– С кем вы там говорите? – сказала Елена.

– Леночка, я беру тайм-аут.

– Почему? Вам надоело со мной разговаривать?

– Нет, конечно! Просто за мной сейчас приедут, мне нужно ехать на студию.

– Хорошо, я вас отпускаю. Только один вопрос. Можно?

– Конечно.

– Скажите, а писатели завоевывают мир тоже ради любимой женщины?

– А вы знаете, кто подарил нам Достоевского? Мария Исаева, жена офицера-интенданта в Семипалатинске. Ссыльный Достоевский влюбился в нее так!.. Кем он был? Прыщавый, сутулый, тридцатитрехлетний каторжанин, автор единственной и уже полузабытой повести «Бедные люди», которого за связь с петрашевцами пожизненно сослали в каторгу и в солдаты. Где он и должен был сгинуть, если бы не эта любовь. О, там была такая интрига! Он соблазнял Марию больше двух лет. За это время спился и умер ее муж, а она полюбила другого. Но Достоевский все продолжал добиваться ее. Он обещал ей стать таким же знаменитым, как Толстой и Тургенев, и, как они, получать по 500 золотых рублей за печатный лист. Он обещал повезти ее в Москву, в Санкт-Петербург, в Европу. Она смеялась: «Вы же ссыльный солдат, Федор Михайлович!» И тогда он совершил подвиг – написал подхалимские оды царю и царице! Стихами! Эти стихи вы найдете только в полном собрании сочинений Достоевского и нигде больше. Но они есть! За них он получил от царя помилование и свободу. И Мария бросила молодого любовника и вышла за Достоевского. Так родился наш классик – сразу после свадьбы он сел писать. Хотя… – Бережковский замялся.

– Что «хотя»? – спросила Елена.

– К сожалению, то была пиррова победа.

– То есть? Не понимаю.

– Во время венчания Достоевский упал – эпилептический припадок. Судороги, конвульсии, слюна изо рта и прочие мерзости. И это вызвало у Марии физическое отвращение к мужу – навсегда! За семь лет их супружества она ни разу не пустила его в свою спальню… Но тем выше его любовный подвиг – он безропотно, до самой ее смерти, пронес этот крест мнимого супружества, усыновил ее сына от первого брака и стал, как и обещал Марии, таким же знаменитым, как Толстой и Тургенев.

Тут раздался звонок в дверь.

Бережковский сказал Елене:

– А теперь извините, я должен… – И крикнул в дверь: – Открыто! Входите! – А Елене сказал: – Простите, ко мне пришли…

– Я слышу. Но самый последний вопрос: а ради кого работает писатель Бережковский?

– Можно мы поговорим об этом в следующий раз? – предложил Бережковский, глядя на разносчика пиццы, который уже вошел с видеокассетой в руках. – Я вам позвоню. До свидания.

И, бросив трубку, подбежал к разносчику, выхватил у него кассету.

– Уже сгонял на «Горбушку»? Так быстро?

– Нет, – сказал разносчик. – Купил в киоске через дорогу.

– Молодец! Ну-ка, кто режиссер этого шедевра? Козлов? Никогда не слышал…

Бережковский включил видеомагнитофон, вставил кассету, нажал на «Play».

На настенном плазменном экране возникли заполярные пейзажи и титры фильма «Полярная звезда». Но Бережковский это смотреть не стал, нажал на кнопку «Forward», быстро прокрутил пленку в поисках нужного эпизода и тут же нашел то, что искал, – подиум, по которому под легкую музыку двигались высокие стройные модели в нарядах из заполярных мехов – соболь, норка, горностай…

– Так… – лихорадочно сказал Бережковский, глядя на экран. – Блин, а где же она? Какая из них?

– Кто? – спросил разносчик.

Бережковский остановил пленку, вернул начало эпизода.

– Ну-ка, смотри, Коля, внимательно! Видишь эти портреты?

Коля посмотрел на портреты юных Гурченко, Анук Эме, Софи Лорен и Удовиченко.

– Ничего телки! – сказал он. – Где взяли?

– Мудак! Это Гурченко, Анук Эме, Удовиченко и Софи Лорен!

– Да-а? – удивился Коля. – Круто…

– А теперь сюда смотри, на экран. Мне нужно понять, какая из моделей похожа на этих актрис, понимаешь?

Коля почесал в затылке:

– Да никто не похож… Хотя… Может, вот эта – на эту?

