Это - один пример злобного ко мне отношения члена Синода.

Вот - другой. Архиепископ Антоний в одном доме говорил обо мне буквально следующее: «Нам бы только Илиодора вырвать из царских рук, а там мы его немедленно расстрижем; после же расстрижения он непременно повесится, и песня его будет спета!»

Третий пример. Митрополит Владимир недавно называл меня моим духовным детям башибузуком только за то, что я не мог под конвоем шести стражников, среди толпы любопытных людей, ходить в храм на молитву.

Ну, скажите, святители, это ли не собачье отношение ко мне с вашей стороны? Подлинно, я - кусок мяса, вы хотите съесть его, но что-то сильное наступает вам на хвост, и вы только рычите.

Вы давно бы со мною разделались, но как неверные приказчики, озлобленные на любимых народом слуг, боятся притеснять их, опасаясь раскрытия перед народом своих собственных грешков, так и вы боитесь чего-то, и только поэтому не разрываете меня.

Как Ирод из-за страха перед народом, почитавшим Иоанна за великого пророка, не решался долго казнить пророка Божия; как первосвященники иудейские долго не могли через народ взять Иисуса Христа, так и вы, архиереи, боитесь погубить меня, ибо знаете любовь верующего народа ко мне. Хотя вы и показываете вид, что вы этой любви не замечаете или не хотите замечать, но все-таки видно, что она вам не дает покоя, она вас режет и сокращает ваши алчные аппетиты на жизнь слуг Божиих.

Почему бы то ни было, но, - повторяю, - вы не можете, не смеете покончить мое дело. Не можете, так я вам помогу.

Когда я обучался в академии на втором курсе, то один из товарищей моих показал мне однажды картинку. На картинке было изображено следующее. На высокой подставке поставлена площадка. На площадке стол с различными яствами и питиями. Вокруг стола с кусками закуски и бокалами вина стояли тучные, пузатые митрополиты в белых клобуках, архиереи и монахи. Над ними была такая надпись: «Мы молимся за вас!» Внизу, под площадкою, было изображено множество рабочих за делом; кто ковал, железо, кто пахал землю, кто рубил дерево, кто строил дом и т. д. Над рабочими было напечатано: «А мы работаем на вас!»

Тогда я с негодованием отверг упомянутую картинку и сказал грубо товарищу: «Ты с такими вещами в другой раз ко мне не обращайся; ведь ты знаешь мои убеждения; таким вещам не место в духовной школе и где бы то ни было среди христиан!..»

Теперь же я сознательно утверждаю, что на картинке была изображена жизненная правда. В подтверждение сего моего убеждения я мог бы привести неисчислимое количество примеров развратной жизни православных архиереев и священников, но это не входит в ближайшую задачу этого моего писания вам.

Я в данном случае ограничусь тем, что буду писать резко о вас, святители, и вообще о членах Синода последнего времени.

Важно знать, кто вы, кого имеете своим погонщиком, какую имеете совесть и чем вы занимаетесь. Нужно знать это для объяснения ваших преступных действий в этом 1912 году.

Кто вы? Вы все - карьеристы. В Бога вы не веруете. Всю жизнь вы не знаете покоя от корыстолюбивых расчетов. Славу Божию вы забыли; стремитесь только к славе человеческой. Вы к начальству ласковы, смиренны, чтобы сохранить за собою земное благополучие. Бедных вы презираете, а с богатыми целуетесь, дружите с ними, ухаживаете за ними, хотя бы они были беззаконники и кровопийцы. Вся жизнь ваша - сплошное удовольствие. Антоний Волынский однажды говорил: «Каждый воскресный и праздничный день для нас, архиереев, является юбилейным торжеством!» Вы одеваетесь в роскошные, шелковые рясы, ездите в дорогих каретах, спите на мягких постелях, услаждаетесь вкусными обедами, пьете прекрасное вино, копите много денег. Вы - горды, надменны, злы, мстительны. Вы людям постоянно указываете на небо, велите им там приготовлять сокровище, а сами заботитесь только о том, как бы побольше здесь себе собрать богатства. Вы оправдываете себя в этом тем, что намерены при смерти отдать свои деньги на добрые дела; но христианство не знает такой благотворительности. Оно ценит благотворительность, в которой царит сознательное самопожертвование, бескорыстие… А это что за благотворительность, когда при смерти все равно нужно расставаться со всем. Если бы на том свете нужны были деньги, то вы бы их не отдавали, а брали бы с собою. Вы за правду не стоите, борцов за нее не поддерживаете; за орден, за звезду, за расположение угнетателей народных вы готовы продать душу свою дьяволу. В загробную жизнь вы не веруете; проповедуя же о ней, вы только обманываете и морочите темных, простых людей. Если бы вы хоть сколько-нибудь верили, то вы не жили бы так, как живете. Вы не слуги народа, вас кормящего, а грубые, гордые владыки. Вы только измываетесь над наследием Божиим. Под своими широкими рясами и мантиями вы скрываете всякую нечистоту и неправду. Вы прославляете древних пророков, отечественных стоятелей за правду, а современных пророков-подвижников вы из зависти и злобы готовы посадить на кол. Вы ослепляете народ своею пышностью, а не даете ему жизни.

