Елизавета Ивановна прежде всего провела тщательный медосмотр всех зимовщиков и затем устроила общее собрание, где рассказала о результатах осмотра. Она заявила, что венерических болезней ни у кого не обнаружено, а то, что за них принималось, представляет собой цинготные явления, обусловленные односторонним неправильным питанием. В разъяснение сказанного врач прочитала лекцию о венерических болезнях и о цинготных заболеваниях. Прожила она на базе 11 дней, налаживая порядок и коллективное питание. По вечерам читала лекции по элементарной санитарии и гигиене, столь необходимым на полярных зимовках. Эти беседы вызывали многочисленные вопросы, оживленный обмен мнениями, споры, что способствовало в значительной мере разрядке той атмосферы, которая создалась на зимовке. В обратный путь тронулись на двух упряжках. Вместе с Сергеем поехал его брат Иван. Корма собакам на этот раз было взято достаточно. В первый день при хорошей погоде сделали больше 100 километров, однако ночью началась пурга, пришлось отсиживаться в палатке целые сутки. Потом стихло, но в свеженанесенном снегу собаки местами тонули с головой. В результате за 8 часов езды прошли всего 40 километров. В ночь снова пурга, да какая! Палатка гудела, временами ее полотнища щелкали со звуком ружейного выстрела. Однако отсиживаться все же было можно. Корм собакам был, да и себе продовольствия взяли достаточно. Наконец через два дня прояснило, даже выглянуло солнце, и путники тронулись дальше. По дороге произошла неожиданная встреча с самолетом У-2. Упряжки остановились, а рядом сел самолет. Это был Лавров. Не имея сведений с охотничье-промысловой базы, решил вылететь туда сам. Разбили палатку, попили чаю все вместе по полярному обычаю и "разошлись": Лавров полетел к пароходам, а упряжка двинулась дальше, до базы было еще километров 50.
Вскоре у мыса Фаддея Журавлев увидел бредущую по льду медведицу с медвежонком. Не стерпело его сердце. Живо сбросив с нарты весь груз, налегке помчался вдогонку. Несмотря на пройденный путь и усталость, собаки мчались, как бешеные, и скоро Журавлев вернулся с тушей убитого зверя, а медвежонка привез живым. Он был еще маленький, не больше собаки. Братья Журавлевы быстро справились с тушей. Медвежонок не отходил от шкуры матери. Его так и посадили на нарту со шкурой, и он ехал без привязи. Проехали еще часа три; до базы, по расчету, должно было быть уже недалеко, но вдруг опять сгустились тучи, задуло, ничего не видно. Пришлось остановиться и ждать хотя бы небольшого прояснения. Ехать опасно, можно было проехать мимо базы и пароходов и не заметить их. Пурга, к счастью, скоро стала слабеть. Журавлев вылез из палатки и в момент затишья увидел перед собой, всего в двух километрах, стоящие пароходы. Живо запрягли собак, и черед десять минут были уже на нашей базе.
Елизавету Ивановну здесь ждали с нетерпением и очень беспокоились. Пурги бушевали на островах Самуила, сменяя одна другую почти без перерыва. Сидеть в такую погоду в палатке без топлива с одним маленьким примусом — дело нелегкое. Но зато теперь она узнала, что такое санные маршруты на собаках в Арктике, не по рассказам других и не из книг, а лично, на собственном опыте.
Постепенно начали подготавливаться к отъезду. Дом и прочие здания привели в состояние длительной консервации. Плотники поставили стропила, настелили крышу и покрыли ее толем, зашили досками фронтоны. От сырости летом фанера будет коробиться и отслаиваться. Краски, чтобы ее покрыть, у нас не было, но накопилось довольно много отработанного смазочного масла от вездехода. Его специально сливали в порожние бочки. Теперь этим маслом промазали фанеру снаружи у всех построек, что значительно продлит жизнь зданий. И действительно, они просуществовали не один десяток лет.
Большая работа велась и на пароходах. Надо было поднять корму судов, обнажить винты, снять обломки лопастей и поставить новые; зацементировать пробоину и поставить дополнительное, хотя бы деревянное крепление; перебрать машины и привести их в рабочее состояние. Дел было много, и этим занимались судовые команды с утра до вечера. 30 мая вездеходы со всем имуществом перегнали к стоянке судов и погрузили в трюмы парохода. "Правда" должна опять пойти в бухту Нордвик и непременно там разгрузиться. В начале июня переехали на пароход все наши зимовщики, кроме радиста и моториста, которые остались для передачи имущества новой смене состава полярной станции островов, переименованных в острова Комсомольской Правды.
