Ян остановил меня в коридоре. Он видел мою подавленность и уныние, и я знала, что он ищет способ утешить меня.

— Не обращайте внимания на Лиен, Миранда. Дайте ей время, она переболеет и преодолеет свое разочарование от того, что не она будет позировать для статуи.

Я смотрела ему в глаза.

— Лорел говорит, что Лиен вас любит.

Ян не пытался уклониться от ответа.

— Может быть… Хотя я не старался завоевать ее любовь. Но она была одинокой молодой женщиной замужем за старым, равнодушным человеком. В этом доме у нее не было друзей. Она брала у меня уроки английского, и нас сблизило сочувствие друг к другу. Я не питаю к ней других чувств, кроме симпатии.

— Вы ко всем добры, — сказала я.

Он пристально посмотрел на меня.

— Не всегда, Миранда. Случается, что я испытываю не просто симпатию.

Поняв, на что он намекает, я быстро отступила на шаг.

— Вы пойдете ужинать? Я кое-что хочу вам показать, посоветоваться.

Он почувствовал мое смущение и принял его с насмешливым поклоном.

— Счастлив присоединиться к вам, — произнес он и подождал меня в коридоре, пока я ходила в свою комнату за картами.

Потом мы вместе спустились в столовую.

Не знаю, что заставило меня оглянуться, когда я спускалась по лестнице. Может быть, слабо скрипнула дверь или я услышала, как кто-то вздохнул. Я оглянулась и успела заметить, как быстро закрылась дверь Сибиллы Маклин. Давно ли стояла моя свекровь, подслушивая? Мне стало не по себе, но я спустилась вниз и села за ужин вдвоем с Яном Прайоттом.

По крайней мере, с Яном мне было спокойно. Я сомневалась, что Брок присоединится к нам, а миссис Маклин явно не жаждала нашего общества. Лорел, разумеется, поела раньше. Мы сидели рядом за огромным круглым столом, и я пыталась выбросить из головы воспоминание о быстро закрывшейся двери там, наверху.

Миссис Кроуфорд прислуживала нам с надутым видом, выражая явное неодобрение нашему уединению за столом. Мы прекрасно чувствовали ее настроение и, пока она находилась в комнате, разговаривали очень осторожно. Карты я показала Яну, только когда прислуга удалилась на кухню. Я показала ему странные печати — половинки китового силуэта и один полный. Прайотт внимательно изучил карты, но ему не удалось разгадать значение печатей.

— Возьмите их, пожалуйста, к себе и подумайте, что бы это значило, — попросила я. — В печатях должен быть какой-то скрытый смысл, но я не могу его расшифровать.

Ян обещал мне сделать все, что в его силах, и положил карты на соседний стул. Я начала рассказывать ему о том, что услышала сегодня от миссис Кроуфорд — как мою мать привезли в этот дом еще до моего рождения и как она здесь умерла. Но я успела произнести всего несколько фраз, когда дверь открылась и в столовую ступила Сибилла Маклин, прямая и гордая в своем черном шуршащем платье. Она все-таки соизволила присоединиться к ужину.

Моя свекровь приблизилась к столу, и я увидела, что лицо ее приобрело землистый оттенок, а под глазами залегли темные тени. Ян встал, чтобы предложить ей стул, но она даже не поблагодарила. Потом позвонила в серебряный колокольчик миссис Кроуфорд, чтобы та принесла ей прибор и еду, и на протяжении всего ужина не сказала нам ни слова. Лицо ее оставалось напряженным и мрачным, только глаза подозрительно бегали.

Я знала, зачем она здесь. Она слышала, как мы переговаривались в коридоре, и не желала, чтобы я оставалась наедине с Яном, потому что теперь я была женой ее сына. А ведь совсем недавно она мечтала, чтобы Прайотт увез меня из этого дома. Теперь же ей приходится охранять интересы семьи.

Наверное, в тот вечер в Яна вселился какой-то демон. Как он уже говорил мне, он не всегда был добр и дружелюбен, а миссис Маклин никогда не пользовалась его расположением, поскольку вечно шпыняла и колола служащего. И он принялся поддразнивать ее, что меня изрядно напугало: я не доверяла внешнему спокойствию этой женщины.