Кто является вашим погонщиком, руководителем? - Теперь - В. К. Саблер. Что это за человек?

В бытность мою в академии студенты не иначе называли его, как Скаблер - от слова: скоблить. Называли, потому что, по утверждению многих, он умел отчаянно скоблить архиереев, настоятелей и настоятельниц монастырей, то есть брал взятки. На награбленные деньги он, по утверждению многих, покупал богослужебные книги и колокола, рассылал по бедным приходам, чтобы по книгам дьячки голосами, а в колокола звонари звоном проповедывали о его добрых делах.

Антоний Волынский, однажды приехавши в Петербург и остановившись в Лавре, в комнатах сзади митрополичьей крестовой церкви, говорил про взятки Саблера: «О, о, о! Это - такой артист, что у самого беса кошелек из кармана вытащит!»

Эти слова я сам слышал… В. К. Саблер - не русский по плоти, а немец или, как некоторые утверждают, швабский еврей. Он - обманывал царя. Он продал душу сатане, проклятой силе. Известный духовный разбойник, окаянный хлыст, Гришка Распутин в конце июня 1911 года, в Царицыне, в монастыре, в моей маленькой келье, в три часа дня говорил мне буквально следующее: «А знаешь что? Ведь Цаблер мне в ноги до земли поклонился, когда я к нему пришел с визитом, за то, что я его в прукароры доспел!»

Святители! Смотрите же, какого погонщика вы имеете? Положим, вам все равно, хотя бы руководителем вашим был сам сатана, но это я говорю не столько ради вас, а ради народа, чтобы он, бедный, верящий вам, наконец, познал бы, кому он верит и за кем идет.

Какова ваша совесть? - Воплощением вашей синодальной совести является Антоний Волынский. Он - ваш запевало, так сказать.

Кого же и что представляет из себя этот человек. Он для многих темная, неразгаданная, черная сила. Но я его хорошо узнал. Он - сквернослов и матерщинник. Сколько раз мне не приходилось иметь с ним беседы, он всегда ругался матерными словами. Про архиереев он всегда говорил: «Все епископы дураки, блудодеи и пьяницы». Порядочными архиереями он считал только себя да архиерея Сергия Финляндского. Этого последнего он считал выше себя, потому что Сергий, по его словам, видит на три аршина в землю, а он, Антоний, только на два. Он расточитель народных денег: он получает в год от Почаевской Лавры народных, кровных денег около тридцати тысяч. Деньги большие. Куда же он девает их, эти кровавые народные, трудовые деньги? Он постоянно стремится слыть между людьми, особенно учащеюся молодежью, благотворителем, бескорыстным. И вот, чтобы о нем хорошо говорили, он благотворит, но благотворит без разбора, расточительно. Я знаю студентов, которые, получая от него деньги, по 70 рублей за одну ночь прогуливали с блудницами. Это и он, Антоний, хорошо знал, но все-таки продолжал благотворить подобным хулиганам единственно потому, что они имели хорошо привешенные языки, красно проповедывали про его несуществующие достоинства. Так Антонию нельзя распоряжаться святыми, народными денежками…