Разбирательство дела Клодия задержало в 61 г. распределение провинций. В результате жеребьевки Цезарь получил Испанию (Hispania Ulterior), где он уже был несколько лет назад в качестве квестора. Он стремился немедленно выехать в провинцию, ибо его долги выросли до фантастической суммы — 25 миллионов денариев. Кредиторы угрожали предать его суду и наложить запрет на все его имущество. Трудно сказать, удалось бы Цезарю избежать этой вполне реальной угрозы, если бы не помощь Красса, который поручился за него на сумму в 5 миллионов денариев (830 талантов) .
С поездкой в Испанию связан анекдот и очередной афоризм, приписываемый Цезарю. Плутарх рассказывает об этом так: «Когда Цезарь перевалил через Альпы и проезжал мимо бедного городка с крайне немногочисленным варварским населением, его приятели спросили со смехом: «Неужели и здесь есть соревнование из–за должностей, споры о первенстве, раздоры среди знати?» «Что касается меня, — ответил им Цезарь с полной серьезностью, — то я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме» » .
Но дело Клодия, занявшее почти всю первую половину 61 г., имело для сената еще тот смысл, что оно давало возможность под различными предлогами оттягивать рассмотрение требований, настойчиво выдвигавшихся Помпеем. Речь шла об утверждении ряда сделанных им в Азии распоряжений и о наделении его солдат землей. Сам Помпей в первые дни после своего возвращения пытался установить контакт с сенатом, его выступления — и перед народом и в сенате — в связи с делом Клодия носили, по словам Цицерона, «весьма аристократический характер» .
Однако очень скоро ему пришлось убедиться в том, что, действуя таким образом, он ничего не сможет добиться. Следовало, как это уже стало обычаем в политической жизни Рима, искать окольных путей. Приближались консульские выборы на 60 г. Одним из кандидатов был Квинт Цецилий Метелл Целер, с сестрой которого Муцией Помпей только что развелся. Очевидно, не считая, что эта кандидатура может его в данной ситуации устроить, Помпей выдвигает нового претендента — Луция Афрания, бывшего его легатом в Азии, причем не останавливается перед самым беззастенчивым подкупом. Вообще в развернувшейся предвыборной кампании подкупы достигли небывалых еще масштабов. На состоявшихся 27 июля 61 г. выборах прошли кандидатуры Метелла Целера и Луция Афрания.
Через два месяца после этих выборов, в последних числах сентября, состоялся пышный двухдневный триумф Помпея. Он красочно описан Плинием–старшим, Аппианом, Плутархом и другими авторами . В первый день триумфа в процессии были пронесены две огромные таблицы, на которых были перечислены крупнейшие деяния Помпея: его победы над 22 царями, распространение римских владений до Евфрата, увеличение годового дохода римского государства (благодаря податям с новых провинций) с 50 до 80 миллионов драхм, празднование триумфа за победы во всех трех частях света. За этими двумя таблицами двигались нескончаемым потоком колесницы и мулы, нагруженные военными доспехами, золотом, сокровищами, художественными изделиями, драгоценной утварью, произведениями искусства. На следующий день процессия состояла из «живых трофеев»: сначала были проведены толпы пленных из различных стран, затем шли знатные лица и заложники, среди которых было семь сыновей Митридата, Аристобул с сыном и двумя дочерьми, сын Тиграна, вожди пиратов, албанские и иберийские князья. Наконец, окруженный блестящей свитой из своих легатов и трибунов, на украшенной жемчугом колеснице следовал сам триумфатор, облаченный в тунику, которую, по преданию, носил еще Александр Македонский.
Но все это было лишь красочным спектаклем в пышных декорациях. Ни сам Помпей, ни его влиятельные противники из сенатской среды не имели на этот счет никаких иллюзий. Обстановка в сенате была в данное время малоблагоприятной, и Помпей едва ли мог рассчитывать на удовлетворение своих главных требований. Намечался раскол между сенаторским и всадническим сословием, кроме того, в сенате после провала осуждения Клодия открыто господствовали ультраконсервативные настроения. Помпей вынужден был снова искать окольных путей: он старается сблизиться с Цицероном и с Катоном, у последнего он даже просит двух племянниц (или дочерей), с тем, чтобы на одной из них жениться самому, а другую выдать за своего старшего сына, однако получает отказ .
