Кира. Ее новая фамилия – не то Сашко, не то Митько…
Наташка. Купи телевизионную программу.
Наташка отходит к окну, стоит одиноко, понурившись.
Кира. Ты чего?
Наташка. Мне грустно…
Кира. В двадцать лет грустно не бывает.
Наташка. Ты просто забыла.
Дом Лариски. Лариска, тридцатилетняя, цветущая, лохматая, орудует в недрах домашнего хозяйства. Звонок в дверь. Лариска открывает. На пороге Кира – вся в заграничных нарядах. Узнали друг друга. Стоят, парализованные неожиданностью. Лариска первая перевела дух.
Лариска. Ну, ты даешь…
Кира прошла. Сняла шубу.
Лариска. Норка… Ни фига себе… Я бы боялась носить.
Кира. Почему?
Лариска. Снимут, еще и убьют.
Появилась девочка семи лет, копия Лариски.
Лариска. Это моя дочь. А это тетя Кира.
Девочка. Тетя Кира, вы очень модная. (К матери.) Дай мне рубль.
Лариска. Зачем?
Девочка. Я должна сходить в галантерею. У нашей учительницы завтра праздник солидарности.
Кира. А что это за праздник?
Лариска. Восьмое марта. Сделаешь уроки, потом пойдешь.
Кира. У тебя, по-моему, еще есть ребенок…
Лариска. Двое… Девчонки. Средняя ушла на работу, в детский сад. А младшая на балконе. Спит.
Кира. Сколько ей?
Лариска. Пять месяцев. Вчера научилась смеяться и целый день смеялась. А сегодня целый день спит. Отдыхает от познанной эмоции.
Кира. У тебя домработницы нет?
Лариска. Не люблю посторонних людей в доме. Лучше я устану, зато спокойна.
Кира. Еще будешь рожать?
Лариска. Мальчишку хочется.
Кира. А зачем так много?
Лариска. Из любопытства. Интересно в рожу заглянуть, какой получился.
Кира. Дети – это надолго. Всю жизнь будешь им в рожу заглядывать. Больше ничего и не увидишь.
Лариска. А чего я не увижу? Гонолулу? Так я ее по телевизору посмотрю. В передаче «Клуб кинопутешествий».
Кира. А костер любви?
Лариска. Я посажу вокруг него своих детей.
Лариска поставила вино в красивой оплетенной бутылке. Поставила на стол пельмени.
Лариска. Пельмени сама приготовила из трех сортов мяса.
Кира. Ну, ты даешь… (Ест.) Потрясающе!
Лариска. Все деньги на еду уходят. Мой муж сто килограммов весит.
Кира. Такой толстый?
Лариска. У него рост – метр девяносто шесть, так что килограммы не особенно видны. Вообще, конечно, здоровый…
Кира. А чем он занимается?
Лариска. Думаешь, я знаю…
Лариска разлила вино.
Лариска. За что выпьем?
Кира. За исполнение желаний. Помнишь, ты хотела родить троих детей. И родила.
Лариска. Но не тому, кому хотела…
Пьют.
Лариска. А помнишь, ты хотела стать лауреатом и объездить весь мир? Стала и объездила.
Кира. Ну и что?
Лариска. Добилась. Доказала.
Кира. В искусстве ничего нельзя доказать окончательно.
Лариска. Африка… Америка… С ума можно сойти. Как там?
Кира. Для меня везде одинаково. Сцена – моя рабочая площадка. А Шопен – везде Шопен.
Лариска. А как там публика одета?
Кира. А я не вижу. Они же сидят.
Лариска. У меня твоя пластинка есть.
Ставит пластинку на проигрыватель. Звучит прекрасная музыка. Сидят в молчании.
Лариска. Потрясающе!
Кира. Правильно. А заболеешь, стакан воды подать некому. Публика послушает, похлопает – и по домам. А я в пустую гостиницу.
Лариска. А ты почему развелась?
Кира. Профессия развела. Я же все время играю. На семью времени не остается.
Лариска. А разве нельзя и то и это?
Кира. Может, можно, но у меня не получается. Знаешь почему?
Лариска. Почему?
Кира. Я не умею зависеть. Зависеть – это ведь тоже талант.
Лариска. Независимость – это свобода.
Кира. Свобода в больших количествах – это одиночество.
Лариска переворачивает пластинку. Звучит «Ночевала тучка…». Кира разливает вино.
Лариска. За что выпьем?
Кира. За рараку.
Лариска. За какую рараку?