– Да? Думаешь? Давай назад отмотаем…

Бережковский снова отматывает пленку, останавливает кадр, снимает со стены портрет Гурченко, подносит к экрану.

– А? Как думаешь?

– Не-а, – сказал Коля. – Не она…

Бережковский взял другой портрет.

– Может, эта?

– Не-а… – снова сказал Коля. – А кто это?

– Анук Эме, французская актриса. «Мужчину и женщину» видел?

– Нет. Клевое кино? Порно?

– Подожди! – отмахнулся Бережковский. – Давай по-другому. Она мне говорила, что у нее грудь не то третий, не то четвертый размер.

– Кто? Эта Анука говорила?

– Да нет, не важно! Тебя не касается, кто говорил! – Бережковский включил видик. – Давай смотреть, у кого из этих моделей грудь четвертого или хотя бы третьего размера.

– А как мы узнаем? – удивился Коля.

– Элементарно! Смотрим первую! – И Бережковский остановил пленку на кадре с первой моделью. – Какой размер, как думаешь?

– Хрен его знает… – Коля подошел к экрану и приложил растопыренную ладонь к груди модели.

Бережковский возмутился:

– Ты не лапай! Отойди! – и примерился сам. – Нет, смотрим следующую. – Включил промотку и остановил на новом кадре. – Черт, у этой вообще сисек нет. Следующая! – И на новом стоп-кадре: – Ну? Твое мнение?

– Не, я так не могу, – сдался Коля. – Я только на ощупь…

– На ощупь, на ощупь… – ворчливо сказал Бережковский. – На ощупь каждый может… – И снова примерился.

– Между прочим, вы мне десять баксов обещали, – напомнил Коля.

– Подожди, не сбивай!.. Нет, это тоже не то… Крутим дальше. – Бережковский прокрутил до следующей модели. – Черт, на чем бы померить?

– А чё тут мерить? – заметил Коля. – Тут вообще засуха!

– Ты прав. – Бережковский снова нажал на «Play» и тут же остановил, воскликнул: – Вот!

– Ну! Другое дело! – подтвердил Коля.

– Это она! Она! Точно! – возбужденно воскликнул Бережковский. – Она же говорила, что она шатенка! Я вспомнил!

– Да, – одобрительно произнес Коля, шагнув к экрану. – Тут есть за что взяться.

– Не подходи! – остановил его Бережковский. – Сколько я тебе должен?

– Десять баксов и еще двести рублей за кассету.

Бережковский достал деньги.

– Держи. Тут пятьсот рэ.

Включил проекцию и стал гонять изображение вперед и назад.

– Да, станок! – сказал Коля. – Супер!

– Давай, давай! Двигай отсюда! – подтолкнул его к выходу Бережковский.

Коля, оглядываясь на экран, ушел.

С восторгом глядя на экран, Бережковский остановил просмотр, возбужденно взъерошил волосы на голове и сделал победный жест кулаком в небо:

– Йес!

После чего набрал номер на городском телефоне.

– Алло, – ответила Елена после третьего гудка.

– Это я. Значит, так, – сказал Бережковский, глядя на телеэкран. – Ты шатенка, рост метр семьдесят два или три, глаза зеленые, бюст третий номер, и на тебе лисья шуба до пола, а под шубой только бикини. Правильно?

Елена засмеялась:

– Да.

– Тогда – все, слушай мою команду! – Бережковский посмотрел на часы. – Нет, одну минуту! – И набрал номер на мобильном.

– Справочная «Би Лайн», – сообщила трубка мобильника.

– Здравствуйте, – быстро сказал Бережковский. – Пожалуйста, посмотрите: следующий рейс из Салехарда в Москву – когда и есть ли места?

– Вам «эконом-класс» или «бизнес»?

– Это не важно! – нетерпеливо сказал Бережковский. – Главное – когда вылет?

– Пожалуйста! Рейс 123 «Салехард – Москва», вылетает из Салехарда в 15.05, прибывает во Внуково в 18.17, есть три места в «эконом-классе» и пять в «бизнес». «Бизнес» стоит…

– Все, спасибо! – перебил Бережковский. Выключил мобильный и продолжил по городскому: – Елена, ты здесь?

– Да, я здесь, – ответила она.

– Значит, так. Ты вылетаешь в 15.05, рейс 123-й. Места есть. Если хочешь, я заплачу отсюда, у меня «Аэрофлот» через дорогу. Пожалуйста, вызывай такси!

– Андрей Петрович, вы же знаете: я никуда не поеду.

– Никаких разговоров! Я тебя жду!