А еще через несколько дней, 16 мая, в устье Невы, на Заячьем острове, застучали топоры и забухали дубовые кувалды, вбивающие первые сваи набережного крепления Петропавловской крепости, от которой берет свое начало северная столица России Санкт-Петербург. К осени крепость уже была готова выполнять предназначавшуюся ей роль.
Так Россия разорвала многовековую блокаду. Она получила окно в Европу, о чем мечтали все предыдущие цари и великие князья, ради чего так много потрудились Иван Грозный и Алексей Михайлович. Но, оказывается, ходить через окно не очень-то удобно. Швеция, как и подавляющее большинство западно-европейских государств, не хотела допускать русских ни в качестве нового игрока на европейской политической арене, ни в качестве конкурента на рынке сбыта товаров, где все места давно уже были поделены. Поэтому в устье Невы все лето простояла шведская эскадра адмирала Нуммерса, которой русским еще нечего было противопоставить. Царю нужно было думать о защите вновь приобретенных земель, а также о том, как «окно» превратить если не в «ворота», то хотя бы в «дверь». Для этого следовало создавать собственный флот, что Петр и делал, основав верфь в Лодейном Поле на реке Свири, и строить укрепления на ближних и дальних подступах к устью Невы.
Нашлось и решение. Как только Нуммерс ушел зимовать к своим берегам, русские в неимоверно трудных условиях к маю 1704 года смогли построить на острове Котлин, что в 27 километрах от Петербурга, крепость Кроншлот, будущий Кронштадт, и оснастить ее батарею 60 пушками. К югу от новой крепости, на расстоянии пушечного выстрела, на берегу залива, у мызы Санкт-Яна, была оборудована еще одна 28 пушечная батарея. И вовремя, потому что уже летом того же года этим пушкам и создаваемому морскому флоту пришлось вступить в дело. Шведы попытались было вытеснить русских с невских берегов, но их наступление на Петербург и на Кроншлот потерпело неудачу.
Одновременно с освоением невских берегов шли наступательные действия и в Ливонии. В мае—июне 1703 года усилиями Шереметева российской короне была возвращена крепость Копорье, а за ней и Ямбург. В начале лета следующего года Шереметев с 20-тысячным войском подошел к Дерпту (Тарту) и целый месяц посредством бомбометания и артобстрела безуспешно пытался понудить его гарнизон к сдаче. Второго июля туда прибыл Петр. Внеся изменения в расположение батарей осадной артиллерии и направление действий взрывных работ, он назначил генеральное наступление в ночь на 13 июля. В разыгравшейся битве русские оказались многочисленнее, решительнее и в конечном итоге сильнее. Крепость пала.
Та же участь ждала и печально знаменитую Нарву, которую к тому времени осаждали русские войска под началом австрийского фельдмаршала Огильви, состоявшего на русской службе. Разделавшись с Дерптом, Петр поспешил туда. Штурм был назначен на 9 августа. Преодолев отчаянное сопротивление шведского гарнизона, русские ворвались в крепость и устроили в ней страшную резню. По преданию, сам Петр вынужден был усмирять мародеров. А через неделю перед русскими войсками отворил свои ворота Ивангород.
Этот год для России был счастливым, и закончился он для нее триумфально. Она выполнила свою программу-максимум – вышла к Балтийскому морю, обескровив чуть ли не всю Ливонию и прихватив такие стратегические объекты, как Дерпт и Нарва. Теперь она могла спокойно вести переговоры с Карлом XII, потому что захватила так много, что от кое-чего из захваченного могла и отказаться. Хочешь Дерпт? Пожалуйста. Хочешь Нарву? Скрепя сердце отдадим и Нарву. Но оставь нам Неву, оставь Петербург, не мешай свободному выходу в Балтийское море. А чтобы король был сговорчивее, нужно было сделать так, чтобы в Польше он чувствовал себя менее комфортно, менее уютно. Следовательно, Польше нужно помочь, Польшу нужно поддержать, если не победить Карла, то хотя бы понадежнее увязить его в польских делах.