Обсуждение требований, выдвинутых Помпеем, состоялось в сенате лишь в начале 60 г. Оба консула, не говоря уже о Метелле Целере, но и Луций Афраний, на которого Помпей возлагал особые надежды, оказались недостаточной опорой. Враждебную кампанию открыл Лукулл, который получил наконец возможность свести старые счеты с Помпеем. Он выступил против суммарного утверждения сделанных Помпеем распоряжений и предложил обсуждать их в отдельности, по пунктам, что, конечно, открывало простор нескончаемым дискуссиям. Его немедленно поддержали Квинт Метелл Критский, Красс и Катон .
Убедившись на этом примере, насколько длительной, а скорее всего и бесплодной будет борьба в сенате за осуществление его требований, Помпей решил в отношении аграрного вопроса действовать иным образом. В начале 60 г. близкий ему трибун Луций Флавий внес проект аграрного закона. Проект затрагивал наделения землей, осуществленные при Сулле и даже при Гракхах; вопрос ставился так, что земля должна покупаться в течение пяти лет на доходы от податей с тех новых провинций, которые были завоеваны Помпеем. Цицерон выступил в защиту аграрного законопроекта, оговорив в нем, однако, ряд существенных изменений. Но против закона ополчился на сей раз не только вечный оппозиционер из консервативного лагеря Катон, но и консул 60 г. Кв. Метелл Целер. Борьба вокруг законопроекта разгорелась столь ожесточенно, что Флавий, желая сломить упорное сопротивление Метелла, прибегнул к крайнему средству: заключил консула в тюрьму и запретил ему сноситься с сенатом. Помпею пришлось исправлять промах своего не в меру ретивого сторонника и отказаться от проведения аграрного закона.
Таким образом, Помпей пока терпел неудачу за неудачей. Положение его становилось критическим: контакт с сенатскими кругами не только не налаживался, но, наоборот, пропасть заметно расширялась, и казалось, ничто не может ее заполнить. С другой стороны, он не мог и не хотел отказаться от своих требований, реализация которых была тесно связана со всей его репутацией, с его положением в государстве. Помпей, кстати сказать, проявил в этой столь неблагоприятно сложившейся для него ситуации политическую осмотрительность, гибкость и целеустремленность. Очевидно, теперь следовало искать других возможностей. И эти возможности были им найдены.
В июне 60 г. возвратился из Испании Юлий Цезарь. Он возвратился оттуда богатым человеком, хотя перед своим отъездом, как уже говорилось , был настолько опутан долгами, что кредиторы не хотели выпускать его из Рима. В Испании он вел удачные военные действия, подчинил непокорные еще Риму племена лузитанов и каллаиков и провел ряд мер в области внутреннего управления: урегулировал отношения между кредиторами и должниками (не забыв при этом и собственных интересов) и добился через сенат отмены податей, ранее наложенных на местное население. Он снова выступил в роли патрона как отдельных лиц, так и некоторых общин. «Совершив эти дела, получившие всеобщее одобрение, — пишет Плутарх, — Цезарь выехал из провинции, где он и сам разбогател и дал возможность обогатиться во время походов своим солдатам, которые провозгласили его императором» .
Цезарь вернулся из Испании весьма спешно, не дождавшись даже своего преемника по управлению провинцией. Причина этой спешки заключалась в том, что он решил выставить свою кандидатуру на предстоящих консульских выборах. Однако было одно обстоятельство, которое осложняло вопрос о баллотировке его кандидатуры: Цезарь, поскольку он был провозглашен императором, мог претендовать на триумф, но в этом случае он не имел права вступать в город, считался отсутствующим, а будучи отсутствующим, в свою очередь не имел права выставлять свою кандидатуру на выборах. Стремясь найти выход из этого положения, Цезарь обратился в сенат с просьбой разрешить ему заочно домогаться консульского звания, и так как на сей раз имелись основания рассчитывать на благоприятное отношение многих сенаторов, то неутомимый ревнитель законности и личный враг Цезаря Катон выступил с явно обструкционистской речью, которая продолжалась целый день. Сроки истекали, и больше терять времени было нельзя. Поэтому Цезарь принял решение отказаться от триумфа, получив таким образом возможность войти в город и выставить свою кандидатуру .