Вот и июль. Лед вокруг пароходов протаивает быстро, поскольку вокруг много сажи из труб и золы от отопления. Кругом обширные промоины и полыньи, ходить стало опасно. Но вдали, где не было черных пятен, лед так же крепок и тверд, как и зимой. Трудно придется тому судну, которое будет нас выручать. Есть два варианта: ледокол "Ермак", сопровождающий суда второй Ленской экспедиции с грузами для Якутии, и ледорез "Литке", следующий специальным научным рейсом из Владивостока в Архангельск. Выручит нас тот, кто попадет сюда раньше. А это скорее всего будет "Литке".
И действительно, "Литке" подошел к нам 12 августа, когда "Ермак" со своим караваном был еще в Карском море, на подступах к проливу Вилькицкого. Кромка неломаного льда в это время проходила вдоль северо-восточного края островов Комсомольской Правды, там же, где и в прошлом году. До наших судов надо было пробить канал протяженностью около девяти километров в неломаном льду мощностью до двух метров. Для ледокола это была бы не очень трудная задача. Он наползает на лед и подминает его под себя. А "Литке" — ледорез, острым форштевнем и днищем он только колет лед, как клином, раздвигая его в стороны. В битом льду это возможно, а в сплошном приводит к заклинке корпуса. Девять километров "Литке" пробивал в течение пяти дней. Приходилось на полном ходу колоть лед форштевнем, отходить назад и снова с разгону бить. Когда "Литке" наконец подошел к нашим судам, его форштевень был совершенно разбит: одни заклепки нацело срезаны, другие вылетели совсем, в металле появились трещины, некоторые листы накладки совсем отстали. Состояние судна капитан Н.М.Николаев характеризовал так: "Может быть, протянем во льдах 300 миль, а может быть, только 30".
При свидании В. Ю. Визе передал мне карту глубин бухты Нордвик и подходов к ней. На карте было видно, что с запада, мимо островов Преображения и Большого Бегичева, можно подойти к месту высадки у Соляной Сопки на расстоянии 60 — 100 метров от берега. По выходе из ледового плена суда сразу же разделились. "Володарский" направился в Тикси принимать уголь для снабжения судов Ленского каравана, пароход "Товарищ Сталин" пошел вместе с "Литке" в Архангельск. Судно "Правда" направилось прежде всего в бухту Марии Прончищевой, чтобы забрать оставленные в прошлом году бочки с горючим, два катера и четыре пятитонных карбаса. Пользуясь стоянкой, Елизавета Ивановна еще раз осмотрела зимовщиков охотничье-промысловой базы и определила, кого следует вывезти по состоянию здоровья. Затем пароход направился в бухту Нордвик и 24 августа, пользуясь полученной картой глубин, подошел почти вплотную к берегу у Соляной Сопки. К этому времени прибыл и ледокольный пароход "Русанов", на котором находилась новая смена буровиков по-прежнему во главе с Полуяновым и начальником экспедиции. Вездеходы сразу же были выгружены на берег, карбасы соединены попарно, на них сделали настил, чтобы принимать тяжеловесные и громоздкие грузы. Один катер подвозил сдвоенные карбасы к борту парохода под погрузку, а другой в это время буксировал груженую пару непосредственно к берегу и ставил так, чтобы вездеходы кузовами могли подходить вплотную, забирать груз и отвозить к месту складирования.
Работа шла в три смены и была закончена 8 сентября. Никто из зимовщиков на второй год не захотел оставаться. Вездеходчики считали, что свои обязанности испытателей они выполнили полностью. Машины прошли самую строгую проверку в суровых условиях Заполярья, были выяснены их конструктивные недостатки, которые следовало учесть при разработке новой модели, после чего ее можно будет пустить в серийное производство. Плотники стремились скорее вернуться в родной Архангельск, а мне надо было заняться составлением отчета и обработкой собранного материала. Оставался только Болотников, чтобы сдать грузы с парохода "Правда" новой экспедиции. Затем санным путем он вернется в Москву. Закончив выгрузку, пароход "Правда" по чистой воде направился к мысу Челюскин, где мы пересели на ледокольный пароход "Русанов" и 20 сентября прибыли в Архангельск.