Здесь нам не обойтись без некоего экскурса в Польско-шведскую войну. Мы уже говорили, что после нарвской победы над русскими Карл XII решил повергнуть Августа – курфюрста Саксонского и короля польского. Это его желание было продиктовано не только честолюбием молодого короля, но и тем, что в самой Речи Посполитой у него были могущественные союзники. В Литве это был Сапега, ведущий непримиримую войну с другим вельможей, Огинским, а в коронной Польше – кардинал-примас королевства Михаил Радзеевский, беспринципный и бесчестный служитель католической церкви.
Цели Карла XII и внутрипольской оппозиции совпадали: все они хотели свержения с королевского престола Августа, имевшего лишь одного союзника в лице русского царя. Свои действия против ненавистного ему Августа Карл начал с вторжения в Литву для поддержания своего союзника Сапеги. Затем последовало уже упоминавшееся нами избиение саксонско-русского войска неподалеку от Риги, которое сильно подорвало авторитет Августа. Польские вельможи стали склоняться к заключению мирного договора со шведами, но Карл видел только один путь решения – разгром саксонской армии и свержение Августа с польского престола.
Военную кампанию 1702 года шведский король начал с похода на Варшаву, которую Август со всем своим двором заблаговременно покинул. Шведы в сопровождении сапежинцев 11 мая 1702 года беспрепятственно вступили в Варшаву, а через два месяца нанесли поражение войскам Августа под местечком Клишово. В результате Карлу достался богатый Краков, который он отдал солдатам на «поток и разграбление». С ним цивилизованные шведы поступили как самые настоящие варвары, вплоть до разорения костелов и поругания католических святынь.
Неудачи Польши на театре военных действий сопровождались и ее внутренними неурядицами. Восстали западно-украинские казаки, недовольные политикой польских властей. Втайне поддерживаемые гетманом Мазепой и в открытую – запорожцами, они захватили города Немиров, Бердичев и Белую Церковь. Все это сопровождалось безжалостным истреблением представителей польских властей и их союзников в угнетении украинского населения, евреев-арендаторов.
В этой крайне критической обстановке Август, стремясь консолидировать польское общество на борьбу с неприятелем, созвал в Люблине чрезвычайный сейм. Все его участники принесли клятву на верность Польше и своему королю, что не помешало Михаилу Радзеевскому и познанскому воеводе Станиславу Лещинскому сразу же после этого объявить о создании конфедерации против своего короля. Их активно поддержал Карл XII, который к тому времени беспрепятственно вступил в Познань.
Вскоре шведам после пятимесячной осады удалось принудить к сдаче и гарнизон крепости Торн. Воодушевленный успехом Карл в декабре 1703 года обращается к Польской республике с предложением возвести на трон Якоба Собеского, однако Август, устраняя соперника, успевает арестовать и кандидата на трон, и брата его Константина.
Противостояние продолжало нарастать. В начале 1704 года в Варшаве и Сандомире проходят два взаимоисключающих друг друга сейма. На первом сторонники шведского короля постановляют «отказать Августу в верности и послушании», а на втором Радзеевский, Лещинский и вся шведская партия объявляются «врагами Отечества».
Карл же, продолжая гнуть свою линию, не оставляет надежд возвести на польский престол своего ставленника. Выслушав отказ третьего Собеского, Александра, от такого опасного «подарка», Карл заявил: «Ничего, мы состряпаем другого короля полякам» – и выставил кандидатуру уже известного нам познанского воеводы Станислава Лещинского. А вот это была уже ошибка, потому что Лещинский не пользовался необходимой поддержкой ни со стороны светских, ни со стороны церковных вельмож. Тем не менее его избрание, происходившее в Варшаве под прицелом шведских мушкетов, состоялось.
Однако русский царь был верен своему слову. Надеясь, что Польша в конце концов объявит Швеции войну, он продолжал оказывать помощь Августу и деньгами, и своими вспомогательными войсками. И вот наконец 19 августа 1704 года антишведский российско-польский союз был заключен. Это была самая настоящая коммерческая сделка. Только за то, что поляки поднимутся против шведов, оккупировавших их (!) Отечество, Петр I взял на себя обязательство уступить польской короне все города и крепости, взятые им в Ливонии; понудить запорожских казаков возвратить Польше все города, захваченные ими за последние два-три года; передать в распоряжение Августа 12-тысячное русское войско, отряд малороссийских казаков и до окончания войны ежегодно выплачивать ему по 200 тысяч рублей на содержание польской армии.
