Ходдинг кивнул.

– И попробуйте убрать отсюда эту идиотку до того, как я вернусь.

– Ничего не могу поделать, она всюду таскается за мной. Никакого спасения и…

Но Пол уже ушел. Он пересек двор, открыл дверь, вышел на аллею. Осторожно пройдя по ней, он увидел, что люди еще толпятся у гаража, но лихорадка понемногу стихает. Два мальчика играли в карты на перевернутой коробке, а несколько человек при свете уличных фонарей чистили длинные, как у мандаринов, ногти. В Сицилии это всегда было знаком относительного спокойствия.

Полу повезло – он надеялся покинуть аллею незамеченным, и, благодарение богу, путь был свободен.

Везде были люди, дети, крошечные дети – сосущие, играющие в канавах, начинающие ходить. Было почти одиннадцать. Пол усомнился, что эти люди заснут накануне гонки. Он миновал парикмахерскую, где вовсю играло радио. Двое молодых людей, дожидаясь своей очереди, лениво танцевали. На углу он обнаружил кафе. Прокладывая путь сквозь толпу посетителей, Пол почти споткнулся о ноги проститутки, вязавшей за небольшим столом. У нее были усы и грубая черная меховая накидка на бедрах. Она одарила Пола взглядом, полным презрения.

Он понял, что выглядел подобно рвани, у которой в кармане едва ли найдутся деньги на кофе. Засаленная рубашка, джинсы в масляных пятнах. Тем лучше. Он смертельно боялся, что его опознают в толпе.

– Кофе, – пробормотал он бармену.

– Correto,[40] signore?

Пол не расслышал, но ответил: «Si».

Бармен подал ему кофе, затем плеснул дешевого коньяку. Пол попытался скрыть улыбку – существенное дополнение.

Он медленно потягивал омерзительный теплый напиток, чувствуя, что у него работает только половина мозга. Все остальное онемело. Он отказывался думать об идиотской выходке Ходдинга, который притащил Карлотту в гараж. В мыслях он перешел к проблеме жизни в современном городе. Как эти люди проводят всю свою жизнь в таком шуме? Остался ли еще на земле такой уголок, где можно расслышать тихие звуки, – плеск воды у борта, скрип снега под ногами ночного прохожего, потрескивание тлеющих углей? Странно, что он думал об этом в такое время и в таком месте, и он даже удивился, что это пришло ему в голову. Внезапно он все понял.

Пол со стуком поставил чашку и стал пробираться к выходу. Проститутка успела вовремя подобрать ноги. Ну и звуки! Что за вой?! Происходило что-то необычное, и он побежал, пошатываясь, лавируя в потоке пешеходов, набирая скорость. Когда он добежал до переулка, он услышал оборвавшийся вопль. Отперев маленькую дверь, он попал на внутренний двор.

Все стояли у входа в гараж, как персонажи из ночного кошмара. Ходдинг застыл за рулем, закрыв лицо руками. Фернандес держал в руке тросик спидометра. Карлотта, которая, по всей видимости, сидела на месте штурмана, пыталась вылезти из машины. Не найдя ручки, которой там и быть не могло, она была в нерешительности: переступить ли ей через борт или остаться в кабине. В воздухе висел жуткий запах расплавленного металла.

Стараясь не сорваться на крик, Пол спросил у Ходдинга, что случилось. Ходдинг медленно поднял лицо.

– Я запустил двигатель на полную нагрузку, – сказал он шепотом. – Она повесила этот… этот образок мне на шею. Она пыталась меня поцеловать. – Он остановился. – Я думаю, у нее застряла нога. Высокие каблуки, педаль заклинило. Фернандес заорал. Она тоже орала мне в самое ухо. Когда я сумел выключить двигатель, уже было поздно.

Пол вздохнул. Лица механиков были мрачными и бледными. Пол сделал Фернандесу знак, чтобы тот помог ему открыть капот. У Фернандеса дрожали руки. От мотора шел слабый запах горелого масла. Во рту у Пола был привкус расплавленной бронзы.

Не поднимая головы, он спросил у Фернандеса:

– Другой в порядке?

– Думаю, да. Я выключил его до того…

– Ладно, – сказал Пол. – Это запасная машина, так ведь? Это та, на которой мы сегодня ездили?

– Да.

– Давай переберем двигатель. У нас впереди целая ночь. – Он повернулся к Ходдингу. – Лучше будет, если вы уберете ее отсюда. Вышвырните ее ко всем чертям.

– Но ведь нельзя так…

Пол кивнул.

– Фернандес, скажи ребятам, чтобы они высадили ее, увели подальше и принесли нам побольше кофе. Займемся полной переборкой.