— Завтра, — преувеличенно весело сообщил Ян, — Миранда начнет мне позировать. Вы ведь знаете: я делаю дубликат знаменитой носовой скульптуры "Морской яшмы". Я давно искал модель для нее, и с приездом Миранды проблема разрешилась. Как дочь своей матери, она замечательно подходит для этой цели.

Землистый оттенок на щеках миссис Маклин уступил место грязно-багровому румянцу.

— Вы не посмеете этого сделать, — грубо возразила она. — Этой девушке неприлично позировать вам.

Озорной демон так и заплясал в глазах Яна, хотя я пыталась поймать его взгляд и сделать ему знак перестать дразнить мою свекровь. Но, может быть, он слишком долго страдал от тирании миссис Маклин, и потому не смог удержаться от того, чтобы поменяться ролями и хоть раз взять над ней верх.

— По-моему, вы забываете, — сказал он с обманчивой вкрадчивостью, — что девушка, как вы ее назвали, теперь вправе поступать как ей заблагорассудится. Ей, в частности, заблагорассудилось привести в Гавань Шотландца "Морскую яшму". Видите ли, до нее дошли слухи, что «Яшма» стоит на приколе в доках Салема.

Я тихо ахнула. Я действительно собиралась так поступить и говорила об этом. Но своими словами Ян как бы обязывал меня непременно выполнить этот план. А я как-то о нем забыла с тех пор, как Брок разбил стекло в рамке картины.

Миссис Маклин прижала руку к губам, словно желая унять дрожь, и бессвязно выкрикнула:

— Нет… нет! История не должна повториться! Я предупреждала Эндрю, что он наведет на корабль порчу, да и на всех нас, если сделает носовую статую с лицом Карри. А она все равно позировала ему, хотя я возражала. И собственным гениальным резцом создал чудовище… Если это повторится, я не вынесу!

Ее реакция меня встревожила, и я протянула к ней руку.

— Не беспокойтесь, пожалуйста. Я не могу пригнать корабль без согласия и помощи Брока, а он уже отказал мне. Так что, может быть, все останется как есть. Вам не следует так волноваться. Яну просто захотелось вас поддразнить.

Она бросила мне взгляд, в котором не было и тени благодарности.

— Вы! — прошипела она. — Все вы! С той минуты, как вы родились в этом доме, еще когда были визгливым младенцем, вы приносили нам одни несчастья!

Брок запретил мне заговаривать с ней на эту тему, но раз уж она сама ее затронула, я не удержалась:

— Мне хотелось бы побольше узнать о том, что тогда случилось. Расскажите, пожалуйста.

Свекровь резко оттолкнула тарелку. К еде она едва притронулась.

— Кое о чем лучше всего забыть. Мне нездоровится. С вашего позволения, я пойду к себе…

Но она сама начала, и с какой стати я должна была великодушничать?

— Карри — моя мать. Я не собираюсь просто забыть ее. Я хочу узнать все, что можно, о ее жизни и о времени, когда она жила в этом доме.

Миссис Маклин поднялась из-за стола и секунду постояла, глядя на меня сверху вниз. Она действительно выглядела больной, но собралась с силами.

— Очень хорошо. Идите со мной и узнаете.

Я бросила на Яна быстрый взгляд. Насмешка в его глазах погасла. Мне показалось, что он устыдился своей издевки над беспомощным человеком. Он кивнул, давая понять, что мне следует пойти, и я встала из-за стола.

Поднимаясь по ступенькам, миссис Маклин тяжело опиралась на перила. В коридоре верхнего этажа она прошла к той самой комнатке, куда меня вначале поместили. Комната стояла такая же пустая, голая и холодная, как в тот день, когда я впервые переступила ее порог. Сибилла Маклин шагнула в эту пустоту и зажгла свечу на письменном столе. Дверь в комнату Лорел была закрыта; я услышала, как девочка что-то невнятно напевает себе под нос.

Сибилла Маклин остановилась посреди комнаты и немного помедлила, озираясь по сторонам со странно довольным видом, словно атмосфера помещения навевала какие-то приятные воспоминания. Они словно придавали сил.

— Ты родилась здесь, — объявила моя свекровь. — А твоя мать умерла на этой самой кровати.