Ну а когда появился сам депутат, чьим помощником представлялся задержанный, то он вообще сник и умолк. Только бросал в сторону "патрона" умоляющие взгляды.
Выход "его неприкосновенности" сопровождался неким милицейским чином, на двупросветных погонах которого красовались три большие яркие звезды.
– Василий Арсеньевич! – Не обращая ни малейшего внимания на следователя, депутат тут же бросился к Василию. – Поверьте, это происшествие – чудовищное недоразумение!
– Извините, но вы сами – кто такой? – обиженно поинтересовалась юная следовательша.
А вот Скопцову не было необходимости задавать какие-то вопросы. Вновь прибывшего он знал и про себя называл Непупкиным. И этого мордоворота, помощничка, тоже вспомнил. Именно он сопровождал господина законотворца в его предыдущий визит. Зонтик нес. Скопцову еще тогда в голову пришли разные фривольные мысли по поводу этой парочки.
– Мы не могли бы с вами отойти на пару слов? – игнорируя вопрос следователя, депутат обращался только к Василию.
Скопцов не успел ответить – это сделала сама девочка:
– Не мешайте мне вести допрос! – Щечки ее порозовели, голубые глаза потемнели от обиды. Депутат с удивлением, как на какую-то ошибку природы, посмотрел на нее, потом перевел взгляд на сопровождающее его лицо.
Полковник тут же подскочил к столу и, сверху вниз глядя на лейтенантшу, барственно-приказным тоном потребовал:
– Вы кто? Представьтесь.
Девочка покраснела еще больше и, поднимаясь со стула, доложила:
– Следователь Юго-Восточного РОВД лейтенант милиции Саввиных.
– Следователь... – "Полкан" смерил ее уничтожающим взглядом. – Прежде чем грубить уважаемым людям, вы бы, следователь, привели себя в порядок. А то ходите...
– Я не понимаю, – смутилась девочка.
– А чего тут понимать?! – Полковник начинал потихонечку багроветь. – Распустили волосы, понимаешь! Вы куда собрались?! На службу или на дискотеку?! И вообще!..
Окончания этого "разноса" Василий не слышал и не видел – настойчивый депутат увлек его за рукав в сторону.
– Василий Арсеньевич, Борис не мог так поступить! – сразу же заявил он.
– Но поступил, – лениво огрызнулся Василий.
– Это ошибка! – безапелляционно заявил "народный избранник".
– Чья? – поинтересовался Скопцов все с той же ленцой.
– Ну-у... – Впервые на лице "народного избранника" проявилось нечто похожее на смущение. – Возможно, Борис немного неправильно понял мои указания...
– То есть это вы подвигли его на совершение кражи? – Василий в очередной раз оглядел разгромленную комнату и добавил: – Или террористического акта – уж не знаю, как тут правильно назвать...
– Ущерб вам будет в полной мере возмещен! – прижал депутат пухлые кулачки куда-то к сердцу. – В полном объеме! Только назовите сумму!
– Кем возмещен? – Скопцов кивнул в сторону задержанного. – Этим гоблином, что ли?
– Я лично прослежу за этим! – продолжал давить на Скопцова клиент, который, как известно, всегда прав. – Это в большей степени моя вина! Я не мог до вас дозвониться.
– Ну да, меня не было дома! – перебил этот словесный поток Василий. – Так позвонили бы на сотовый!
– Не отвечает, – развел руками депутат. – "Абонент недоступен..."
– Да не может быть! – Василий сунул руку в карман и достал телефон. То, что он увидел, его несколько обескуражило – аппарат был мертв. За всеми перипетиями дня прошедшего Василий просто-напросто забыл его поставить на подзарядку. А пользовался от всей души.
– Вот-вот! – обрадовался депутат "Непупкин". – Ну, вы же понимаете, я нервничаю, волнуюсь. Вот и направил Борю узнать, что и как.
Тут "Непупкин" шкодливо отвел глаза, и Скопцов понял то, что не было им сказано, – в праведном гневе депутат дал своему помощнику более широкие полномочия. Вплоть до избиения "долбаного журналюги". И вовсе не его вина, что ему помогает в сложном процессе законотворчества тупой кусок мяса, ни к чему толком не пригодный.