Он взял длинный стальной ключ и подошел к Карлотте. Она дрожала, но пыталась казаться спокойной. Достав зеркальце, она принялась поправлять прическу. Пол приставил ей ключ к животу.

– Если до конца гонок ты подойдешь к нам хоть на минуту, – сказал он, – я откручу тебе голову к чертовой матери.

Ей показалось, что он говорит серьезно…

Они почти не спали. Утро было холодное, накрапывал принесенный с моря дождь. Сообщили, что в горах выпал снег. В гостинице они позавтракали булочками с кофе. Ровно в 6.42 они вышли на трассу.

Первая машина стартовала в 6.01; другие шли за ней с интервалом в минуту. Если бы они были просто зрителями, они бы согласились с тем, что им, усталым, замерзшим, голодным и на неопробованной машине, нечего было и думать об участии в гонке. Но они не были зрителями, они были участниками. Их не касалось ничто, что было вне гонки.

Их план состоял в том, чтобы вырваться вперед как можно скорее и держаться там как можно дольше. Остальные, не зная, какой козырь есть у них в запасе и есть ли что-нибудь вообще, будут стараться обогнать их. Они не смогут иначе. Но этот план было не так легко осуществить. Мокрая, скользкая от грязи дорога, снег – пожалуй, риск был слишком велик.

Они обошли два «Фиата» и серийную «Ланчу», и в награду за все их старания грязь залепила им лица. Пол вытащил маски из марли на проволочном каркасе, которые они натянули поверх защитных очков. Помогло. Три мили они шли по пятам за «Порше», глотая пыль, прежде чем появилась возможность обогнать его.

Спустя полчаса при сильном ветре, забивающем ледяные гвозди сквозь их мокрую одежду, они нагнали другой «Порше» и медленно тащившийся «Вэнволл». Солнце уже почти пробилось сквозь облака, но дорога должна была подсохнуть лишь через несколько часов.

Теперь, когда они опять двигались в сторону гор, они с благодарностью ощущали тепло, поднимающееся сквозь тонкий пол. Позже, днем, этим жаром могло сжечь лодыжки до волдырей. Но сейчас внизу было хорошо, почти уютно. Пол сверил секундомер с часами на панели. Зрителей становилось больше. Одни стояли, съежившись под зонтами, другие прикрывали головы сумками и газетами. Но все-таки они стояли. Они увидели возглавляющего гонку «Мазератти» и обменялись чрезвычайно короткими, ничего не значащими мрачными взглядами. «Мазератти» шел очень хорошо.

Пол кивнул. Стрелка тахометра отклонилась вправо: двадцать, пятьдесят, сто. Это был предел или почти предел, – в запасе оставалось сто или двести оборотов. Пол надеялся, что они не превысят критической точки.

Они пронеслись по мосту, вырвались из серых клочков деревни и прошли в притирку со стогом сена. Максимум. Руки Ходдинга были спокойны; он двигался очень точно. «Мазератти» быстро приближался, они уже могли разглядеть его номер. Частная машина, итальянцы, но не просто любители. На повороте было достаточно места для обгона, и Ходдинг сделал глубокий вдох и задержал дыхание, положившись на волю случая и найдя проход для машины – единственное место на дороге при такой скорости. Они были впереди. Толпа аплодировала, но они не слышали. Они были впереди.

Опять Кампофеличе. У них не было времени удивляться, но все же они удивились: они были в пути почти полтора часа.

Теперь машина стала легче, подвижнее. Пол подсчитал, что у них осталась только треть запаса горючего. Он сообщил Ходдингу вес топлива в фунтах. Тот кивнул. Это даст большую скорость на прямых участках и одновременно означает большую опасность на поворотах. Меньше сила сцепления. Их сразу догонит весь этот хвост. Ходдинг это знал. Еще двенадцать кругов – еще девять часов езды.

Когда они опять оказались на уровне моря, они шли рядом с «Альфой» и не обогнали ее. Дождь кончился и засияло солнце. День обещал быть жарким. Взметнулся флажок, и они бросились в свой ремонтный пункт. Они проливали себе на грудь кофе, пытаясь проглотить как можно больше. Кто-то запихнул булочку Полу в рот, а в руку вложил сигарету. Ходдинг, обжигаясь, пил прямо из термоса. Сибил стояла рядом, с полотенцем. Они протерли защитные сетки и очки. Весь перерыв они просидели на покрышках, чтобы не замерзнуть. Пол все пытался сделать так, чтобы они выдержали оставшиеся шесть кругов. Колпачки завинчены и заперты. Масло залито. Радиатор в порядке.