Кира. А ты забыла? Светлячок, в море живет. Помнишь, ты собиралась плыть за ним, как до Турции?
Лариска. Ну и доплыла бы… И что бы было?…
Кира. Ты его потом когда-нибудь видела?
Лариска. Один раз. На улице. Он нес два батона. Без авоськи.
Кира. А он тебя видел?
Лариска. Нет, не видел. Я на другую сторону перебежала. А где он сейчас?
Кира. А ты не знаешь?
Лариска. Нет.
Кира. Он умер.
Лариска медленно поднялась со стула.
Кира. От инфаркта. Или от тромба. Мгновенно, как от пули. На рассвете. В шесть утра.
Пауза. Лариска стоит с неподвижным лицом.
Лариска (тихо). Ну как же… Ведь мы же ни о чем не поговорили… Ведь я не сказала ему самого главного… Я не сказала, что я на него совсем не обижаюсь…
Лариска плачет и вдруг становится похожа на прежнюю Лариску.
Кира. Непостижимо…
Лариска. Это я виновата. Со мной бы он не умер.
Кира. У него был инфаркт, перенесенный на ногах. Думали, что это желудок. А это было сердце. При чем тут ты?
Лариска. Со мной бы он не умер. Зачем я его тогда отдала? Зачем струсила? Ведь я была сильнее.
Кира. Непостижимо… Неужели это действительно не проходит?
Лариска. Это проходит вместе с человеком.
Пластинка кончается. Пауза.
Лариска. Мне больше нечем жить.
Кира. Счастливая!
Появляется девочка с тетрадью.
Девочка. Мама, у меня «у» не соединяется.
Лариска молча смотрит перед собой.
Кира (берет тетрадку). Ты следующую букву подвинь поближе. Видишь хвостик от «у»? Он должен утыкаться прямо в бок следующей буквы.
В глубине квартиры закряхтел ребенок.
Девочка (радостно). Проснулась! Мама, она плачет или смеется?
Занавес
Вместо меня
Киносценарий
СЦЕНА МАЛЕНЬКОГО ТЕАТРА. ИНТЕРЬЕР
На маленькой сцене разыгрывается действие шекспировской пьесы. Луч прожектора высвечивает восседающего на троне бородатого человека. Царственными жестами он отдает распоряжения расположившимся у его ног вассалам. Молодая прекрасная женщина просит пощады. Но он неумолим. Рыдающую женщину уводит безжалостная стража. Та же участь постигает ближайшего советника короля. Он уходит на казнь с высоко поднятой головой. Зато молодой белокурый человек с лицом предателя пользуется неожиданной милостью – король прижимает его к груди и оказывает всяческие знаки внимания. Маленький зал театра заполнен едва на треть. Когда занавес опускается, звучат жидкие аплодисменты.
ГРИМЕРНАЯ КОМНАТА. ИНТЕРЬЕР
Вначале снимается парик. Отклеивается борода. Седые усы. Всклокоченные брови. Теперь в зеркале отражается молодой человек лет под тридцать – Дима. Дима закуривает, но женская рука вынимает из его губ сигарету. В зеркале появляется молодая женщина – та самая, которая на сцене умоляла Диму о пощаде.
Маша. Сегодня нужно забрать у мамы девочек.
Дима. Сегодня я не могу.
Маша. Интересно, чем же ты так занят?
Дима. У меня встреча с одним нужным человеком. Он обещал дать денег на спектакль.
Маша. А потом надо будет выпить с нужным человеком, обмыть несуществующие деньги на спектакль, который никогда не будет поставлен, потом с нужным человеком посетить несколько нужных мест, где будет выпито море уже с ненужными людьми, которые будут жаловаться друг другу на жизнь…
Дима. О Господи, опять все сначала!…
Маша. Нет, Димочка, на этот раз уже конец!
Маша встает с места и продолжает говорить, быстро переодеваясь, так что к концу монолога оказывается в джинсах, майке и кожаной куртке.
Маша. Это, Димочка, конец! Ты у меня во где сидишь вместе со своими непризнанными гениями, сраными спектаклями, на которых три убогих человека в зале, со своим бездельем и пьянством! Боже, как мне все это надоело!
Лицо Димы в зеркале каменеет, глаза превращаются в две злобные точки.
Маша. А ты заметил тетку в третьем ряду, которая что делала весь спектакль? Спала, мой дорогой! И я слышала ее храп! Тишина – и храп в зале. Как тебе это? Больше не могу!