– Как быть с квартирой? – поинтересовался Скопцов, сдаваясь. Он прекрасно понимал, что политического деятеля областного масштаба в большей степени заботила судьба переданных Василию компрометирующих материалов. И не зря. Компромат – это оружие обоюдоострое, что не раз уже доказано практикой. Так что он имел право на беспокойство.
– Я сейчас же позвоню в... Ну, специалистам! – обрадовался депутат. – И они сразу же займутся текущим ремонтом! Ну, двери там, обои... А вы пока поживете в гостинице! Или, если не возражаете, погостите на моей даче!
– Возражаю, – ответил Скопцов. – У меня дела в городе.
– Значит, гостиница! Номер я вам оплачу!
– У меня есть где жить. – Василий окончательно сдался.
– Вот и хорошо! – Капитуляция была воспринята чуть ли не с восторгом. – А Бориса... Вы уж простите его.
– Ладно, – нехотя ответил Скопцов. В принципе, этот жирный Борис свое уже получил. Лично от него, от Скопцова.
Вернувшись к столу, широко и ослепительно улыбающийся депутат подошел к полковнику и что-то пошептал ему на ухо. "Полкан" кивнул головой и приказал, указывая на задержанного:
– Снимите с него наручники!
– Что это значит? – попыталась возмутиться вся пунцовая от только что пережитых незаслуженных оскорблений следователь.
– То, что здесь произошло сегодня, – всего лишь недоразумение, – объяснил полковник. – Так что можете сворачиваться.
Следовательша с надеждой глянула на Скопцова, но тот лишь уныло кивнул головой в знак согласия.
Девушка встала и, низко склонившись над столом, стала собирать свои бумаги.
– Так я не понял!.. – встрял молодой опер. – Потерпевший что?
– Потерпевший претензий не имеет, – брякнул Василий слышанную где-то фразу. И перехватил брошенный в его сторону взгляд милиционерши. Да-а... Если бы глаза могли убивать, то он бы был мертв уже как минимум два раза.
– Надо бы расписку, – неуверенно вякнул лейтенант. И на него тут же наехал полковник:
– Не будьте бюрократом, молодой человек! Если вам говорят, что претензий нет, – значит, их нет! И нечего тут формалистику разводить!
После того как бригада, включающая в себя помимо следователя и опера еще водителя, эксперта и кинолога, собака которого за ненадобностью осталась внизу, в машине, покинула квартиру, оставшиеся разбились по группам. "Непупкин" о чем-то беседовал с "полканом". Лица обоих светились озабоченностью судьбами людскими и тихой радостью служения. Василия чуть не стошнило, когда он глядел на этих двух артистов.
Оба подчеркнуто не смотрели в сторону спасенного ими Бориса, и тот разминал широкие кисти рук, глядя при этом в пол.
Ну а вокруг Василия, разумеется, опять начала виться Анна.
– Слушай, не мельтеши, а, – попросил Скопцов женщину. – И без тебя в глазах рябит.
– Ты в порядке? – поинтересовалась в ответ Аня.
– Да, в порядке, – откликнулся Василий.
– А у нас... – теперь женщина смотрела требовательно, и в ее глазах не было и тени той недавней сумасшедшинки. – У насвсе в порядке?..
– Не понял! – удивился Скопцов. И с каких же это пор появились "мы"?! Правда, спрашивать об этом вслух не стал.
Анна опасливо оглянулась за спину, но только депутат и милиционер были увлечены собственными разговорами и не смотрели в их сторону. Тогда, наклонившись к Василию, она громким свистящим шепотом спросила:
– Документы? Папка из сейфа? Она на месте?
– Да на месте, на месте, – автоматически ответил Василий, и вдруг его осенило. А что если этот Борис действительно не врет, что не участвовал в разгроме, а пришел к уже кем-то другим вскрытой двери?!
Скопцов аж задохнулся от неожиданности этой мысли. То, что в квартире пытались что-то найти, – несомненно. Что именно? До сих пор Скопцов был уверен – депутат "Непупкин" пытался отыскать свои документы при помощи верного и надежного помощника Бориса.
