Об этом забывать нельзя. Мы уже говорили, что в XI веке возникло на Руси 64 города. А в XII веке, когда Киев стремительно сдавал свои позиции, – 134 города, которые по логике деторождения уже нельзя назвать киевскими, для них Киев «матерью» уже не являлся. Конечно же, это говорится не для того, чтобы принизить роль великого русского города в русской истории. Роль – огромна. Но «истина дороже», истина логичнее, историологичнее. А серьезных людей в истории должна интересовать в основном логика событий и явлений, а не термины любителей громких фраз.

Повторимся. Киевская Русь достигла вершины могущества в середине XI века. А реализовали эту мощь обитатели удельных княжеств, естественно, во главе с князьями и боярами, причем вопреки всем трудностям и напастям, обрушившимся на их головы, в конце XI – первой трети XIII веков. И тому было несколько причин. Это – русский, не воинственный дух (не надо бояться такого словосочетания!). Это – тяготение обитателей Восточной Европы к прекрасному, к созидательной деятельности, к труду.

Нет-нет, русофильством заниматься не стоит, чтобы не дать русофобам лишнего повода к разным обвинениям. В те же XI–XIII века в нескольких цивилизационных центрах планеты происходили аналогичные процессы. И мы о них уже упоминали. Многим народам свойственна любовь к созидательному труду, к прекрасному. Не только русские люди такие замечательные. И русские люди. И нас в данном случае интересует, как они реализовали это свое качество.

Киевские князья, приняв христианскую веру по православному обряду, крестив Русь, стали возводить с помощью византийских мастеров первые русские храмы. Это были дорогостоящие сооружения, украшенные шедеврами монументальной и станковой живописи. В церквах находились книги, созданные мастерами книжной миниатюры. Византийские учителя продемонстрировали русскому народу шедевры мирового искусства, архитектуры. Хотите – стройте такие же храмы, украшайте их чудесными фресками, мозаикой, иконами, создавайте прекрасные книги. Не хотите – как хотите. Наше дело показать.

Русские мастера, уже поражавшие чужеземцев своеобразием языческих деревянных храмов, деревянных же теремов, светских зданий, могли ответить на это предложение по-разному. Да, красивые здания, но ведь дорогие! Восточная Европа – не Восточное Средиземноморье. Там и международные торговые пути сходятся, и земля плодороднее, и многовековой опыт. А на Руси все три мирового значения торговые дороги к концу XI века пришли в негодность: сначала Волга, затем Днепр и почти одновременно с ним – восточноевропейская степь. И земля-то не такая плодородная, и опыта, скажем, обитателей Балканского полуострова, здесь нет. Может быть, лучше не торопиться со строительством каменных церквей? Казалось бы, русский человек, лесовик, по натуре степенный, ответил бы так: «Красивые церкви каменные. Но уж больно дорогие. Мы пока будем строить деревянные, благо строевой сосны у нас много. А потом, когда жизнь получше станет, поспокойней, подумаем о каменных». Это – логичный ответ. Но русские ответили по-своему. Они быстро переняли секреты каменного строительства, привнесли в византийскую статичную схему каменного зодчества живую, чисто русскую струю и стали строить свои шедевры. Свои!

Период истории земного шара с XI по XV век можно назвать мировой распрей.

В эти столетия вирус междоусобицы царил всюду на планете. Ни одному повелителю не удалось совладать с ним и создать прочное во времени и пространстве государство. Даже Чингисхан и Чингисиды не справились с этой задачей. Образно говоря, они накинули на воюющий мир рыхлую, гнилую, быстро рвущуюся сеть, в каждой ячейке которой междоусобица продолжалась с труднообъяснимым упрямством. Да и в самом доме Чингисидов эта разрушительница духа человеческого властвовала.

Если кто-то найдет на земном шаре землю диаметром в 2–4 тысячи километров, на которой местные обитатели создали государство, отработавшее в продуктивном режиме хотя бы 400–500 лет в обозначенном периоде, то я готов за фальсификацию истории понести самое суровое наказание.

Почему именно 400–500 лет? Потому что столько времени требуется любому государству для формирования государственного языка, культуры (внутриполитической и внешнеполитической), характера, глобальной идеи, а то и реализации идеи.

Государств-«пятиминуток», даже очень крупных территориально, было в те века, особенно в Великой степи и в Азии южнее Великой степи, много, но прожили они очень короткую жизнь, максимум 100–150 лет. За это время ничего серьезного, концептуального, своего ни одно, наспех сколоченное боевыми топорами, мечами и другим оружием государство создать не может. Все величайшие завоеватели и драчуны той поры являлись: а) прекрасными полководцами, б) организаторами, в) пользователями. Они, покоряя, пользовались благами побежденных народов иной раз талантливо, не очень грубо, как, например, Хубилай в Поднебесной, либо по-иному, как в первые 50 лет присутствия в Восточной Европе Золотой Орды.

Существуют разные варианты выхода из распри.

1. Вариант, взятый на вооружение Чингисханом, который уничтожил всех соперников с помощью «людей длинной воли» и установил диктатуру одного рода над племенем, племени над монгольским народом, монгольского народа над всеми завоеванными странами. «Люди длинной воли» чем-то похожи на современных бомжей. Чингисхан, обнародовав «Ясу», а до этого всем своим поведением дал этим сильным людям, изгоям, возможность выкарабкаться с оружием в руках «из грязи в князи» и даже более того. Они поверили ему, стали главной опорой Чингисханова войска, громившего всех, и в конце концов победили, взяли все, кроме того, что принадлежало Чингисхану, то есть верховной власти. Вовремя сообразив, что удержать власть в Монголии и близлежащих землях ему можно, либо… вырезав бывших «людей длинной воли», теперь его верных слуг, и тем самым лишив себя главной опоры, либо излить бурлящий в Великой степи котел людской энергии на соседей. Чингисхан избрал второй путь. Распрю в Монголии он собственными руками взял за горло и держал ее, держал ситуацию до своей смерти. Но сразу же после кончины величайшего из монголов созданная им держава стала рассыпаться, разваливаться изнутри…

2. Вариант «аристократический» использовали многие народы, в том числе и, например, в Центральной Азии, где потомственная знать билась между собой, не решаясь, однако, экспериментировать в духе Чингисхана, вовлекая в свои разборки низы общества, в том числе и «людей длинной воли». Эта борьба ослабила повелителей крупных и мелких государств, и они стали относительно легкой добычей Чингисхана, его сыновей и внуков.

3. Вариант «безоглядный» использовали обитатели еще не известного евразийцам Нового Света. Местные племена и народы дрались между собой, копили злость друг на друга, не знали ничего об огнестрельном оружии, жили в какой-то богатой люльке… Европейцы легко справились с ними. В первые годы властвования на островах Карибского моря конкистадоры уничтожили около 3 миллионов человек, бывших беспечных драчунов. Осталось их около 300 человек. Конкистадоры опомнились, свезли всех живых на один из островов…

4. Вариант Рюриковичей в чем-то похож на «аристократический» вариант. К третьей четверти XI века Рюриковичи превратились в потомственных аристократов в стране, которая, с одной стороны, давно уже стала их родиной (жены-то почти всех Рюриковичей были местные, а не привозные женщины), а с другой стороны, они все еще чувствовали себя здесь не совсем своими и в самом начале четырехвековой междоусобицы и в последующие века. Может быть, именно эта двойственность их положения не позволила им использовать «вариант Чингисхана»: уничтожив разросшееся древо Рюриковичей, победитель погубил бы самого себя, потому что восточноевропейские бояре всегда готовы были заменить заезжих князей на тронах.