовато-голубой с черным, она еще не вернула себе сноровки, потребной для светских бесед.
– Надеюсь, – произносит Уильям, передавая гостей на попечение Летти, – вам удастся провести остаток нынешнего дня в приятных развлечениях.
Генри, разгневанный этим намеком на то, что он и миссис Фокс способны потратить день Божий на эгоистические увеселения, отвечает:
– Уверен, мы с миссис Фокс проведем его… э-э… подобающим, насколько то нам по силам, образом.
И на этой ноте Генри и миссис Фокс откланиваются.
Тишина нисходит на дом Рэкхэма – во всяком случае, та, какая возможна, когда обойщики собирают в вестибюле свои инструменты. Уильям, слегка охрипший от устроенного им представления, закуривает сигарету. Агнес сидит с ним рядом, глядя на не съеденное ею печенье и не видя его. Ее уже начинает подташнивать от оксалата цериума, содержавшегося в пилюле, которую она проглотила с чаем.
Проходит добрых пять минут, и Агнес спрашивает:
– Так сегодня воскресенье?
– Да, дорогая.
– А я думала, суббота.
– Воскресенье, дорогая.
Еще одна долгая пауза. Агнес исподтишка почесывает запястья, отвыкшие и от тесных рукавов дневного платья, и от каких-либо тканей, помимо хлопчатой. Потом сжимает ладони, чтобы не чесаться и дальше. Потом:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
